Турецкая сказка (с продолжением) часть первая...
Страдаю ерундой и простудой.....
Салкым-зюмбюль (дословно »кисть гиацинта")
Когда то был падишах, а у него был сын, - такой, что равного ему по красоте не было; всякий, кто видел его, от страсти к нему становился безумным, сумасшедшим. А падишах так его любил, что не разлучался с ним ни на полчаса. Однажды падишах вдруг захворал. Лежит он несколько дней; сколько ни делали хекимы и ходжи ему лекарств, не могут найти никакого средства. Придворные, видя, что падишах умирает, плачут и кричат, да делать нечего: ведь эта смерть обратно не уйдёт, не так ли? Выносят его останки. Строят тюрбэ и хоронят его там. Шахзаде в день смерти отца совсем сгорел от горя. Долгое время он носит траур и скрывается от света, но так как он достиг двадцати - двадцатипятилетнего возраста, то собирается совет везиров, и молодца сажают на царство.
Время, приди, время, уйди! Пока он правил государством. Как-то раз ему стало очень скучно, и он, взяв своего лала, отправляется в путешествие. Захватив с собой немного вещей, которые полегче, и сев на коней, они отъехали довольно далеко от дворца. « Ну, была, не была!» - говорят они и проезжают ещё несколько дней пути. Пусть они так разъезжают по полям; но вот однажды прибывают они к одному источнику: прекрасные деревья окаймляют поверхность текущей воды; по сторонам - изгибы зелёных лугов и цветы с чудесным запахом, с журчанием струится вода, холодная, как лёд - чагыл-чагыл! И всё это, в виде разделанного сада, чрезвычайно приятно и радует человека, пока он там сидит. Падишах, с тех пор как отец его умер, всё охал, да вздыхал, да траур носил и от печали ничего не видел. Лишь только он увидел это, сказал: « Помилуй, лала, мне здесь очень понравилось; поживём здесь немного, развлечёмся и отдохнём». Когда он так сказал, лала говорит: « Это будет очень хорошо, о шах! И впрямь, это такое место, где можно пожить, - такие места всегда рассеивают печаль человека, радуют сердце». И вот лала несколько раз внушает это падишаху. Они садятся, пьют по чашке кофе и покуривают чубук.
И вот, слушая разные голоса птиц и соловьёв, поющих между деревьями, падишах уже вовсе не хочет уезжать оттуда: « Помилуй, лала, это - бесподобное место: душа моя его полюбила, поживём, развлечемся здесь несколько дней!» Напрасно лала говорит: « Помилуй, о шах, как-никак ведь это степь, в вечернее время так оставаться нам одним не годится; довольно того, что сегодня мы днём развлекались, а через несколько дней опять сюда приедем». Однако шах никак не расстаётся с этой мыслью: « Ну, хоть на нынешнюю ночь останемся здесь», - сказал он, а лала - что тут будешь делать? - не может ведь сказать «нет». - «Хорошо, о шах», - говорит он, и они остаются.
Когда они там просидели довольно долго, шах встает со своего места, чтобы немного погулять. « Ах, какое здесь прекрасное место!» Когда они, погулявши, уселись опять, они видят, что издали идёт старик с кувшином в руке. Он подходит к источнику, около которого они сидели, и наполняет кувшин той водой. Шаха разобрало любопытство. Как только он сказал:» Эй, дед, кто ты, откуда сюда пришёл?» - тот и отвечает: « Отсюда на полчаса пути есть замок девушки, которую зовут Салкым-зюмбюль, и этот источник тоже принадлежит ей. Один раз в год она сюда приходит и три дня здесь живёт; её охраняют сорок дэвов. Как это вы безбоязненно сюда пришли? Ступайте, чтобы о вас не услыхали; если увидят, убьют, - потом вас жалеть придётся! По дружбе говорю вам: сейчас же уходите!» Падишаху и страшно, и любопытство его разбирает: » Дорогой дед, это что же за девушка такая, что в таком месте живёт и имеет сорок сторожей? Что мне сделать, чтобы я мог её повидать?» Хотя старик, ухмыляясь, и говорил: «Эй, добрые молодцы, я очень вас жалею, уходите, здесь не оставайтесь!» - шах всё возвращается к старому. Старик смотрит на его красоту и думает про себя: «Может же быть в свете такая красота! Ровно наша Салкым-зюмбюль, по красоте между ними совсем нет разницы: одна половинка яблока - он, другая - она». Он поворачивается и говорит шаху: « Эй, ийгит, там впереди, на расстоянии одного часа пути, за одной высокой горой находится мать сорока дэвов, которая сторожат здесь. Лишь только он так сказал, шах и лала встали с места. Когда они дошли до горы, то чуть только перевалили на другую сторону, вдруг - что же видят? - сидит женщина - дэв, словно минарет; одну ногу протянула на одну гору, другую на другую; груди, подобные бурдюкам длю масла, закинула за спину и жуёт камедь величиной с узел; рычание её слышно за полчаса пути, дыхание её вылетает, как зимний ветер (кара эль), и смешивает землю с пылью; руки у неё в восемь аршин. Лишь только она увидела тех за тысячу шагов, она подняла их, как крышку от кувшина, и поставила около себя.
продолжение следует.......