Тацит о Германии и германцах. Перевод А.С.Бобовича. Выдержки в мрачноватом настроении.
И тогда еще о германцах...финнах и прочих я просто не знаю, кто такие хатты = )
Оригинал взят у vokal123 в Тацит о Германии и германцах. Перевод А.С.Бобовича. Выдержки в мрачноватом настроении.
Цивилизация даёт комфорт, но развращает нравы.
Тацит 1в.н.э.
Да и кто, не говоря уже об опасности плавания по грозному и неизвестному морю,
покинув Азию, или Африку, или Италию, стал бы устремляться в Германию с ее
неприютной землей и суровым небом, безрадостную для
обитания и для взора, кроме тех, кому она родина?
Стремятся же они больше всего к резкости
звука и к попеременному нарастанию и затуханию гула
всем им присущ тот же облик: жесткие голубые глаза, русые волосы, рослые
тела, способные только к кратковременному усилию; вместе с тем им не хватает
терпения, чтобы упорно и напряженно трудиться, и они
совсем не выносят жажды и зноя, тогда как непогода и почва
приучили их легко претерпевать холод и голод.
Хотя страна кое-где и различается с виду, все же в целом
она ужасает и отвращает (своими лесами и топями); в общем достаточно
плодородная, она непригодна для плодовых деревьев; мелкого скота
в ней великое множество, но по большей части он малорослый.
воздать похвалу оружием, на их взгляд, - самый
почетный вид одобрения. (салютование) Любые дела - и частные,
и общественные - они рассматривают не иначе как вооруженные.
дружинники упорно соревнуются между собой, добиваясь преимущественного
благоволения вождя
множество знатных юношей отправляется к племенам, вовлеченным в
какую-нибудь войну, и потому, что покой этому народу не по душе,
И гораздо труднее убедить их распахать поле и ждать целый год урожая,
чем склонить сразиться с врагом и претерпеть раны; больше того,
по их представлениям, пОтом добывать то, что может быть
приобретено кровью, - леность и малодушие.
Когда они не ведут войн, то много охотятся, а еще больше
проводят время в полнейшей праздности, предаваясь сну и
чревоугодию, и самые храбрые и воинственные из них, не неся
никаких обязанностей, препоручают заботы о жилище, домашнем
хозяйстве и пашне женщинам, старикам и наиболее слабосильным из
домочадцев, тогда как сами погрязают в бездействии, на своем
примере показывая поразительную противоречивость природы, ибо те
же люди так любят безделье и так ненавидят покой.
Хорошо известно, что народы Германии не живут в городах и даже
не терпят, чтобы их жилища примыкали вплотную друг к другу.
Одежда у женщин не иная, чем у мужчин...их руки обнажены сверху
донизу, как открыта и часть груди возле них.
Тем не менее браки у них соблюдаются в строгости, и ни
одна сторона их нравов не заслуживает такой похвалы, как эта.
Ведь они почти единственные из варваров довольствуются, за очень
немногими исключениями, одною женой. Приданое предлагает не жена мужу,
а муж жене. И чтобы женщина не
считала себя непричастной к помыслам о доблестных подвигах,
непричастной к превратностям войн, все, знаменующее собою ее
вступление в брак, напоминает о том, что отныне она призвана
разделять труды и опасности мужа и в мирное время и в битве,
претерпевать то же и отваживаться на то же, что он;
Так ограждается их целомудрие, и они живут, не зная
порождаемых зрелищами соблазнов, не развращаемые обольщениями
пиров.
Тайна письма равно неведома и мужчинам, и женщинам.
У столь многолюдного народа прелюбодеяния крайне редки;
Ибо пороки там ни для кого не смешны, и развращать и быть развращаемым
не называется у них - идти в ногу с веком.
Господа воспитываются в такой же простоте, как рабы, и долгие годы в этом
отношении между ними нет никакого различия: они живут среди тех
же домашних животных, на той же земле, пока возраст не отделит
свободнорожденных,
Юноши поздно познают женщин, и от этого их мужская сила сохраняется
нерастраченной: не торопятся они отдать замуж и девушек, и у них
та же юная свежесть,
И чем больше родственников, чем обильнее свойственники, тем большим
вниманием окружена старость;
а бездетность у них совсем не в чести.
Не существует другого народа, который с такой же охотою
затевал бы пирушки и был бы столь же гостеприимен. Отказать
кому-нибудь в крове, на их взгляд, - нечестие, и каждый старается
попотчевать гостя в меру своего достатка. Подчиняясь законам гостеприимства,
никто не делает различия между знакомым и незнакомым. Если кто, уходя,
попросит приглянувшуюся ему вещь, ее, по обычаю, тотчас же
вручают ему. Они радуются подаркам; не считая
своим должником того, кого одарили, они и себя не считают
обязанными за то, что ими получено.
Беспробудно пить день и ночь ни для
кого не постыдно. Частые ссоры, неизбежные среди предающихся
пьянству, редко когда ограничиваются словесною перебранкой и чаще
всего завершаются смертоубийством или нанесением ран.
Их напиток - ячменный или пшеничный отвар, превращенный
посредством брожения в некое подобие вина; Пища у них простая:
дикорастущие плоды, свежая дичина, свернувшееся молоко, и
насыщаются они ею безо всяких затей и приправ.
Что касается утоления жажды, то в этом они не
отличаются такой же умеренностью. Потворствуя их страсти к
бражничанью и доставляя им столько хмельного, сколько они
пожелают, сломить их пороками было бы не трудней, чем оружием.
убить его (раба) - дело обычное, но расправляются они с
ним не ради поддержания дисциплины и не из жестокости, а
сгоряча, в пылу гнева, как с врагом, с той только разницей,
что это сходит им безнаказанно.
Ростовщичество и извлечение из него выгоды им
неизвестно.
И они не прилагают усилий, чтобы умножить трудом
плодородие почвы
Похороны у них лишены всякой пышности; Стенаний
и слез они не затягивают, скорбь и грусть сохраняют надолго.
Женщинам приличествует оплакивать, мужчинам - помнить.
Хатты (Hessen):
Этот народ
отличается особо крепким телосложением, сухощавостью, устрашающим
обликом, необыкновенной непреклонностью духа. По сравнению с
другими германцами хатты чрезвычайно благоразумны и
предусмотрительны: своих военачальников они избирают, повинуются
тем, кого над собою поставили, применяют различные боевые
порядки, сообразуются с обстоятельствами, умеют своевременно
воздерживаться от нападения, с пользой употребляют дневные часы,
окружают себя на ночь валом, не уповают на военное счастье,
находя его переменчивым, и рассчитывают только на доблесть и,
наконец, что совсем поразительно и принято лишь у римлян с их
воинской дисциплиной, больше полагаются на вождя, чем на войско.
Вся их сила в пехоте, которая, помимо оружия, переносит на себе
также необходимые для. производства работ орудия и
продовольствие. И если остальные германцы сшибаются в схватках,
то о хаттах нужно сказать, что они воюют. Они редко затевают
набеги и стремятся уклониться от внезапных сражений. И если
стремительно одолеть врага и столь же стремительно отступить -
несомненное преимущество конницы, то от поспешности недалеко и до
страха, тогда как медлительность ближе к подлинной стойкости.
И что у остальных народов Германии встречается редко и
всегда исходит из личного побуждения, то превратилось у хаттов в
общераспространенный обычай: едва возмужав, они начинают
отращивать волосы и отпускать бороду и дают обет не снимать этого
обязывающего их к доблести покрова на голове и лице ранее, чем
убьют врага. И лишь над его трупом и снятой с него добычей они
открывают лицо, считая, что наконец уплатили сполна за свое
рождение и стали достойны отечества и родителей; а трусливые и
невоинственные так до конца дней и остаются при своем безобразии.
Храбрейшие из них, сверх того, носят на себе похожую на оковы
железную цепь (что считается у этого народа постыдным), пока их
не освободит от нее убийство врага. Впрочем, многим хаттам
настолько нравится этот убор, что они доживают в нем до седин,
приметные для врагов и почитаемые своими. Они-то и начинают все
битвы. Таков у них всегда первый ряд, внушающий страх как все
новое и необычное; впрочем, и в мирное время они не стараются
придать себе менее дикую внешность. У них нет ни поля, ни дома, и
ни о чем они не несут забот. К кому бы они ни пришли, у того и
кормятся, расточая чужое, не жалея своего, пока из-за немощной
старости столь непреклонная доблесть не станет для них
непосильной.
Фенны (финны):
У феннов - поразительная дикость, жалкое убожество; у них
нет ни оборонительного оружия, ни лошадей, ни постоянного крова
над годовой; их пища - трава, одежда - шкуры, ложе - земля;
Но они считают это более счастливым
уделом, чем изнурять себя работою в поле и трудиться над
постройкой домов и неустанно думать, переходя от надежды к
отчаянью, о своем и чужом имуществе: беспечные по отношению к
людям, беспечные по отношению к божествам, они достигли самого
трудного - не испытывать нужды даже в желаниях.
Здесь
Оригинал взят у vokal123 в Тацит о Германии и германцах. Перевод А.С.Бобовича. Выдержки в мрачноватом настроении.
Цивилизация даёт комфорт, но развращает нравы.
Тацит 1в.н.э.
Да и кто, не говоря уже об опасности плавания по грозному и неизвестному морю,
покинув Азию, или Африку, или Италию, стал бы устремляться в Германию с ее
неприютной землей и суровым небом, безрадостную для
обитания и для взора, кроме тех, кому она родина?
Стремятся же они больше всего к резкости
звука и к попеременному нарастанию и затуханию гула
всем им присущ тот же облик: жесткие голубые глаза, русые волосы, рослые
тела, способные только к кратковременному усилию; вместе с тем им не хватает
терпения, чтобы упорно и напряженно трудиться, и они
совсем не выносят жажды и зноя, тогда как непогода и почва
приучили их легко претерпевать холод и голод.
Хотя страна кое-где и различается с виду, все же в целом
она ужасает и отвращает (своими лесами и топями); в общем достаточно
плодородная, она непригодна для плодовых деревьев; мелкого скота
в ней великое множество, но по большей части он малорослый.
воздать похвалу оружием, на их взгляд, - самый
почетный вид одобрения. (салютование) Любые дела - и частные,
и общественные - они рассматривают не иначе как вооруженные.
дружинники упорно соревнуются между собой, добиваясь преимущественного
благоволения вождя
множество знатных юношей отправляется к племенам, вовлеченным в
какую-нибудь войну, и потому, что покой этому народу не по душе,
И гораздо труднее убедить их распахать поле и ждать целый год урожая,
чем склонить сразиться с врагом и претерпеть раны; больше того,
по их представлениям, пОтом добывать то, что может быть
приобретено кровью, - леность и малодушие.
Когда они не ведут войн, то много охотятся, а еще больше
проводят время в полнейшей праздности, предаваясь сну и
чревоугодию, и самые храбрые и воинственные из них, не неся
никаких обязанностей, препоручают заботы о жилище, домашнем
хозяйстве и пашне женщинам, старикам и наиболее слабосильным из
домочадцев, тогда как сами погрязают в бездействии, на своем
примере показывая поразительную противоречивость природы, ибо те
же люди так любят безделье и так ненавидят покой.
Хорошо известно, что народы Германии не живут в городах и даже
не терпят, чтобы их жилища примыкали вплотную друг к другу.
Одежда у женщин не иная, чем у мужчин...их руки обнажены сверху
донизу, как открыта и часть груди возле них.
Тем не менее браки у них соблюдаются в строгости, и ни
одна сторона их нравов не заслуживает такой похвалы, как эта.
Ведь они почти единственные из варваров довольствуются, за очень
немногими исключениями, одною женой. Приданое предлагает не жена мужу,
а муж жене. И чтобы женщина не
считала себя непричастной к помыслам о доблестных подвигах,
непричастной к превратностям войн, все, знаменующее собою ее
вступление в брак, напоминает о том, что отныне она призвана
разделять труды и опасности мужа и в мирное время и в битве,
претерпевать то же и отваживаться на то же, что он;
Так ограждается их целомудрие, и они живут, не зная
порождаемых зрелищами соблазнов, не развращаемые обольщениями
пиров.
Тайна письма равно неведома и мужчинам, и женщинам.
У столь многолюдного народа прелюбодеяния крайне редки;
Ибо пороки там ни для кого не смешны, и развращать и быть развращаемым
не называется у них - идти в ногу с веком.
Господа воспитываются в такой же простоте, как рабы, и долгие годы в этом
отношении между ними нет никакого различия: они живут среди тех
же домашних животных, на той же земле, пока возраст не отделит
свободнорожденных,
Юноши поздно познают женщин, и от этого их мужская сила сохраняется
нерастраченной: не торопятся они отдать замуж и девушек, и у них
та же юная свежесть,
И чем больше родственников, чем обильнее свойственники, тем большим
вниманием окружена старость;
а бездетность у них совсем не в чести.
Не существует другого народа, который с такой же охотою
затевал бы пирушки и был бы столь же гостеприимен. Отказать
кому-нибудь в крове, на их взгляд, - нечестие, и каждый старается
попотчевать гостя в меру своего достатка. Подчиняясь законам гостеприимства,
никто не делает различия между знакомым и незнакомым. Если кто, уходя,
попросит приглянувшуюся ему вещь, ее, по обычаю, тотчас же
вручают ему. Они радуются подаркам; не считая
своим должником того, кого одарили, они и себя не считают
обязанными за то, что ими получено.
Беспробудно пить день и ночь ни для
кого не постыдно. Частые ссоры, неизбежные среди предающихся
пьянству, редко когда ограничиваются словесною перебранкой и чаще
всего завершаются смертоубийством или нанесением ран.
Их напиток - ячменный или пшеничный отвар, превращенный
посредством брожения в некое подобие вина; Пища у них простая:
дикорастущие плоды, свежая дичина, свернувшееся молоко, и
насыщаются они ею безо всяких затей и приправ.
Что касается утоления жажды, то в этом они не
отличаются такой же умеренностью. Потворствуя их страсти к
бражничанью и доставляя им столько хмельного, сколько они
пожелают, сломить их пороками было бы не трудней, чем оружием.
убить его (раба) - дело обычное, но расправляются они с
ним не ради поддержания дисциплины и не из жестокости, а
сгоряча, в пылу гнева, как с врагом, с той только разницей,
что это сходит им безнаказанно.
Ростовщичество и извлечение из него выгоды им
неизвестно.
И они не прилагают усилий, чтобы умножить трудом
плодородие почвы
Похороны у них лишены всякой пышности; Стенаний
и слез они не затягивают, скорбь и грусть сохраняют надолго.
Женщинам приличествует оплакивать, мужчинам - помнить.
Хатты (Hessen):
Этот народ
отличается особо крепким телосложением, сухощавостью, устрашающим
обликом, необыкновенной непреклонностью духа. По сравнению с
другими германцами хатты чрезвычайно благоразумны и
предусмотрительны: своих военачальников они избирают, повинуются
тем, кого над собою поставили, применяют различные боевые
порядки, сообразуются с обстоятельствами, умеют своевременно
воздерживаться от нападения, с пользой употребляют дневные часы,
окружают себя на ночь валом, не уповают на военное счастье,
находя его переменчивым, и рассчитывают только на доблесть и,
наконец, что совсем поразительно и принято лишь у римлян с их
воинской дисциплиной, больше полагаются на вождя, чем на войско.
Вся их сила в пехоте, которая, помимо оружия, переносит на себе
также необходимые для. производства работ орудия и
продовольствие. И если остальные германцы сшибаются в схватках,
то о хаттах нужно сказать, что они воюют. Они редко затевают
набеги и стремятся уклониться от внезапных сражений. И если
стремительно одолеть врага и столь же стремительно отступить -
несомненное преимущество конницы, то от поспешности недалеко и до
страха, тогда как медлительность ближе к подлинной стойкости.
И что у остальных народов Германии встречается редко и
всегда исходит из личного побуждения, то превратилось у хаттов в
общераспространенный обычай: едва возмужав, они начинают
отращивать волосы и отпускать бороду и дают обет не снимать этого
обязывающего их к доблести покрова на голове и лице ранее, чем
убьют врага. И лишь над его трупом и снятой с него добычей они
открывают лицо, считая, что наконец уплатили сполна за свое
рождение и стали достойны отечества и родителей; а трусливые и
невоинственные так до конца дней и остаются при своем безобразии.
Храбрейшие из них, сверх того, носят на себе похожую на оковы
железную цепь (что считается у этого народа постыдным), пока их
не освободит от нее убийство врага. Впрочем, многим хаттам
настолько нравится этот убор, что они доживают в нем до седин,
приметные для врагов и почитаемые своими. Они-то и начинают все
битвы. Таков у них всегда первый ряд, внушающий страх как все
новое и необычное; впрочем, и в мирное время они не стараются
придать себе менее дикую внешность. У них нет ни поля, ни дома, и
ни о чем они не несут забот. К кому бы они ни пришли, у того и
кормятся, расточая чужое, не жалея своего, пока из-за немощной
старости столь непреклонная доблесть не станет для них
непосильной.
Фенны (финны):
У феннов - поразительная дикость, жалкое убожество; у них
нет ни оборонительного оружия, ни лошадей, ни постоянного крова
над годовой; их пища - трава, одежда - шкуры, ложе - земля;
Но они считают это более счастливым
уделом, чем изнурять себя работою в поле и трудиться над
постройкой домов и неустанно думать, переходя от надежды к
отчаянью, о своем и чужом имуществе: беспечные по отношению к
людям, беспечные по отношению к божествам, они достигли самого
трудного - не испытывать нужды даже в желаниях.
Здесь