Перепост - 30 октября - День памяти жертв репрессий: "Заросшие тропы памяти. Ваганьковское кладбище"
Недалеко от могилы Есенина хоронили в 1970-х родственника - заслуженного военного. При жизни ни очем спросить так и не пришлось, каково ему было...
--
Оригинал взят у a_tanj в Заросшие тропы памяти. Ваганьковское кладбище
Вчера мы с мужем заехали на Ваганьковское кладбище с определенной целью, - взглянуть на место, где можно было бы 30 октября, в день памяти жертв советских репрессий читать имена московского расстрельного списка.
Кладбище это горестно богато такими могилами, -
с 1926 по 1936 год в основном всех людей, расстрелянных НКВД, закапывали здесь, на дальней части территории, в районе протекавшего там ручья. Известны по именам около 1000 невинно казненных человек.
Мой муж в детстве жил в самом первом доме на Беговой, от которого Ваганьковский мост приводил прямо к кладбищу, в ограде которого был выломан прут. И стар и млад ходили короткой дорогой через кладбище на Ваганьковский рынок.
А мальчишки, имея мало пиетета к месту и покойникам, устраивали на кладбище свои игры и гоняли в "казаки-разбойники". И более того, одним из их развлечений было отыскивать черепа, которые в изобилии вымывались ручьем, и пугать ими девчонок. Смерть в сороковых годах была обыденным явлением и для детей тоже, в отличие от взрослых страхов они не испытывали.
Были ли на тех черепах характерные дырки в затылочной части, он не помнит. А вот уже в старших классах помнит о своей зависти к парню, у которого на письменном столе для "понту" стоял череп именно с такой дыркой. Но идти и добывать себе что-то подобное ему уже не хотелось.
Мы прошли в ту часть, и я постепенно стала чувствовать приближение холода к сердцу. Ручья давно нет, его территория вся плотно "заселена. Где это было - м.б. здесь?
Или здесь...
мы идем вдоль ложа бывшего ручья…
Или м.б. по этим ступеням ходили НКВД-ки со своим страшным грузом…
Известно, что рабочие, которые копают здесь могилы (а захоронения тут продолжаются), натыкаются на целые пласты костей. И ничего, работу свою продолжают, а начальство кладбища тоже не горит желанием ворошить эту память земли. Проще ее отдать, напр. такому крутому семейству.
Невольно вспоминаешь, что не раз приходилось ходить по земле - сплошной могиле. Сколько их на нашей земле!
Я спросила у одного старичка, убиравшего могилу своей бабушки ровно в таком месте - дата захоронения 1953 год, а чуть выше лежит его дед, который похоронен в 1946 году, уж совсем близко к тем событиям, - был ли он на похоронах? Оказалось - нет, пионерил в это время в летнем лагере, а родители никогда ничего не рассказывали, но это понятно…
Возвращаемся, совсем замерзнув, как-то и солнце тут не греет…
По дороге встречаюсь с бесстрашным взглядом - "комсомольская богиня"! На камне высечено ее главное достоинство - "член КПСС с 1917 г."
Нам не узнать, какая история, м.б. трагическая, скрыта за вот этим стертым именем на памятнике под такой подписью "почетному чекисту"..
А ближе к стене колумбария меня цепляет еще один - тоже из того "геройского" времени и как бы предупреждает: не надо туда ходить, и вспоминать ни о чем не надо!
С судьбой моей семьи во времена репрессий Ваганьково связано несколько опосредовано. Через Сергея Есенина, вернее, его могилу.
Вот так она выглядела после его захоронения (убит 30 декабря 1925 г.), следующее фото - 80-х годов.
Нынешний памятник
И сразу после его гибели здесь романтические девицы кончали жизнь самоубийством, так было и в послевоенную пору. И, как правило, с запрещенным томиком его стихов. Такой томик имелся в библиотеке моего дяди Михаила, и откуда ж ему было знать, для чего он понадобился его сокурснице. На всех книгах библиотеки стоял его эксклибрис. К тому ж его отец Лев Карахан был расстрелян в 1937 году. Пришлось ему бежать на Дальний Восток к родственникам, скитаться, а вернувшись уже в более вегетерианское время, он все равно не смог изжить тот страх и всю жизнь прожил замкнуто вместе со своей матерью в коммуналке и работая в экономической конторе.
Чтобы все было не так мрачно, закончу бонусом - байкой, которая ходила тоже в послевоенное время про Светлова, который так же, как и мой муж, жил на Беговой, но в писательском доме и как все ходил на рынок через кладбище. Плетясь в темноте по дорожке кладбища, он встретил женщину, которая участливо его спросила: не страшно тебе, милок, ходить-то тут? На что Светлов ответил: нееет, вот когда был живой, то боялся.
--
Оригинал взят у a_tanj в Заросшие тропы памяти. Ваганьковское кладбище
Вчера мы с мужем заехали на Ваганьковское кладбище с определенной целью, - взглянуть на место, где можно было бы 30 октября, в день памяти жертв советских репрессий читать имена московского расстрельного списка.
Кладбище это горестно богато такими могилами, -
с 1926 по 1936 год в основном всех людей, расстрелянных НКВД, закапывали здесь, на дальней части территории, в районе протекавшего там ручья. Известны по именам около 1000 невинно казненных человек.
Мой муж в детстве жил в самом первом доме на Беговой, от которого Ваганьковский мост приводил прямо к кладбищу, в ограде которого был выломан прут. И стар и млад ходили короткой дорогой через кладбище на Ваганьковский рынок.
А мальчишки, имея мало пиетета к месту и покойникам, устраивали на кладбище свои игры и гоняли в "казаки-разбойники". И более того, одним из их развлечений было отыскивать черепа, которые в изобилии вымывались ручьем, и пугать ими девчонок. Смерть в сороковых годах была обыденным явлением и для детей тоже, в отличие от взрослых страхов они не испытывали.
Были ли на тех черепах характерные дырки в затылочной части, он не помнит. А вот уже в старших классах помнит о своей зависти к парню, у которого на письменном столе для "понту" стоял череп именно с такой дыркой. Но идти и добывать себе что-то подобное ему уже не хотелось.
Мы прошли в ту часть, и я постепенно стала чувствовать приближение холода к сердцу. Ручья давно нет, его территория вся плотно "заселена. Где это было - м.б. здесь?
Или здесь...
мы идем вдоль ложа бывшего ручья…
Или м.б. по этим ступеням ходили НКВД-ки со своим страшным грузом…
Известно, что рабочие, которые копают здесь могилы (а захоронения тут продолжаются), натыкаются на целые пласты костей. И ничего, работу свою продолжают, а начальство кладбища тоже не горит желанием ворошить эту память земли. Проще ее отдать, напр. такому крутому семейству.
Невольно вспоминаешь, что не раз приходилось ходить по земле - сплошной могиле. Сколько их на нашей земле!
Я спросила у одного старичка, убиравшего могилу своей бабушки ровно в таком месте - дата захоронения 1953 год, а чуть выше лежит его дед, который похоронен в 1946 году, уж совсем близко к тем событиям, - был ли он на похоронах? Оказалось - нет, пионерил в это время в летнем лагере, а родители никогда ничего не рассказывали, но это понятно…
Возвращаемся, совсем замерзнув, как-то и солнце тут не греет…
По дороге встречаюсь с бесстрашным взглядом - "комсомольская богиня"! На камне высечено ее главное достоинство - "член КПСС с 1917 г."
Нам не узнать, какая история, м.б. трагическая, скрыта за вот этим стертым именем на памятнике под такой подписью "почетному чекисту"..
А ближе к стене колумбария меня цепляет еще один - тоже из того "геройского" времени и как бы предупреждает: не надо туда ходить, и вспоминать ни о чем не надо!
С судьбой моей семьи во времена репрессий Ваганьково связано несколько опосредовано. Через Сергея Есенина, вернее, его могилу.
Вот так она выглядела после его захоронения (убит 30 декабря 1925 г.), следующее фото - 80-х годов.
Нынешний памятник
И сразу после его гибели здесь романтические девицы кончали жизнь самоубийством, так было и в послевоенную пору. И, как правило, с запрещенным томиком его стихов. Такой томик имелся в библиотеке моего дяди Михаила, и откуда ж ему было знать, для чего он понадобился его сокурснице. На всех книгах библиотеки стоял его эксклибрис. К тому ж его отец Лев Карахан был расстрелян в 1937 году. Пришлось ему бежать на Дальний Восток к родственникам, скитаться, а вернувшись уже в более вегетерианское время, он все равно не смог изжить тот страх и всю жизнь прожил замкнуто вместе со своей матерью в коммуналке и работая в экономической конторе.
Чтобы все было не так мрачно, закончу бонусом - байкой, которая ходила тоже в послевоенное время про Светлова, который так же, как и мой муж, жил на Беговой, но в писательском доме и как все ходил на рынок через кладбище. Плетясь в темноте по дорожке кладбища, он встретил женщину, которая участливо его спросила: не страшно тебе, милок, ходить-то тут? На что Светлов ответил: нееет, вот когда был живой, то боялся.