Концепция
Дело было в 1998 году, то есть - ужас-то какой - более четверти века назад. Я тогда первый год аспирантуры заканчивала по лингвистической части. И вот в один какой-то не особенно прекрасный день вызывает меня шеф и говорит, что примерно через неделю мне предстоит выехать на некий международный профессиональный слет в неком городе N. и на этом слете сделать доклад по теме своей диссертации.
- Ой, - сказала я. - Ваше предложение застало меня врасплох, и я право не знаю Почему я-то. Можно, кто-нибудь другой поедет?
- Никак нельзя, - с большой убежденностью ответил шеф.
И объяснил в очень вежливых и даже изящных выражениях, что мне для защиты нужны выступления и публикации, а слет этот самый приравнивается к научной конференции. Что все, что я там расскажу, будет использовано против меня впоследствии напечатано в соответствующей брошюре. Что, между прочим, это редкое и престижное мероприятие, что там в качестве почетного гостя будет сам такой-то, и кто угодно другой бы на моем месте радовался, что его вот так запросто туда отправляют, а не делал бы морду лопатой и не пытался откосить, как некоторые тут, похоже, решили себе позволить. Поэтому, Таня, давайте вы уже прекратите этот пошлый балаган и быстренько метнетесь сначала за билетами на поезд до города N., а потом сочинять доклад на французском языке, завтра с утра все предъявите. И вообще, о чем вы беспокоитесь? Вы же будете не одна. Вместе с вами поедет Виолетта Аркадьевна. Она вас там морально поддержит.
С Виолеттой этой Аркадьевной я была знакома. Но не настолько хорошо или плохо, чтобы представить себе, как могла бы выглядеть моральная поддержка в ее исполнении. Поэтому сам факт присутствия Виолетты за левым плечом меня, честно сказать, нисколько не порадовал. Меня в этой ситуации вообще ничто не радовало. По учебнику "самого такого-то" я не раз готовилась к экзаменам, и мне было заранее дико неловко перед таким зубром и корифеем науки выступать со своими "результатами", которых в общем и не было пока, так, концепция, и та невнятная и сыроватая, потому как я вот уже несколько месяцев находилась в глубочайшем творческом ступоре. Я без малейшего энтузиазма выполнила все указания шефа, получила формальное благословение и в назначенный день сидела в вагоне. Ладно, так уж и быть, съезжу на этот слет. А выступать, может, и не придется. Там же, наверное, дофига народу будет, скажу, что отравилась, головой страдаю или еще что-нибудь придумаю, а желающие и без меня найдутся, взять вон хоть ту же Виолетту... В этот момент Виолетта, сидевшая на своей полке как раз напротив меня, прицельно прищурилась и доверительно проскрежетала:
- Даже не думай. Ты, может, не в курсе, но шеф на этот слет сам должен был ехать. А он на тебя свое приглашение переоформил, типа тебе нужнее. И если ты думаешь, что в этой ситуации сможешь уклониться от доклада, то очень ошибаешься. Он лично меня попросил проследить, чтобы ты выступила, и ты, уж будь уверена, выступишь. Гарантирую.
А вот и обещанная моральная поддержка подъехала. Спасибо, шеф.
***
Для проведения слета была арендована часть корпуса в тихом пригородном пансионате. Номера в пансионате были двухместными, но только я успела испугаться, что окажусь в одной комнате с Виолеттой, как она в толпе участников обнаружила какую-то французскую знакомую, ахнула, восторженно всплеснула ручками, они ринулись друг другу навстречу с приятнейшим щебетом, и угроза отпала. Мне же в соседи досталась дама по имени Манана - молодая, красивая, изысканная и прямо-таки даже шикарная, с увесистым кожаным чемоданом. Защитившая диссертацию не где-нибудь там, а в одном из университетов "Париж номер такой-то", которые в совокупности представляют собой то, что называлось раньше Сорбонной. Манана смерила меня бесстрастным взглядом и тут же попросила у администратора отдельный номер за отдельные деньги. Номеров сверх выделенного лимита не нашлось, и прекрасной (в отличие от меня) Манане пришлось смириться с судьбой.
В первый день выступали наши и заграничные зубры и корифеи, а простые смертные, в том числе я из недр своего творческого ступора, внимали. И, честное слово, это было настолько увлекательно, что я почти забыла о том, что мне и самой предстоит выступать на этом же месте буквально через пару дней. Полностью забыть об этом мешали два обстоятельства. Во-первых, перед глазами у меня - туда-сюда, туда-сюда - регулярно мелькала Виолетта наша Аркадьевна. Во-вторых, полученная мною ударная доза свежей и качественной лингвистики запустила в моей голове всякие процессы. Не услышав, строго говоря, ничего имеющего отношение к моей теме, я тем не менее вдруг сообразила, где в моей концепции дырки, как она по уму должна выглядеть и куда вообще идти, чтобы выбраться из хренова кризиса. И это было бы хорошо, но обнаруженный выход находился, мягко говоря, в стороне от моего доклада и фактически обнулял все мои тезисы. А у меня и так-то результатов было с гулькин хер. И с каким теперь лицом я все это буду задвигать с трибуны?
Здравый смысл подсказывал, что ничего страшного не случилось. Всем наверняка пофиг, что я там такого наболтаю. Никто, и уж подавно зубры и корифеи, не станет вдаваться в чужую едва начатую тему настолько, чтобы рушить пусть даже очень хилую концепцию. А если и станет вдаваться - люди тут в основном вежливые. Все эти соображения в лучшем виде подтвердились на второй день, когда пошли выступать рядовые участники, и кое-кто из них гнал такую эталонную пургу, что даже всякая наивная зелень вроде меня это поняла, но все, во главе с корифеями, лишь благосклонно поулыбались и поаплодировали, чтобы подбодрить. Мне ничто не угрожало. Я могла совершенно спокойно выйти со своей хреноватой концепцией, продекламировать ее в зал и получить свою порцию поглаживаний. Могла. Но не могла. Понимаете, тогда еще не было глагола "развидеть".
- Ну что, чаю по чашечке и отбой? - спросила Манана часу примерно в одиннадцатом. Несмотря на неловкость при знакомстве, мы удивительно легко друг к другу привыкли и в каком-то смысле даже подружились. Вместе пили чай и совершали вылазки по окрестностям, с удовольствием болтая на разные темы.
- Чай да, а про отбой пока не знаю. Мне тут завтра выступать, и...
- Ай! Брось. Ты доклад М. из Х-ского иняза слышала? Никто худого слова не сказал. И у тебя нормально будет.
- Да дело-то не в этом. Я тут, видишь ли, поняла кое-что. И получается, что новый доклад сочинять надо.
- Когда?!
- Прямо сейчас. Собственно, я этим и занимаюсь.
- А руководитель твой как на это посмотрит? Ты ведь его предупредишь?
- Как? Переговорный пункт только завтра откроется, да и некогда будет туда бежать. А первый мобильник у меня появится только года через четыре. Так что сначала выступлю, а потом уже, эээ, предупрежу. Или нет. Как пойдет.
- Вот что, - решительно ответила Манана. - Ты это все расскажешь мне. Что там у тебя было, что поняла, что говорить планируешь. Прямо сейчас. Да.
И я рассказала.
- Ну я не зна-а-аю, - задумчиво протянула Манана минут через сорок. - Это ведь, понимаешь, не мое направление.
- То есть ты не говоришь, что это все откровенная фигня. Уже хорошо.
- Да оно вообще не фигня, - махнула рукой Манана. - Выглядит как нормальная наука. Но нужен кто-то третий. Давай Димку позовем? Этого, из Y-ского университета, ты его видела, лохматый такой. Может, не спит еще.
И вышла в коридор.
- Не... ыыыаххх... не сплю, - радостно зевнул лохматый Димка, вваливаясь к нам в номер. - Как тут заснешь, когда вы, mesdames, в дверь ломитесь. Что случилось-то?
- Проблема у нас научная, - объявила Манана строгим голосом. - Тут, видишь ли, у человека разные мысли возникли не ко времени. Теперь сидит весь доклад переиначивает. Нужна лишняя голова, чтобы оценить новую версию. Твоя голова как, работает?
- Ага, - ответил Димка и покивал. - Угу. Чаю-то хоть налейте, полуночницы.
Сделал жест чашкой в мою сторону:
- Излагай.
***
- Виолетта Аркадьевна сообщает, что выступили вы вполне удовлетворительно и даже хорошо, - заметил шеф после того, как я обрушила на него первую серию восторгов, приветов, благодарностей и распечаток статей, подаренных авторами разной степени маститости.
- А! Ну да, выступила. Только знаете... мне там кое-что в докладе пришлось поменять.
- М? И что же, например?
- Нууу, примерно все. Ладно, не все, процентов восемьдесят.
- Так, - прошептал шеф, снял очки и опустил лицо в ладони. - И зачем?
- Да там... в общем, я поняла, что у меня была неправильная концепция.
Он довольно долго молчал. О чем думал - не знаю. Возможно, считал до пятидесяти, чтобы не убить меня под горячую руку. Я бы на его месте считала.
- Так. А теперь, надо полагать, стала правильная.
- Логичная.
- Отлично, - вздохнул шеф. - Чудесно. Немыслимо. Ваши выходки, Таня, станут когда-нибудь причиной моей скоропостижной смерти. А пока этого не произошло, может быть, вы и мне расскажете, в чем там заключается эта ваша концепция? Я ведь тоже имею право знать, не правда ли?! ИЛИ ЭТО ТАЙНА?!!
***Обычно у меня как воспоминание, так непременно мораль. Но что тут скажешь - что нет смысла держаться за сомнительную концепцию, когда возникает нормальная логичная? Так это и без меня очевидно. На мораль не тянет.