Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР
На днях ехали в машине и увидели двух джоггеров, один из которых бежал с обнаженным торсом. “О! Сикс-пэк! Трудно не заметить!”, сказала я. (Six pack - это “кубики” мышц живота). Дэн тут же сказал, “Раньше это называлось Washing board - стиральная доска”. Я заметила, “Сейчас Лэнс уже и не знает, что это такое...” И вот понеслись воспоминания о почти исчезнувших, забытых вещах, реалиях...
Помню, как я звонила, кажется, по 07, когда заказывала разговор с Лос Анджелесом. Почти как в песне Высоцкого “Девушка, здравствуйте, как вас звать? Тома?” Сейчас все просто - набираешь код, звонишь в любой момент. И помню, как я ранними утрами вскакивала от сначала коротенького тренькания телефона, а потом уже частых звонков - это межгород/международный! Да и сам аппарат был смешной - никаких мобильников, никаких даже беспроводных телефонов, а этот короткий крученый шнур. И если ты не хотела быть привязанной к аппарату, пока разговариваешь, приходилось таскать сам аппарат за собой (при наличии достаточно длинного телефонного провода), прижимая ухом трубку.
Помню счеты. Обычные деревянные счеты, с желтоватыми и черными костяшками. Не такие огромные, как в магазинах, поменьше. Нам надо было их обязательно иметь в первом классе. Нас обучали правильно на них считать. Впрочем, считать на них я так и не научилась. Зато помню старательно выведенную папиным почерком надпись на обратной стороне - мое имя и фамилия. Чтобы счеты не потерялись не дай бог. У папы был чудный, круглый, как конфетки-драже, почерк, поэтому для начальной школы он сам подписывал мне все предметы.
Почему-то вспоминаю мыло К (“мыло ка”), отвратительного запаха и цвета, использовалось оно только для собак, чтобы избавить их от блох. Ни о каких других средствах, а тем более шампунях для животных, тогда и слыхом не слыхивали. Не знаю, выпускают ли его сейчас, думаю вряд ли, уж очень много различных более эффективных и с нормальным запахом средств.
Вспоминаю со стыдом нашу “совковую” туалетную бумагу, серую, слегка как бы даже гофрированную, грубую...Уж вытрешь так вытрешь, со слоем кожи все снимешь:) Дэн, когда в начале 90-х приезжал к нам, вез с собой несколько рулонов американской бумаги, на которую мы смотрели как на нечто запредельное и тайно поглаживали бархатистую поверхность рулончика в туалете.
Вспоминаю огромную магнитолу у нас в комнате, работающую с бобинами. Ножки мы открутили, потому что они были уж слишком хлипкие для мощного и тяжелого “тела”. Накрывали ее заботливо салфеточкой, а на праздники всегда соблюдали традицию - записывать на микрофон наши посиделки, чтобы потом, на следующий уже праздник собраться и слушать весь этот бред. Почему-то всегда очень смеялись, когда кто-нибудь из уже пьяненьких гостей заводил песню, или, поднеся микрофон к самому рту, выдавал что-то вроде “ого-го!!!” или собачьего лая. Пытались потом узнать, кто же из нас был таким остроумным и опять смеялись... Лента в бобинах постоянно рвалась, путалась, однако популярности у магнитолы было не отнять.
А точилки для карандашей? Ну точилки - это в лучшем случае, в большинстве ведь пользовались или острым ножиком, или бритвеным лезвием “Нева”. Точилки не электрические, не-не, а такие пластиковые, в виде рыбки, к хвосту которой было приделано небольшое лезвие. Подтачивали они отвратительно, потому что лезвие быстро тупилось, а поменять его было невозможно, только покупать новую “рыбку”. Опять же мой папа нашел выход. Он собирал все карандаши в доме, относил на работу (а работал он в судоремонтом цехе Дальзавода) и там оттачивал карадаши настолько красиво и ровненько на каких-то неизвестных мне станках, что мне завидовали в классе.
С каким-то благовейным трепетом вспоминаю мамину готовальню. Нынешнему поколению может показаться, что речь идет о чем-то кулинарном, от слова “готовить”, однако это все лишь набор чертежных инструментов. Мама одно время работала копировальщицей в конструкторском бюро, вычерчивала на кальке какие-то чертежи, протирая снчала эту кальку ватным тампоном, смоченным в растительном масле - чтобы калька была еще прозрачнее. И вот я обожала открывать готовальню - черный футляр, выложенный темно-синим бархатом внутри, со множеством циркулей, рейсфедеров, кронциркулей и бог еще знает какими инструментами. Каждый лежал в своем “гнездышке”, у каждого был свой винтик, которым регулировалась ширина строчки. И как-то уютно они там лежали, очень аккуратно, что меня всегда это умиляло. Кстати, тем же рейсфедером, открутив винтик, мама выщипывала себе брови - пинцетов тогда тоже не было. Какое-то время назад я с перепугу решила купить готовальню (зачем она мне? вопрос другой), даже нашла их на Евау, но цены - мама дорогая! Антиквариат же...
Постельное белье с веселеньким цветочным рисунком и надписью в ромбиках по всему пододеяльнику или наволочке “Минздрав”. Почему Минздрав? С какого перепугу? Слава богу, что не “Минздрав предупреждает”. И эти самые пододеяльники с квадратным вырезом по центру. Одеяло внутри постоянно сбивалось ночью и надо было придерживать его концы, чтобы утром не проснуться под пустым пододеяльником. Ненавидела менять пододеяльники именно потому, что надо было расправлять одеяло внутри.
Очень тяжелые мясорубки, которые надо было привинчивать к краю стола. Перемолоть мясо мама всегда звала папу - работа для настоящего мужчины. Поди-ка прокрути куски говядины, вспотеешь! Сейчас кухонные комбайны выполняют все работу.
Детская трехтомная энциклопедия “Что такое? Кто такой?” Ее у меня не было, дорогая она была, да и купить ее без “блата” было практически невозможно. Но она была у моей подруги Маринки, и я частенько брала ее, чтобы написать доклад в школе, да и просто почитать. Множество картинок, доступный текст, оранжевая обложка.
Ненавистные теплые толстые рейтузы! Часто покупались они на вырост. Приходилось на талии их подвязывать резинкой и подворачивать край, поэтому зимой в школьной форме и рейтузах я выглядела упитаннее:) Иногда резинка рвалась или развязывалась в самый неподходящий момент и приходилось мчаться в туалет, поддерживая сползающие штанишки. Протершиеся нижние “стрипки” менялись тоже на резиночки.
Кстати, стиральная доска у меня тоже была. Мы ставили ее в ванну, и вот так в полусогнутом состоянии терли об нее белье. После такой стрики ныла спина и болели покрасневшие костяшким пальцев...
Помню, как я звонила, кажется, по 07, когда заказывала разговор с Лос Анджелесом. Почти как в песне Высоцкого “Девушка, здравствуйте, как вас звать? Тома?” Сейчас все просто - набираешь код, звонишь в любой момент. И помню, как я ранними утрами вскакивала от сначала коротенького тренькания телефона, а потом уже частых звонков - это межгород/международный! Да и сам аппарат был смешной - никаких мобильников, никаких даже беспроводных телефонов, а этот короткий крученый шнур. И если ты не хотела быть привязанной к аппарату, пока разговариваешь, приходилось таскать сам аппарат за собой (при наличии достаточно длинного телефонного провода), прижимая ухом трубку.
Помню счеты. Обычные деревянные счеты, с желтоватыми и черными костяшками. Не такие огромные, как в магазинах, поменьше. Нам надо было их обязательно иметь в первом классе. Нас обучали правильно на них считать. Впрочем, считать на них я так и не научилась. Зато помню старательно выведенную папиным почерком надпись на обратной стороне - мое имя и фамилия. Чтобы счеты не потерялись не дай бог. У папы был чудный, круглый, как конфетки-драже, почерк, поэтому для начальной школы он сам подписывал мне все предметы.
Почему-то вспоминаю мыло К (“мыло ка”), отвратительного запаха и цвета, использовалось оно только для собак, чтобы избавить их от блох. Ни о каких других средствах, а тем более шампунях для животных, тогда и слыхом не слыхивали. Не знаю, выпускают ли его сейчас, думаю вряд ли, уж очень много различных более эффективных и с нормальным запахом средств.
Вспоминаю со стыдом нашу “совковую” туалетную бумагу, серую, слегка как бы даже гофрированную, грубую...Уж вытрешь так вытрешь, со слоем кожи все снимешь:) Дэн, когда в начале 90-х приезжал к нам, вез с собой несколько рулонов американской бумаги, на которую мы смотрели как на нечто запредельное и тайно поглаживали бархатистую поверхность рулончика в туалете.
Вспоминаю огромную магнитолу у нас в комнате, работающую с бобинами. Ножки мы открутили, потому что они были уж слишком хлипкие для мощного и тяжелого “тела”. Накрывали ее заботливо салфеточкой, а на праздники всегда соблюдали традицию - записывать на микрофон наши посиделки, чтобы потом, на следующий уже праздник собраться и слушать весь этот бред. Почему-то всегда очень смеялись, когда кто-нибудь из уже пьяненьких гостей заводил песню, или, поднеся микрофон к самому рту, выдавал что-то вроде “ого-го!!!” или собачьего лая. Пытались потом узнать, кто же из нас был таким остроумным и опять смеялись... Лента в бобинах постоянно рвалась, путалась, однако популярности у магнитолы было не отнять.
А точилки для карандашей? Ну точилки - это в лучшем случае, в большинстве ведь пользовались или острым ножиком, или бритвеным лезвием “Нева”. Точилки не электрические, не-не, а такие пластиковые, в виде рыбки, к хвосту которой было приделано небольшое лезвие. Подтачивали они отвратительно, потому что лезвие быстро тупилось, а поменять его было невозможно, только покупать новую “рыбку”. Опять же мой папа нашел выход. Он собирал все карандаши в доме, относил на работу (а работал он в судоремонтом цехе Дальзавода) и там оттачивал карадаши настолько красиво и ровненько на каких-то неизвестных мне станках, что мне завидовали в классе.
С каким-то благовейным трепетом вспоминаю мамину готовальню. Нынешнему поколению может показаться, что речь идет о чем-то кулинарном, от слова “готовить”, однако это все лишь набор чертежных инструментов. Мама одно время работала копировальщицей в конструкторском бюро, вычерчивала на кальке какие-то чертежи, протирая снчала эту кальку ватным тампоном, смоченным в растительном масле - чтобы калька была еще прозрачнее. И вот я обожала открывать готовальню - черный футляр, выложенный темно-синим бархатом внутри, со множеством циркулей, рейсфедеров, кронциркулей и бог еще знает какими инструментами. Каждый лежал в своем “гнездышке”, у каждого был свой винтик, которым регулировалась ширина строчки. И как-то уютно они там лежали, очень аккуратно, что меня всегда это умиляло. Кстати, тем же рейсфедером, открутив винтик, мама выщипывала себе брови - пинцетов тогда тоже не было. Какое-то время назад я с перепугу решила купить готовальню (зачем она мне? вопрос другой), даже нашла их на Евау, но цены - мама дорогая! Антиквариат же...
Постельное белье с веселеньким цветочным рисунком и надписью в ромбиках по всему пододеяльнику или наволочке “Минздрав”. Почему Минздрав? С какого перепугу? Слава богу, что не “Минздрав предупреждает”. И эти самые пододеяльники с квадратным вырезом по центру. Одеяло внутри постоянно сбивалось ночью и надо было придерживать его концы, чтобы утром не проснуться под пустым пододеяльником. Ненавидела менять пододеяльники именно потому, что надо было расправлять одеяло внутри.
Очень тяжелые мясорубки, которые надо было привинчивать к краю стола. Перемолоть мясо мама всегда звала папу - работа для настоящего мужчины. Поди-ка прокрути куски говядины, вспотеешь! Сейчас кухонные комбайны выполняют все работу.
Детская трехтомная энциклопедия “Что такое? Кто такой?” Ее у меня не было, дорогая она была, да и купить ее без “блата” было практически невозможно. Но она была у моей подруги Маринки, и я частенько брала ее, чтобы написать доклад в школе, да и просто почитать. Множество картинок, доступный текст, оранжевая обложка.
Ненавистные теплые толстые рейтузы! Часто покупались они на вырост. Приходилось на талии их подвязывать резинкой и подворачивать край, поэтому зимой в школьной форме и рейтузах я выглядела упитаннее:) Иногда резинка рвалась или развязывалась в самый неподходящий момент и приходилось мчаться в туалет, поддерживая сползающие штанишки. Протершиеся нижние “стрипки” менялись тоже на резиночки.
Кстати, стиральная доска у меня тоже была. Мы ставили ее в ванну, и вот так в полусогнутом состоянии терли об нее белье. После такой стрики ныла спина и болели покрасневшие костяшким пальцев...