Ассоциативные реминисценции
Наверное, актуальное положение в обществе все чаще обращает в прошлое по самым разным неявным вроде бы поводам.
Читая в ФБ про высказывания детей друзьев в их самом лучшем (а иного и не бывает) возрасте (рассказ Андрея Бабицкого про Саню), вспомнил семейный анекдот про старшего брата.
На уроке русского языка во вполне младших классах он на вопрос учительницы «Какую черту русского народа хотел отразить Тургенев в образе Герасима» поднял руку и кратко ответил: «Молчаливость».
Он вообще немногословен (и сейчас), а руку едва ли часто поднимал. По разным причинам, но в основном по одной. Немногочисленные родственники, собираясь у нас раз-два в год (один раз точно на Пасху), пытали нас насчет школьных успехов. Брат на вопрос «И как ты окончил четверть?» с тяжелым виноватым вздохом отвечал: «Четыре четверки (((». Получая им ожидаемое: «Света [мама], какой умный и ответственный мальчик!» Мама соглашалась, не особо по своему характеру вдаваясь в контекст. Как-то на замечание бабушки, пришедшей с улицы, что по всему городу развесели красные флаги, она эмоционально отреагировала: «Какой ужас! Какой ужас!» - статью писала.
Думаю, именно немногословность заставила, тогда еще Сашу, поднять руку и ответить именно так. Никакой актуальной политики (как потом пытались представить дома, ожидая вызова в школу), но актуальная и даже больная семейная тема: младший брат был, мягко и не мягко выражаясь, разговорчив; «не закрывает рта» - было устойчивым и повседневным выражением в семье. Молчаливость была ценным и востребованным качеством.
Немногословность и точность формулировок брат сохранил. Как и точное поведение в непростых ситуациях.
Как-то мы были у него в гостях на Звенигородской Биологической станции, где он замдиректора и во время практики отвечает за все, в том числе, и за 200 студентов. Время напряженное, молодых людей много, сразу и в одном месте. В общем, сидим вечером, выпиваем; брат - нет, и правильно. Звонок на мобильный. Проблема: трое пьяных, здоровых и агрессивных мужиков докопались до девочек, и огромная толпа молодых, возбужденных, но нерешительных студентов-ботаников в кавычках и без, окружив хулиганов, бесстрашных и вооруженных лопатой, не знает, что дальше с ними делать. Но что-то делать хочет. Но не знает как. Но хочет.
Пошли с братом вниз (еще тогда хромой Игорь Попов и мой на всю жизнь студент Вовка Кузнецов).
Пришли. Жужжит, бурлит возбужденная толпа молодых. В большом количестве, что страшно. В центре стоят трое, абсолютно уверенные в себе. С лопатой.
Подошли к хулиганам. Брат вежливо поздоровался, представился. Попросил лопату, посмотреть - не казенная ли. Оторопев - дали, а он ее ловко выкинул в кусты. На него попер один: «Да ты кто такой, ваще?! Да ты знаешь, кто я?!» «Хотел бы узнать», - вежливо ответил брат. Тот сунул ему ксиву: «Читай!». Брат, подсвечивая фонариком, читает весьма размеренно:
- Так. Удостоверение. Такой-то. Ветеран боевых действий. Пользуется льготами. Ну, если льготами, значит - имя отчество - пиздюлей вы не сразу получите.
И всё! В смысле, те сдулись.