(no subject)
Вчерашним вечером в Самаре было что-то языческое: люди-крокодилы в масках танцевали под луной близ бронзового слона. Ну, не бронзового, конечно, а просто из металла - но слон индийскообразен и красив, бивни его длинны, спина его высока, а под брюхом у него звезды. И камешки синие и зеленые в ушах, так бы сидела и любовалась.
И бронзовый крокодил в камышах. Зажгли белый купол, и полетело по черному небу рыжее огненное крошево - кам кам каммала, всегда и повсюду любые танцы под полной луной, любой огонь на колосьях, любое сборище напоминает мне об этом, а уж Самара и вовсе кинговский городок, чем дальше, тем больше. Смотрю на нее, как смотрят иногда на мужчину: и это за него я собиралась замуж? И это сюда всерьез я думала переехать? Где были мои глаза?
Но это часть меня, все это часть меня, о да. Пыльная быль, черные провалы Ботанического, манящие тропки, низкие домики, собачьи стаи. Длинные пустые перегоны. Пыль и пустота, да. И тьма. Ни знака минус, ни знака плюс, нет власти надо мной, данность.
Долго шли по ночной дороге, а потом болтали о делах и не только на скамеечке у ночного макдональдса, а потом будили таксистов. Слон и крокодил, танцы под луной, кубинский оркестр, прекрасный белобрысый Паша в бейсболке, преподаватель сальсы, говоривший и двигавшийся так, что хотелось одновременно быть той, кого он кружит в танце сейчас, быть им, кружащим, быть никем - только смотрящим на них обоих. Он выхватывал из толпы молоденьких и пожилых, устраивая для каждой небольшой праздник. Хороший вечер.
А сейчас я варю собачью еду и думаю, в какой цвет накрасить ногти, а больше ни о чем.
И бронзовый крокодил в камышах. Зажгли белый купол, и полетело по черному небу рыжее огненное крошево - кам кам каммала, всегда и повсюду любые танцы под полной луной, любой огонь на колосьях, любое сборище напоминает мне об этом, а уж Самара и вовсе кинговский городок, чем дальше, тем больше. Смотрю на нее, как смотрят иногда на мужчину: и это за него я собиралась замуж? И это сюда всерьез я думала переехать? Где были мои глаза?
Но это часть меня, все это часть меня, о да. Пыльная быль, черные провалы Ботанического, манящие тропки, низкие домики, собачьи стаи. Длинные пустые перегоны. Пыль и пустота, да. И тьма. Ни знака минус, ни знака плюс, нет власти надо мной, данность.
Долго шли по ночной дороге, а потом болтали о делах и не только на скамеечке у ночного макдональдса, а потом будили таксистов. Слон и крокодил, танцы под луной, кубинский оркестр, прекрасный белобрысый Паша в бейсболке, преподаватель сальсы, говоривший и двигавшийся так, что хотелось одновременно быть той, кого он кружит в танце сейчас, быть им, кружащим, быть никем - только смотрящим на них обоих. Он выхватывал из толпы молоденьких и пожилых, устраивая для каждой небольшой праздник. Хороший вечер.
А сейчас я варю собачью еду и думаю, в какой цвет накрасить ногти, а больше ни о чем.