Перепост: Мученики Шуйские:.. священномученики и мирянин... (+27.04/10.05 (ст./нов. стиль))
Оригинал взят у adam_a_nt в Мученики Шуйские Павел (Светозаров), Иоанн (Рождественский) священномученики и мирянин Петр (Языков)
Мученики Шуйские Павел (Светозаров), Иоанн (Рождественский) священномученики и мирянин Петр (Языков)
2 января 1922 года советская власть издала декрет об изъятии музейного имущества - разграблении культурного наследия, собранного народами России за тысячу лет. Но и этого было большевикам недостаточно. Наступающий голод позволил им восстановить условия гражданской войны с ограблением храмов и убийствами священнослужителей. Большевики хотели бы уничтожить сразу всю Православную Церковь, но поскольку это значило бы уничтожение большей части населения тогдашней России, то на это они не решились, опасаясь массовых возмущений крестьян. В 1922 году население областей, охваченных голодом, составляло двадцать три миллиона. Для большевиков это значило, что двадцать три миллиона потенциальных врагов выведены голодом из борьбы и не смогут встать на защиту Церкви, когда вооруженные отряды по единому сигналу выйдут грабить храмы и монастыри.
...
Но ни священники Шуи и Палеха, ни прихожане, ни даже уездная комиссия Вицина ничего не знали об этих далеко идущих планах Ленина-Троцкого. Шуйская комиссия по учету и сосредоточению ценностей была создана 3 марта; председатель - А. Вицин, члены - уполномоченный политуправления И. Волков и заведующая уездным финотделом А. Коняева.
...
В среду 15 марта на соборной площади с утра стал собираться народ, в основном женщины. К десяти часам в управление милиции пришел Вицин и сообщил, что комиссия идет изымать церковные ценности и милиции надо разогнать собравшуюся у собора толпу. Начальник милиции Башенков отрядил восемь конных милиционеров. Разгоняли нагайками, однако женщины не расходились; кто-то начал выламывать из плетня колья, чтобы обороняться, из толпы полетели в милицию поленья. Начальник милиции послал за подкреплением. Были присланы четырнадцать вооруженных красноармейцев, которые пытались разогнать толпу, но безуспешно. Люди требовали, чтобы милиция и красноармейцы ушли от собора. Милиционеры стали избивать нагайками женщин и, если подворачивались, то и детей. Кто плакал, кто усердно молился, иные говорили:
- Все равно умирать - умрем за Божию Матерь.
Начальник гарнизона распорядился о присылке красноармейцев 146-го полка в полной боевой готовности в количестве сорока человек под командованием Колоколова и Зайцева.
Пока красноармейцы шли к площади, встречные уговаривали их не ходить разгонять народ, но солдаты, рассыпавшись цепью, двинулись на толпу. Никто из клира или прихожан не посмел подняться на колокольню и зазвонить в колокола. Проникли на колокольню мальчишки. Матери подбадривали и помогали им. Гимназисты постарше зазвонили в большие колокола, дети одиннадцати-двенадцати лет - в маленькие, и вышел довольно громкий перезвон.
Вскоре подъехали автомобили с пулеметами, и началась стрельба. Стреляли сначала поверх голов, а потом и по толпе. Первым был убит прихожанин храма Николай Малков. Проходя по площади, он остановился неподалеку от дома о. Павла Светозарова и крикнул: "Православные, стойте за веру!" - и был тут же убит выстрелом в висок.
К упавшему юноше подбежали дети, но были оттеснены милиционерами. Один из безбожников сказал:
- Если вы не уйдете, стрелять будем.
Дети забежали во двор и тем спаслись от теснивших их лошадьми милиционеров.
Второй была убита девица Анастасия. Этим утром по пути на фабрику она остановилась у собора, поднялась вместе с другими на его ступени - и там была застрелена. Были убиты Авксентий Калашников и Сергей Мефодиев. Только увидев падающих от выстрелов людей, народ потеснился и побежал.
В это время служба в храме подходила к концу. Памятуя, что власти обещали не производить изъятия 15 марта, о. Павел вышел на амвон и сказал:
- Никакой комиссии сегодня не будет, вы можете спокойно разойтись по домам.
Выступили и члены церковной комиссии, уговаривая всех разойтись. Но после того, что произошло у стен храма, никто не верил, что изъятия будет. В храме собралось больше трехсот молящихся. Как еще можно избежать дальнейшего столкновения? Разве что уйти самому. В отсутствие настоятеля, может, не будут производить изъятия. И он пошел в свой дом на той же соборной площади в полсотне шагов от храма.
Протоиерей Павел Михайлович Светозаров родился в 1866 году в семье диакона, служившего в храме села Картмазово Малиновской волости Судогодского уезда Владимирской губернии. С детства хотел стать священником. Окончил Киевскую Духовную академию и поступил псаломщиком в храм села Картмазово. Имел намерение принять монашество, но настоятель шуйского собора уговорил жениться на его дочери и принять настоятельство. Вскоре жена умерла, оставив его с маленькими детьми. До переворота 1917 года он преподавал Закон Божий в шуйской гимназии, когда преподавание было запрещено, перенес уроки в собор. Талантливый проповедник, о. Павел привлек к себе сердца верующих. Новая власть это отметила и искала повод его арестовать. В первый раз он был арестован в 1919 году по обвинению в неподчинении распоряжениям Совнаркома. В 1921 году он был арестован и содержался несколько месяцев в тюрьме по приказу ЧК в связи с Кронштадтским восстанием как политически неблагонадежный. Несколько раз его арестовывали за проповеди. Для наблюдения за священником власти поселили в его доме осведомительницу Швецову. Много раз она пыталась вступить с ним в разговор, чтобы найти против него обвинение, но безуспешно. В тот день, видя, что о. Павел входит в дом, она пронзительно закричала: - Убивают!
Уж не случилось ли чего? Он поспешно вошел в ее комнату. Квартирантка стояла у окна и, показывая на площадь, громко возмущалась православными. Все, что она говорила, было столь оскорбительно, что о. Павел не выдержал.
- Разве не вы виноваты в этом безобразии? - сказал он. - Вы сами принадлежите к партии, которая проповедует непрерывную борьбу и злобу, и эта борьба и злоба выливается теперь на ваши головы.
Стрельбой, нагайками, лошадьми толпу перед храмом разогнали. Трупы убитых положили на паперть, к ним никого не допускали. Священник Николай Широкогоров отслужил по просьбе прихожан молебны Смоленской Божией Матери, Николаю Чудотворцу и Иоанну Воину, а затем члены церковной комиссии попросили прихожан разойтись. Трупы убитых были увезены, раненых доставили в больницу. Изъятия церковных ценностей в этот день не было.
В три часа ночи на экстренное заседание собрались президиум шуйского исполкома и бюро уездного комитета компартии и постановили: для ликвидации возникших беспорядков создать, наделив чрезвычайными полномочиями, революционную пятерку в составе - председателя уездного исполкома Осинкина, начальника гарнизона Тюленева, начальника уездной милиции Башенкова, секретаря уездного комитета компартии Эдельмана и некоего Жохова. Запросили президиум губисполкома, тот приказал пятерку ликвидировать, а вместо нее организовать следственную комиссию.
Со стороны верующих пострадало двадцать два человека, из них четверо было убито. Из красноармейцев ни один не был убит или тяжело ранен.
На заседании Политбюро 20 марта при участии Каменева, Сталина, Молотова, Троцкого, Цюрупы и Рыкова решили принять предложение Ленина-Троцкого и в тот же день послать в Шую комиссию для расследования в составе Смидовича, Муранова Н.И. и Кутузова И.И. 23 марта комиссия составила заключение о происшедшем, признав действия вицинской комиссии правильными и согласованными с распоряжениями центра, а действия местных властей против собравшейся у храма толпы "правильными, но недостаточно энергичными". Комиссия предложила "губерниям и уездным властям принять меры к тщательным расследованиям... самое дело передать для окончательного разбора и примерного наказания в Ревтрибунал".
Делом занялось Иваново-Вознесенское ГПУ. Из Москвы был отряжен в качестве следователя по особо важным делам Верхтриба ВЦИК Яковлев1.
17 марта о. Павла Светозарова вызвали для допроса и арестовали. Изъятие ценностей из Воскресенского собора происходило уже без него 23 марта.
Следствие в соответствии с инструкцией Ленина-Троцкого с самого начала пыталось доказать наличие заговора священнослужителей, ставивших своей целью сопротивление изъятию церковных ценностей. Были придирчиво допрошены администрация и рабочие шуйской мануфактуры и установлено с непреложностью, что заговора не было.
Распоряжением ВЦИК стали производиться массовые аресты. Обвинение в сопротивлении изъятию церковных ценностей было предъявлено четырем священникам: Павлу Светозарову, Иоанну Рождественскому, Иоанну Лаврову, Александру Смельчакову2, старосте шуйского собора Александру Парамонову и двадцати мирянам. После окончания следствия к суду были привлечены девятнадцать человек.
Священник села Палех Иоанн Степанович Рождественский родился в 1872 году в селе Пармос Судогодского уезда Владимирской губернии. Был женат, но детей у них с матушкой не было, и все силы и время он отдавал прихожанам и храму. Двадцать пять лет ревностно служил о. Иоанн в Крестовоздвиженском храме, и прихожане любили его.
В воскресенье 19 марта о. Иоанн огласил послание Патриарха Тихона - по прямой обязанности и долгу. Отслужив после литургии молебен, о. Иоанн сказал:
- Вы слышали послание Патриарха. Знаете о декрете центральной власти об изъятии церковных ценностей. Я призываю вас, своих прихожан, не препятствовать отбору в случае прихода правительственной комиссии. Сам я как священник по канонам не могу отдать священные предметы. А присутствовать, когда их будут изымать другие, не хочу и не буду.
Услышав воззвание Патриарха Тихона, некий Колесов потребовал, чтобы все вещи были изъяты немедленно.
- Но в церкви есть исторические и археологические предметы, -мягко возразил священник.
- Исторические предметы останутся в церкви, а подлежат выдаче только материальные ценности.
Присутствовавший при этом преподаватель художественной школы Вениамин Васильевич Рыжков подтвердил, что Колесов прав. Отец Иоанн предложил Рыжкову как члену Археологического института произвести научную экспертизу археологических ценностей церкви. По прошествии воскресенья в Шуйское ГПУ поступило донесение, что священник Иоанн Рождественский "в виде проповеди огласил воззвание Патриарха Тихона". 24 марта у о. Иоанна был произведен обыск и изъято послание Патриарха; на другой день он был арестован и обвинен в чтении послания.
Вызывались для допроса свидетели прихожане, иконописцы, бывшие в тот день на службе, - все говорили, что о. Иоанн увещевал не препятствовать изъятию ценностей. 2 апреля 1922 года прихожане Крестовоздвиженского храма подали прошение властям об освобождении о. Иоанна, так как его арест - недоразумение: "политических тем священник Рождественский не касался за всю свою двадцатипятилетнюю деятельность" и последний раз призывал к спокойствию.
Следствие усиленно добивалось от арестованного священника, откуда он получил послание; о. Иоанн настаивал, что получил по почте, но откуда оно было или какой штемпель был на конверте, и где сам конверт - не помнит. Следствие шло три недели, 11 апреля 1922 года всем арестованным вручили обвинительные заключения.
17 апреля прихожане Крестовоздвиженской церкви села Палех послали в Верховный Ревтрибунал прошение: "Свидетельствуем своими подписями о том, что священник нашего храма о. Иоанн Рождественский 19 марта сего года по прочтении Патриаршего воззвания не возбуждал прихожан противиться распоряжениям Советской власти по отбору церковных ценностей, напротив, убеждал спокойно отнестись к распространенному Правительством постановлению, в то же время разъясняя прихожанам, что духовенством села Палех предприняты все возможные меры к сохранению тех церковных предметов, которые имеют особенное археологическое значение".
На другой день прихожане Палеха собрали сельский сход и составили еще одно прошение в Верховный Ревтрибунал, которое мы приводим здесь полностью: "Принимая во внимание то, что о. Иоанн Рождественский много поработал как общественный прогрессивный деятель на пользу родного прихода и всего Палехского района и снискал себе всеобщее уважение, мы, собравшиеся, не можем остаться безучастными при обвинении его в агитации в проповеди против Рабоче-Крестьянской власти. Чтобы не быть голословными в утверждении за о. Иоанном репутации прогрессивного общественного деятеля, считаем нужным довести до сведения Ревтрибунала хотя бы то, что благодаря трудам и энергии о. Иоанна в селе Палех в разное время были открыты следующие общественно-полезные учреждения, как-то: 1) Палехское Общество потребителей, 2) Палехская библиотека-читальня, существующая и в настоящее время и 3) Палехское кредитное товарищество. Отец Иоанн много содействовал распространению просвещения среди крестьянства. Палехская школа II ступени, рассадник знания нескольких волостей уезда, обязана своим открытием больше всех - все ему же, о. Иоанну. Таковы его только главнейшие заслуги перед государством и местным крестьянским населением".
Судебному процессу придавалось большое пропагандистское значение. К тому времени обвиняемые были доставлены из Шуи в Иваново-Вознесенск. Суд по первоначальному плану должен был проходить в здании бывшей женской гимназии, но по малости места слушание дела было перенесено в местный театр. Судебное заседание назначили на 21 апреля. Судила Выездная Сессия Верховного Трибунала ВЦИК. Председатель - зампредверхтриба Галкин3, члены - Немцов и председатель Иваново-Вознесенского Губревтрибунала Павлов, обвинитель - Смирнов.
Слушание дела началось в пять часов вечера. Судебные заседания проходили с 21 по 25 апреля. Отец Павел виновным себя не признал. Он не препятствовал изъятию; для содействия правительственной комиссии и была избрана комиссия верующих.
Суд настойчиво пытался узнать - получал ли о. Павел инструкции от своего епархиального начальства и считает ли для себя обязательными распоряжения Патриарха.
- Никаких инструкций от своего непосредственного начальства я не получал. Послания главы Церкви Патриарха Тихона считаю обязательными для исполнения. Мне было ясно, что ценности отдавать нужно, но я не мог их передавать своими руками. Могут брать, мы препятствовать не будем, но отдавать их своими руками мы не должны.
Столь же независимо и твердо держался священник Иоанн Рождественский. Виновным себя он не признал, подтвердил лишь то, что действительно читал послание Патриарха Тихона и сказал свое умиряющее слово. Петр Иванович Языков4 виновным себя не признал, повторив показания, данные на следствии.
- Вы говорили, что правительственная комиссия пьяна? - спросил Галкин.
- Когда мимо меня проходил Вицин, то на меня пахнуло перегаром.
- Вы говорили об этом?
- Если я и говорил, то только делился своими впечатлениями с рядом стоящими.
- Вы верующий? - спросил в свою очередь Смирнов.
- Я - верующий.
- Как вы относитесь к изъятию?
- Изъятию подлежат только излишки.
После окончания судебного следствия председатель Галкин стал настойчиво предлагать обвиняемым средство к освобождению - самооговор и сотрудничество с судом.
- Я думаю, что в последнем слове, - сказал он, - некоторые подсудимые выскажут свое раскаяние перед властью в своих преступных деяниях. Это может дополнить судебное следствие и осветить полнее происшедшее. Вот Рождественский может сказать, откуда он получил письмо с посланием Тихона.
- Я не знаю, откуда получил письмо, - ответил священник.
Обвинитель Смирнов потребовал расстрела для четверых обвиняемых. Галин еще раз предложил:
- Признание и искреннее раскаяние - это лучшая защита. Суд это безусловно будет учитывать.
- Стоя перед казнью, - сказал о. Павел, - я лгать не могу. И повторяю, что участия в сопротивлении изъятию не принимал. Если в чем и виновен, то разве в неопределенной своей позиции. Мое положение было между властями и Церковью. Власти требовали свое, а от Церкви не было вполне определенных разъяснений, как поступить. Но никакой кровожадности, на которую тут указывал обвинитель, у меня не было. Прошу не применять ко мне высшей меры наказания - не ради себя, я к смерти готов, а ради детей, так как моя казнь поразит главным образом детей, у которых не будет отца, как нет и матери.
В последнем слове о. Иоанн Рождественский виновным себя не признал. Повторил, что не знает, откуда получил послание Патриарха Тихона. К сопротивлению властям при изъятии ценностей не призывал.
25 апреля в 18 часов 15 минут был оглашен приговор:
"...а) гражданина Коровина Сергея Ивановича, священников Лаврова Ивана Степановича и Смельчакова Александра Феодоритовича заключить в тюрьму сроком на два года, но ввиду их раскаяния и преклонного возраста наказание это считать условным; б) гражданина Парамонова Александра Михайловича заключить в тюрьму сроком на один год5;
в) граждан Шаронова Ефима Федоровича и Гуреева Ивана Иларионовича заключить в тюрьму сроком на два года каждого;
г) граждан Медведева Михаила Владимировича, Горшкова Александра Агеевича, Корзенева Александра Андреевича, Трусова Алексея Васильевича, Бугрова Константина Михайловича и Афанасьева Василия Корниловича заключить в тюрьму сроком на три года каждого;
д) граждан Борисова Харитона Игнатьевича, Крюкова Ивана Васильевича и Ольгу Столбунову заключить в тюрьму сроком на пять лет каждого;
е) граждан Языкова Петра Ивановича, Похлебкина Василия Осиповича, священников Рождественского Ивана Степановича и Светозарова Павла Михайловича приговорить к высшей мере наказания - расстрелу, но принимая во внимание чистосердечное раскаяние Похлебкина и его малосознательность, заменить ему, Похлебкину, расстрел пятилетним тюремным заключением".
Было возбуждено ходатайство перед ВЦИК о помиловании осужденных к расстрелу. 26 апреля обеспокоенные прихожане Палеха послали в Верховный Трибунал телеграмму с просьбой не приводить приговор в исполнение до решения ВЦИК. В тот же день ВЦИК затребовал к себе копию приговора и заключение следователя.
Рассмотрев дело, Президиум ВЦИК принял решение о помиловании приговоренных к расстрелу. Калинин обратился за разрешением на помилование в Политбюро. 2 мая Сталин распорядился опросить членов Политбюро относительно предложения о помиловании. Ленин, Троцкий, Сталин и Молотов проголосовали за расстрел. 4 мая на заседании Политбюро смертный приговор был официально утвержден. На следующий день Президиум ВЦИК, следуя распоряжению Политбюро, утвердил приговоры к расстрелу.
10 мая председатель Иваново-Вознесенского трибунала Павлов отправил срочную телеграмму председателю Верховного Трибунала Крыленко:
"Приговор над Светозаровым, Языковым, Рождественским приведен в исполнение 10 мая 1922 года в 2 часа утра".
Рассказывают, что перед расстрелом священники совершили отпевание по себе и мирянине Петре и держались мужественно. Последняя молитва о. Павла была об остающихся сиротах. И Бог услышал молитву священника. Всю жизнь дети прожили под благодатным Божиим покровом. Все невзгоды и несчастья проходили мимо них. То, что должно было поломать их судьбы как детей расстрелянного священника, совершенно не повлияло на благополучие их внешней жизни. Младшая дочь о. Павла Светозарова скончалась в конце восьмидесятых годов в преклонном возрасте в родительском доме с благодарной памятью об отце-мученике. И из окна дома так же, как шестьдесят пять лет назад, открывался вид на величественный стройный собор, где отец всю жизнь прослужил священником и откуда в Великий пост 1922 года начался его крестный путь на Голгофу.
Источник
1 Одновременно он был членом Центральной комиссии по изъятию церковных ценностей, представляя в ней ЦК партии большевиков.
2 Священники Иоанн Лавров и Александр Смельчаков были впоследствии освобождены, но только потому, что полностью признали за советской властью правоту изъятия церковных ценностей и заявили, что церковные каноны, оценивающие такие изъятия как святотатство, им неизвестны.
3 Он одновременно был членом Центральной комиссии по изъятию церковных ценностей, созданной по предложению Троцкого. В прошлом он был священником. После революции снял с себя сан.
4 Петр Иванович Языков родился в 1881 году в городе Шуе Владимирской губернии, воспитывался в благочестивой семье, с детства ходил в церковь и пел на клиросе. В юности обучился профессии литейщика и работал на шуйской фабрике объединенной мануфактуры сначала рабочим, а затем заведующим литейной мастерской.
5 Он обвинялся в том, что не остановил детей, когда те звонили на колокольне.
Мученики Шуйские Павел (Светозаров), Иоанн (Рождественский) священномученики и мирянин Петр (Языков)
2 января 1922 года советская власть издала декрет об изъятии музейного имущества - разграблении культурного наследия, собранного народами России за тысячу лет. Но и этого было большевикам недостаточно. Наступающий голод позволил им восстановить условия гражданской войны с ограблением храмов и убийствами священнослужителей. Большевики хотели бы уничтожить сразу всю Православную Церковь, но поскольку это значило бы уничтожение большей части населения тогдашней России, то на это они не решились, опасаясь массовых возмущений крестьян. В 1922 году население областей, охваченных голодом, составляло двадцать три миллиона. Для большевиков это значило, что двадцать три миллиона потенциальных врагов выведены голодом из борьбы и не смогут встать на защиту Церкви, когда вооруженные отряды по единому сигналу выйдут грабить храмы и монастыри.
...
Но ни священники Шуи и Палеха, ни прихожане, ни даже уездная комиссия Вицина ничего не знали об этих далеко идущих планах Ленина-Троцкого. Шуйская комиссия по учету и сосредоточению ценностей была создана 3 марта; председатель - А. Вицин, члены - уполномоченный политуправления И. Волков и заведующая уездным финотделом А. Коняева.
...
В среду 15 марта на соборной площади с утра стал собираться народ, в основном женщины. К десяти часам в управление милиции пришел Вицин и сообщил, что комиссия идет изымать церковные ценности и милиции надо разогнать собравшуюся у собора толпу. Начальник милиции Башенков отрядил восемь конных милиционеров. Разгоняли нагайками, однако женщины не расходились; кто-то начал выламывать из плетня колья, чтобы обороняться, из толпы полетели в милицию поленья. Начальник милиции послал за подкреплением. Были присланы четырнадцать вооруженных красноармейцев, которые пытались разогнать толпу, но безуспешно. Люди требовали, чтобы милиция и красноармейцы ушли от собора. Милиционеры стали избивать нагайками женщин и, если подворачивались, то и детей. Кто плакал, кто усердно молился, иные говорили:
- Все равно умирать - умрем за Божию Матерь.
Начальник гарнизона распорядился о присылке красноармейцев 146-го полка в полной боевой готовности в количестве сорока человек под командованием Колоколова и Зайцева.
Пока красноармейцы шли к площади, встречные уговаривали их не ходить разгонять народ, но солдаты, рассыпавшись цепью, двинулись на толпу. Никто из клира или прихожан не посмел подняться на колокольню и зазвонить в колокола. Проникли на колокольню мальчишки. Матери подбадривали и помогали им. Гимназисты постарше зазвонили в большие колокола, дети одиннадцати-двенадцати лет - в маленькие, и вышел довольно громкий перезвон.
Вскоре подъехали автомобили с пулеметами, и началась стрельба. Стреляли сначала поверх голов, а потом и по толпе. Первым был убит прихожанин храма Николай Малков. Проходя по площади, он остановился неподалеку от дома о. Павла Светозарова и крикнул: "Православные, стойте за веру!" - и был тут же убит выстрелом в висок.
К упавшему юноше подбежали дети, но были оттеснены милиционерами. Один из безбожников сказал:
- Если вы не уйдете, стрелять будем.
Дети забежали во двор и тем спаслись от теснивших их лошадьми милиционеров.
Второй была убита девица Анастасия. Этим утром по пути на фабрику она остановилась у собора, поднялась вместе с другими на его ступени - и там была застрелена. Были убиты Авксентий Калашников и Сергей Мефодиев. Только увидев падающих от выстрелов людей, народ потеснился и побежал.
В это время служба в храме подходила к концу. Памятуя, что власти обещали не производить изъятия 15 марта, о. Павел вышел на амвон и сказал:
- Никакой комиссии сегодня не будет, вы можете спокойно разойтись по домам.
Выступили и члены церковной комиссии, уговаривая всех разойтись. Но после того, что произошло у стен храма, никто не верил, что изъятия будет. В храме собралось больше трехсот молящихся. Как еще можно избежать дальнейшего столкновения? Разве что уйти самому. В отсутствие настоятеля, может, не будут производить изъятия. И он пошел в свой дом на той же соборной площади в полсотне шагов от храма.
Протоиерей Павел Михайлович Светозаров родился в 1866 году в семье диакона, служившего в храме села Картмазово Малиновской волости Судогодского уезда Владимирской губернии. С детства хотел стать священником. Окончил Киевскую Духовную академию и поступил псаломщиком в храм села Картмазово. Имел намерение принять монашество, но настоятель шуйского собора уговорил жениться на его дочери и принять настоятельство. Вскоре жена умерла, оставив его с маленькими детьми. До переворота 1917 года он преподавал Закон Божий в шуйской гимназии, когда преподавание было запрещено, перенес уроки в собор. Талантливый проповедник, о. Павел привлек к себе сердца верующих. Новая власть это отметила и искала повод его арестовать. В первый раз он был арестован в 1919 году по обвинению в неподчинении распоряжениям Совнаркома. В 1921 году он был арестован и содержался несколько месяцев в тюрьме по приказу ЧК в связи с Кронштадтским восстанием как политически неблагонадежный. Несколько раз его арестовывали за проповеди. Для наблюдения за священником власти поселили в его доме осведомительницу Швецову. Много раз она пыталась вступить с ним в разговор, чтобы найти против него обвинение, но безуспешно. В тот день, видя, что о. Павел входит в дом, она пронзительно закричала: - Убивают!
Уж не случилось ли чего? Он поспешно вошел в ее комнату. Квартирантка стояла у окна и, показывая на площадь, громко возмущалась православными. Все, что она говорила, было столь оскорбительно, что о. Павел не выдержал.
- Разве не вы виноваты в этом безобразии? - сказал он. - Вы сами принадлежите к партии, которая проповедует непрерывную борьбу и злобу, и эта борьба и злоба выливается теперь на ваши головы.
Стрельбой, нагайками, лошадьми толпу перед храмом разогнали. Трупы убитых положили на паперть, к ним никого не допускали. Священник Николай Широкогоров отслужил по просьбе прихожан молебны Смоленской Божией Матери, Николаю Чудотворцу и Иоанну Воину, а затем члены церковной комиссии попросили прихожан разойтись. Трупы убитых были увезены, раненых доставили в больницу. Изъятия церковных ценностей в этот день не было.
В три часа ночи на экстренное заседание собрались президиум шуйского исполкома и бюро уездного комитета компартии и постановили: для ликвидации возникших беспорядков создать, наделив чрезвычайными полномочиями, революционную пятерку в составе - председателя уездного исполкома Осинкина, начальника гарнизона Тюленева, начальника уездной милиции Башенкова, секретаря уездного комитета компартии Эдельмана и некоего Жохова. Запросили президиум губисполкома, тот приказал пятерку ликвидировать, а вместо нее организовать следственную комиссию.
Со стороны верующих пострадало двадцать два человека, из них четверо было убито. Из красноармейцев ни один не был убит или тяжело ранен.
На заседании Политбюро 20 марта при участии Каменева, Сталина, Молотова, Троцкого, Цюрупы и Рыкова решили принять предложение Ленина-Троцкого и в тот же день послать в Шую комиссию для расследования в составе Смидовича, Муранова Н.И. и Кутузова И.И. 23 марта комиссия составила заключение о происшедшем, признав действия вицинской комиссии правильными и согласованными с распоряжениями центра, а действия местных властей против собравшейся у храма толпы "правильными, но недостаточно энергичными". Комиссия предложила "губерниям и уездным властям принять меры к тщательным расследованиям... самое дело передать для окончательного разбора и примерного наказания в Ревтрибунал".
Делом занялось Иваново-Вознесенское ГПУ. Из Москвы был отряжен в качестве следователя по особо важным делам Верхтриба ВЦИК Яковлев1.
17 марта о. Павла Светозарова вызвали для допроса и арестовали. Изъятие ценностей из Воскресенского собора происходило уже без него 23 марта.
Следствие в соответствии с инструкцией Ленина-Троцкого с самого начала пыталось доказать наличие заговора священнослужителей, ставивших своей целью сопротивление изъятию церковных ценностей. Были придирчиво допрошены администрация и рабочие шуйской мануфактуры и установлено с непреложностью, что заговора не было.
Распоряжением ВЦИК стали производиться массовые аресты. Обвинение в сопротивлении изъятию церковных ценностей было предъявлено четырем священникам: Павлу Светозарову, Иоанну Рождественскому, Иоанну Лаврову, Александру Смельчакову2, старосте шуйского собора Александру Парамонову и двадцати мирянам. После окончания следствия к суду были привлечены девятнадцать человек.
Священник села Палех Иоанн Степанович Рождественский родился в 1872 году в селе Пармос Судогодского уезда Владимирской губернии. Был женат, но детей у них с матушкой не было, и все силы и время он отдавал прихожанам и храму. Двадцать пять лет ревностно служил о. Иоанн в Крестовоздвиженском храме, и прихожане любили его.
В воскресенье 19 марта о. Иоанн огласил послание Патриарха Тихона - по прямой обязанности и долгу. Отслужив после литургии молебен, о. Иоанн сказал:
- Вы слышали послание Патриарха. Знаете о декрете центральной власти об изъятии церковных ценностей. Я призываю вас, своих прихожан, не препятствовать отбору в случае прихода правительственной комиссии. Сам я как священник по канонам не могу отдать священные предметы. А присутствовать, когда их будут изымать другие, не хочу и не буду.
Услышав воззвание Патриарха Тихона, некий Колесов потребовал, чтобы все вещи были изъяты немедленно.
- Но в церкви есть исторические и археологические предметы, -мягко возразил священник.
- Исторические предметы останутся в церкви, а подлежат выдаче только материальные ценности.
Присутствовавший при этом преподаватель художественной школы Вениамин Васильевич Рыжков подтвердил, что Колесов прав. Отец Иоанн предложил Рыжкову как члену Археологического института произвести научную экспертизу археологических ценностей церкви. По прошествии воскресенья в Шуйское ГПУ поступило донесение, что священник Иоанн Рождественский "в виде проповеди огласил воззвание Патриарха Тихона". 24 марта у о. Иоанна был произведен обыск и изъято послание Патриарха; на другой день он был арестован и обвинен в чтении послания.
Вызывались для допроса свидетели прихожане, иконописцы, бывшие в тот день на службе, - все говорили, что о. Иоанн увещевал не препятствовать изъятию ценностей. 2 апреля 1922 года прихожане Крестовоздвиженского храма подали прошение властям об освобождении о. Иоанна, так как его арест - недоразумение: "политических тем священник Рождественский не касался за всю свою двадцатипятилетнюю деятельность" и последний раз призывал к спокойствию.
Следствие усиленно добивалось от арестованного священника, откуда он получил послание; о. Иоанн настаивал, что получил по почте, но откуда оно было или какой штемпель был на конверте, и где сам конверт - не помнит. Следствие шло три недели, 11 апреля 1922 года всем арестованным вручили обвинительные заключения.
17 апреля прихожане Крестовоздвиженской церкви села Палех послали в Верховный Ревтрибунал прошение: "Свидетельствуем своими подписями о том, что священник нашего храма о. Иоанн Рождественский 19 марта сего года по прочтении Патриаршего воззвания не возбуждал прихожан противиться распоряжениям Советской власти по отбору церковных ценностей, напротив, убеждал спокойно отнестись к распространенному Правительством постановлению, в то же время разъясняя прихожанам, что духовенством села Палех предприняты все возможные меры к сохранению тех церковных предметов, которые имеют особенное археологическое значение".
На другой день прихожане Палеха собрали сельский сход и составили еще одно прошение в Верховный Ревтрибунал, которое мы приводим здесь полностью: "Принимая во внимание то, что о. Иоанн Рождественский много поработал как общественный прогрессивный деятель на пользу родного прихода и всего Палехского района и снискал себе всеобщее уважение, мы, собравшиеся, не можем остаться безучастными при обвинении его в агитации в проповеди против Рабоче-Крестьянской власти. Чтобы не быть голословными в утверждении за о. Иоанном репутации прогрессивного общественного деятеля, считаем нужным довести до сведения Ревтрибунала хотя бы то, что благодаря трудам и энергии о. Иоанна в селе Палех в разное время были открыты следующие общественно-полезные учреждения, как-то: 1) Палехское Общество потребителей, 2) Палехская библиотека-читальня, существующая и в настоящее время и 3) Палехское кредитное товарищество. Отец Иоанн много содействовал распространению просвещения среди крестьянства. Палехская школа II ступени, рассадник знания нескольких волостей уезда, обязана своим открытием больше всех - все ему же, о. Иоанну. Таковы его только главнейшие заслуги перед государством и местным крестьянским населением".
Судебному процессу придавалось большое пропагандистское значение. К тому времени обвиняемые были доставлены из Шуи в Иваново-Вознесенск. Суд по первоначальному плану должен был проходить в здании бывшей женской гимназии, но по малости места слушание дела было перенесено в местный театр. Судебное заседание назначили на 21 апреля. Судила Выездная Сессия Верховного Трибунала ВЦИК. Председатель - зампредверхтриба Галкин3, члены - Немцов и председатель Иваново-Вознесенского Губревтрибунала Павлов, обвинитель - Смирнов.
Слушание дела началось в пять часов вечера. Судебные заседания проходили с 21 по 25 апреля. Отец Павел виновным себя не признал. Он не препятствовал изъятию; для содействия правительственной комиссии и была избрана комиссия верующих.
Суд настойчиво пытался узнать - получал ли о. Павел инструкции от своего епархиального начальства и считает ли для себя обязательными распоряжения Патриарха.
- Никаких инструкций от своего непосредственного начальства я не получал. Послания главы Церкви Патриарха Тихона считаю обязательными для исполнения. Мне было ясно, что ценности отдавать нужно, но я не мог их передавать своими руками. Могут брать, мы препятствовать не будем, но отдавать их своими руками мы не должны.
Столь же независимо и твердо держался священник Иоанн Рождественский. Виновным себя он не признал, подтвердил лишь то, что действительно читал послание Патриарха Тихона и сказал свое умиряющее слово. Петр Иванович Языков4 виновным себя не признал, повторив показания, данные на следствии.
- Вы говорили, что правительственная комиссия пьяна? - спросил Галкин.
- Когда мимо меня проходил Вицин, то на меня пахнуло перегаром.
- Вы говорили об этом?
- Если я и говорил, то только делился своими впечатлениями с рядом стоящими.
- Вы верующий? - спросил в свою очередь Смирнов.
- Я - верующий.
- Как вы относитесь к изъятию?
- Изъятию подлежат только излишки.
После окончания судебного следствия председатель Галкин стал настойчиво предлагать обвиняемым средство к освобождению - самооговор и сотрудничество с судом.
- Я думаю, что в последнем слове, - сказал он, - некоторые подсудимые выскажут свое раскаяние перед властью в своих преступных деяниях. Это может дополнить судебное следствие и осветить полнее происшедшее. Вот Рождественский может сказать, откуда он получил письмо с посланием Тихона.
- Я не знаю, откуда получил письмо, - ответил священник.
Обвинитель Смирнов потребовал расстрела для четверых обвиняемых. Галин еще раз предложил:
- Признание и искреннее раскаяние - это лучшая защита. Суд это безусловно будет учитывать.
- Стоя перед казнью, - сказал о. Павел, - я лгать не могу. И повторяю, что участия в сопротивлении изъятию не принимал. Если в чем и виновен, то разве в неопределенной своей позиции. Мое положение было между властями и Церковью. Власти требовали свое, а от Церкви не было вполне определенных разъяснений, как поступить. Но никакой кровожадности, на которую тут указывал обвинитель, у меня не было. Прошу не применять ко мне высшей меры наказания - не ради себя, я к смерти готов, а ради детей, так как моя казнь поразит главным образом детей, у которых не будет отца, как нет и матери.
В последнем слове о. Иоанн Рождественский виновным себя не признал. Повторил, что не знает, откуда получил послание Патриарха Тихона. К сопротивлению властям при изъятии ценностей не призывал.
25 апреля в 18 часов 15 минут был оглашен приговор:
"...а) гражданина Коровина Сергея Ивановича, священников Лаврова Ивана Степановича и Смельчакова Александра Феодоритовича заключить в тюрьму сроком на два года, но ввиду их раскаяния и преклонного возраста наказание это считать условным; б) гражданина Парамонова Александра Михайловича заключить в тюрьму сроком на один год5;
в) граждан Шаронова Ефима Федоровича и Гуреева Ивана Иларионовича заключить в тюрьму сроком на два года каждого;
г) граждан Медведева Михаила Владимировича, Горшкова Александра Агеевича, Корзенева Александра Андреевича, Трусова Алексея Васильевича, Бугрова Константина Михайловича и Афанасьева Василия Корниловича заключить в тюрьму сроком на три года каждого;
д) граждан Борисова Харитона Игнатьевича, Крюкова Ивана Васильевича и Ольгу Столбунову заключить в тюрьму сроком на пять лет каждого;
е) граждан Языкова Петра Ивановича, Похлебкина Василия Осиповича, священников Рождественского Ивана Степановича и Светозарова Павла Михайловича приговорить к высшей мере наказания - расстрелу, но принимая во внимание чистосердечное раскаяние Похлебкина и его малосознательность, заменить ему, Похлебкину, расстрел пятилетним тюремным заключением".
Было возбуждено ходатайство перед ВЦИК о помиловании осужденных к расстрелу. 26 апреля обеспокоенные прихожане Палеха послали в Верховный Трибунал телеграмму с просьбой не приводить приговор в исполнение до решения ВЦИК. В тот же день ВЦИК затребовал к себе копию приговора и заключение следователя.
Рассмотрев дело, Президиум ВЦИК принял решение о помиловании приговоренных к расстрелу. Калинин обратился за разрешением на помилование в Политбюро. 2 мая Сталин распорядился опросить членов Политбюро относительно предложения о помиловании. Ленин, Троцкий, Сталин и Молотов проголосовали за расстрел. 4 мая на заседании Политбюро смертный приговор был официально утвержден. На следующий день Президиум ВЦИК, следуя распоряжению Политбюро, утвердил приговоры к расстрелу.
10 мая председатель Иваново-Вознесенского трибунала Павлов отправил срочную телеграмму председателю Верховного Трибунала Крыленко:
"Приговор над Светозаровым, Языковым, Рождественским приведен в исполнение 10 мая 1922 года в 2 часа утра".
Рассказывают, что перед расстрелом священники совершили отпевание по себе и мирянине Петре и держались мужественно. Последняя молитва о. Павла была об остающихся сиротах. И Бог услышал молитву священника. Всю жизнь дети прожили под благодатным Божиим покровом. Все невзгоды и несчастья проходили мимо них. То, что должно было поломать их судьбы как детей расстрелянного священника, совершенно не повлияло на благополучие их внешней жизни. Младшая дочь о. Павла Светозарова скончалась в конце восьмидесятых годов в преклонном возрасте в родительском доме с благодарной памятью об отце-мученике. И из окна дома так же, как шестьдесят пять лет назад, открывался вид на величественный стройный собор, где отец всю жизнь прослужил священником и откуда в Великий пост 1922 года начался его крестный путь на Голгофу.
Источник
1 Одновременно он был членом Центральной комиссии по изъятию церковных ценностей, представляя в ней ЦК партии большевиков.
2 Священники Иоанн Лавров и Александр Смельчаков были впоследствии освобождены, но только потому, что полностью признали за советской властью правоту изъятия церковных ценностей и заявили, что церковные каноны, оценивающие такие изъятия как святотатство, им неизвестны.
3 Он одновременно был членом Центральной комиссии по изъятию церковных ценностей, созданной по предложению Троцкого. В прошлом он был священником. После революции снял с себя сан.
4 Петр Иванович Языков родился в 1881 году в городе Шуе Владимирской губернии, воспитывался в благочестивой семье, с детства ходил в церковь и пел на клиросе. В юности обучился профессии литейщика и работал на шуйской фабрике объединенной мануфактуры сначала рабочим, а затем заведующим литейной мастерской.
5 Он обвинялся в том, что не остановил детей, когда те звонили на колокольне.