Рокки.
В ночь перед поездкой на Птичку я долго ворочалась, придумывая ему имена. Но когда взяла на руки, то поняла, что ни одно из придуманных имен ему не подходит. Он - Рокки.
Когда я первый раз дала ему кусочек мяса, он так обрадовался, что переоценил размеры этого куска и вцепился мне в ладонь.
Когда я приучала его к лотку, он быстро сообразил, за какие действия ему дают вкусное. И стал просто залезать в лоток, задирать хвостик, а потом требовать лакомство. Кстати, он долго не мог понять, почему я его ругаю, если он всеми лапами в лотке, а попа свешивается на пол. Ведь формально-то все сделано верно!
Он не сразу понял, что люди куда нежнее хорьков, и что его аккуратные игры для меня - слишком больно. Ходила с расцарапанными руками. А играл он как котенок. и еще курлыкал, как голубь.
Когда у него начался гон, он стал разбирать квартиру и воевать с единственным имеющимся в доме мужчиной за единственную самку - меня. Разница в размерах его не смущала. Он смело шел в атаку на человека, весившего раз в 25 больше, чем он сам.
А еще во время гона он драл дверь комнаты, проковыривая выход наружу. Дверь в итоге пришлось менять. А я научилась просыпаться, когда он только подходит к двери, брать тапок и давать ему по попе. Но Рокки такой расклад не нравился, поэтому перед тем, как идти к двери, он просто тырил тапочки.
Наказания никогда не портили ему настроение. Я знаю множество собак и кошек, которые, получив взбучку, стараются не показываться на глаза. Рокки убегал под кровать максимум на минуту, а затем снова был готов играть или бедокурить.
Он воровал картошку, морковь, огурцы и хурму. Когда мы поехали на 2004 Новый год к fata_morgein, он за ночь спер у нее несколько кг картошки и сныкал, в основном ко мне под кровать.
Когда мы жили у моих родителей, Рокки выбрал себе в качестве места обитания шкаф-купе. Там же были хорьковые нычки, и периодически он вытаскивал все свои вещи на проветривание в комнату, а затем затаскивал обратно в другом порядке.
А еще он залезал ко мне на кровать и пытался пробраться под одеяло. Не кусался, но ходил по мне острыми когтистыми лапами и царапал. Поэтому я научилась очень плотно заворачиваться в одеяло, чтобы хорек не подкопался. И даже когда ночевала вне дома, упаковывалась в кокон.
Он кусал наших гостей. Причем большая часть гостей поначалу не верила, что эта милая лапочка может сильно укусить. Ха! Ноготь на большом пальце руки у взрослого мужика он прошивал насквозь, правда, так свирепствовал он всего раз в жизни.
Рокки относительно быстро понял, что кусать меня не надо. Но так до конца и не распространил эту идею на все остальное человечество.
Он ненавидел переноски, зато спокойно ездил в пакете или рюкзаке. В пакете он просто проковыривал себе дырки и дрых, а в рюкзаке сидел, держась лапами за края и смотрел наружу.
Когда мы ездили в лес, он точно так же сидел в моей 100-литровке. Я чувствовала себя индийским слоном, везущим раджу :)
На прогулке или в лесу он сначала нервничал, а потом начинал активно шляться туда-сюда. Это было не слишком удобно, особенно в лесу: там, где маленький хорек аккуратно проскользнет среди кустов, я делала просеки.
Он забавно играл - подставлял мне хорьковое пузо, мимо которого я не могла пройти и не цапнуть, а потом жевал мне руку или отпихивал лапами. И снова подставлял пузо. И так же забавно гладился: ложился рядом с гордым и независимым видом, а когда я начинала его гладить, недовольно пихал меня лапами или смотрел так, словно я ему смертельно надоела. А если я прекращала его гладить, он подходил еще ближе, буквально залезал под руку все с тем же гордым и независимым видом.
А еще он играл с мячиками, сам превращаясь в упругий меховой мячик.
Новые домашние животные его поначалу пугали, а затем Рокки приходил в себя и начинал их строить. Серьезно напугал его только амстафф Гор, который сумел залезть на балкон, где спал Рокки. Хоря я могу понять - ты просыпаешься, а рядом с тобой морда размером в два тебя. Следующие несколько недель Рокки спал только на своей метровой клетке, сверху на решетке, в самом дальнем углу. Чтобы ни один амстафф не докопался.
Он любил дразнить Августа, когда тот спал под лавкой на кухне. Кусал кобеля в высунувшиеся из-под лавки лапы и убегал прежде, чем пес успевал развернуться.
Рокки был попрошайкой, но половину добытого не ел, а прятал. Вчера я выгребла из его заначки кучу засохших кусков картошки и огурца.
А еще он умел спать, завернувшись в одеяло.
А еще... а еще.... В общем, почти 6 лет совместной жизни. Вредная зараза с нелегким характером, от которой я очень уставала иногда. И которого я, похоже, очень любила. Даже когда тупила и почти не уделяла ему времени.
А теперь уже поздно.