Тост вдогонку
Народ, у меня тут что-то вроде тоста родилось по мотивам беседы с приятным человеком. Так что, если осталось еще, то наливаем, пока праздники не совсем кирдык. У меня тут полрюмки примерно сухого белого, а вы присоединяйтесь, если хотите.
Вот не помню, рассказывала я эту историю или нет, а сцукояндекс мне теперь в этом вопросе не помощник. С другой стороны, если уж я не помню, то вы и подавно забыли, так что от повторения никто не пострадает.
Давным-давно, в доисторические времена, училась я в школе, в девятом классе. И была у меня одноклассница, назовем ее для неопределенности К. И испытывала я к ней довольно сложное чувство, составленное в равных долях из восхищения, зависти и стремления подражать. И не потому, что К. была очень симпатичная, умная и приятная в общении барышня (хотя, да, она и была, и - насколько мне известно - остается такой по сей день). Все это, конечно, хорошо, но впечатляло меня другое. В К. была какая-то очень правильная щеголеватость: не та, которая призвана замаскировать отсутствие личной незаурядности, а, напротив, та, которая из незаурядности естественным образом проистекает. К. умела выглядеть изящной в любой одежде, даже в школьной форме. Ее фартук никогда не бывал запачкан мелом. На ее обуви немыслимы были соляные пятна или брызги грязи. А какие у нее были воротнички и манжеты!
Вы ведь помните, да, что тридцать с лишним лет назад женский вариант школьной формы подразумевал белые воротнички и манжеты? Их надлежало регулярно стирать, гладить, пришивать к платью, а затем отпарывать для очередной стирки и так далее. Я ненавидела эту идиотскую возню с манжетами. НЕНАВИДЕЛА. Я занималась этим каждый день, скрипя зубами и мысленно произнося все самые страшные слова, какие мне были известны на тот момент. Единственное, что давало мне силы, - это живой пример К. перед глазами. Ее воротничок всегда бывал ослепителен, и я знала, что умру со стыда при встрече, если мой будет выглядеть хуже. Не потому, что К. что-нибудь мне сказала бы или не так посмотрела (едва ли такое пришло бы ей в голову), а просто от самого факта. Потом школа кончилась, К. переехала в другой город, и мы долго не виделись.
- Какие же у тебя тогда воротнички были, - сказала мне К. лет примерно через пять.
"Ой елки. Выходит, они таки были недостаточно чистые. Она заметила. И не только заметила, но и запомнила".
- Беленькие, аккуратные, - продолжала К., не заметив моего замешательства. - И ведь это каждый день так! Всегда. Иногда мне ужас до чего не хотелось с ними возиться, но я вспоминала тебя и думала - люди могут, а я что же? И старалась как могла...
Так это я, собственно, о чем?
Бывает, что мы в чем-то завидуем другим, не ценя того, что есть у нас самих. И даже - как мы сейчас убедились на примере - бывает, что мы в чем-то завидуем другим, не замечая, что у нас есть то же самое. Почему-то мы не ценим свое, хотя ценим чужое в точности такое же.
Это, граждане, неправильно и несправедливо. В нас есть дофига всего прекрасного, явного и скрытого. Вот за это давайте и выпьем. За нашу ценность, безусловную и неоспоримую. Составленную из этого всего. Ура.
