(no subject)
Проза Шкловского - как картины кубистов. Реальность его воспоминаний разбита на мелкие фрагменты и скомпанована - то ли кое как, то ли с большим смыслом. Если знать контекст (если прочитать заранее название картины), то описание оказывается живым, многогранным, объёмным. Видишь и испанца с гитарой, и фрукты на столе. В противном случае - утомительное мельтешение имён и названий, в котором не за что зацепиться. Мешанина из пресловутых кубиков разнообразых оттенков грязи. Поэтому про революцию и войну мне было читать сложно, а про "Дом искусств" - легко.
Проза Шкловского - немного как проза Стерна. Он упоминает о важном своём докладе про Розанова. Основная его идея такая-то. А среди публики присутствовал некий С., человек по-своему замечательный. Следует увесистый абзац про С., а про Розанова до конца книги - ни гугу.
Проза Шкловского - немного как йога. Она выравнивает, выстраивает. В ней нет человеческой шелухи, нет сравнивания себя с другими. Ни сверху вниз, ни снизу вверх. Ни в каком направлении, никак. Не стоит такой вопрос. (Очень большой контраст с Набоковым, которому необходимо знать, что под его башней из слоновой кости кто-то копошиться.)
Проза Шкловского - немного как проза Стерна. Он упоминает о важном своём докладе про Розанова. Основная его идея такая-то. А среди публики присутствовал некий С., человек по-своему замечательный. Следует увесистый абзац про С., а про Розанова до конца книги - ни гугу.
Проза Шкловского - немного как йога. Она выравнивает, выстраивает. В ней нет человеческой шелухи, нет сравнивания себя с другими. Ни сверху вниз, ни снизу вверх. Ни в каком направлении, никак. Не стоит такой вопрос. (Очень большой контраст с Набоковым, которому необходимо знать, что под его башней из слоновой кости кто-то копошиться.)