Поздней осенью из гавани
Никак не могу объяснить Головину и Романовскому, в чём там фишка в Пелевине. Пробую ещё раз.
С раскидистого дуба русской литературы 20-21 века упало несколько медвяных золотистых желудей, которые в свою очередь в ближайшие два-три века превратятся в целые новые направления мировой словесности.
Привожу цитаты, авторов все знают.
* Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, - ответил Воланд, поворачивая к Маргарите свое лицо с тихо горящим глазом, - его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал.
* Уотерпруф, сказала Шарлотта. Почему ничтожное воспоминание о летнем дне на озере мелькнуло у меня в памяти? Я тоже давно угадал это имя, но только подсознательно, не отдавая себе в этом отчёта. Теперь я не испытал ни боли, ни удивления. Спокойно произошло слияние, все попало на свое место, и получился, как на составной картине-загадке, тот узор ветвей, который я постепенно складывал с самого начала моей повести с таким расчётом, чтобы в нужный момент упал созревший плод.
Но у Пелевина получилось ярче всех:
* Котовский сел к столу.
- А что у вас, собственно, произошло с этими господами?
- Мы поспорили о метафизике сна, - сказал я.
Котовский расхохотался.
- И тянет вас говорить на такие темы в провинциальных ресторанах. Впрочем, я слышал, что на Лозовой всё тоже началось с какого-то разговора в станционном буфете?
Я пожал плечами.
- Он ничего об этом не помнит, - сказала Анна. - У него частичная потеря памяти. Это бывает при сильной контузии.
------------
Общий смысл (всех трёх отрывков, кстати, ключевых для всех трёх романов) прост: некое ничтожное (крошечное) изменение языка (фразы, реплики, высказывания, выражения) - и колоссальные драматические последствия для всего мироздания. С переломом хода мировой истории (а для начала жизней героев романа).
Это новое. Сюжетосложение - самая мистическая вещь на свете, хоть сюжет о распятии вспомнить. И то, что появляется нового в нарративе, имеет не меньшее значение.
Жёлуди уже начали прорастать. См. мою ночную беседу с Константином Крыловым на заснеженном Литейном - под ржаной полугар, о принципах сюжетосложения.
Ну, как см.? Никто её не слышал. А я вам не перескажу.
С раскидистого дуба русской литературы 20-21 века упало несколько медвяных золотистых желудей, которые в свою очередь в ближайшие два-три века превратятся в целые новые направления мировой словесности.
Привожу цитаты, авторов все знают.
* Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, - ответил Воланд, поворачивая к Маргарите свое лицо с тихо горящим глазом, - его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал.
* Уотерпруф, сказала Шарлотта. Почему ничтожное воспоминание о летнем дне на озере мелькнуло у меня в памяти? Я тоже давно угадал это имя, но только подсознательно, не отдавая себе в этом отчёта. Теперь я не испытал ни боли, ни удивления. Спокойно произошло слияние, все попало на свое место, и получился, как на составной картине-загадке, тот узор ветвей, который я постепенно складывал с самого начала моей повести с таким расчётом, чтобы в нужный момент упал созревший плод.
Но у Пелевина получилось ярче всех:
* Котовский сел к столу.
- А что у вас, собственно, произошло с этими господами?
- Мы поспорили о метафизике сна, - сказал я.
Котовский расхохотался.
- И тянет вас говорить на такие темы в провинциальных ресторанах. Впрочем, я слышал, что на Лозовой всё тоже началось с какого-то разговора в станционном буфете?
Я пожал плечами.
- Он ничего об этом не помнит, - сказала Анна. - У него частичная потеря памяти. Это бывает при сильной контузии.
------------
Общий смысл (всех трёх отрывков, кстати, ключевых для всех трёх романов) прост: некое ничтожное (крошечное) изменение языка (фразы, реплики, высказывания, выражения) - и колоссальные драматические последствия для всего мироздания. С переломом хода мировой истории (а для начала жизней героев романа).
Это новое. Сюжетосложение - самая мистическая вещь на свете, хоть сюжет о распятии вспомнить. И то, что появляется нового в нарративе, имеет не меньшее значение.
Жёлуди уже начали прорастать. См. мою ночную беседу с Константином Крыловым на заснеженном Литейном - под ржаной полугар, о принципах сюжетосложения.
Ну, как см.? Никто её не слышал. А я вам не перескажу.