(no subject)
Выйти на улицу и остаться без приключений? Нет, это не наш кисмет.
Прошлый раз на улицу я вышла 12 апреля - на день рождения своей сестры, после чего немедленно слегла с простудой, которая не преминула превратиться в масштабнейший бронхит.
После чего две недели я провела, полулежа в кресле перед компьютером, с ногами на столе. Ибо любая другая поза была нам с бронхитом противопоказана - мы начинали кашлять. Мы начинали сворачиваться колесом, падать на четвереньки, выгибать спину и издавать звуки, которые мог бы издавать коготь Годзиллы, задумчиво почесывающий стеклянный небоскреб. Иногда мы так хорошо кашляли, что нас тут же тоже очень качественно тошнило. Одним словом, мы являли собой истинное украшение нашей скучной действительности.
Пару дней назад я все же начала откашливаться, на горизонте забрезжило выздоровление, а сегодня я разопсела до такой степени, что решила прогуляться до магазина на Пятницкой. Леха на даче, ребенок на курсах, Валя - в отпуске ,что бы мне самой не пройтись неспешно до магазина под теплым апрельским солнышком, спрашивается?
Ну, до магазина я допрогулялась все-таки. Слегка вспотела, нога немного дрожала (почему-то только левая), а все мышцы в теле хором прислали мне записки оскорбительного содержания. Эти пустяки и слабость духа мы решили проигнорировать, и я старательно загрузила тележку продуктами. Курочка знаете ли, овощи, молочко, хлеб, крупы….
В общем, как выяснилось дома, килограммов на двадцать без малого.
Первые интересности образовались на кассе. Оказывается, кошелек с деньгами и кредитками куда-то делся (потом выяснилось, что кошка выкатила его из сумки и закинула за диван, но это откроется далеко не сразу). Перерыв карманы куртки и сумки, я кое-как наскребла искомую сумму - в основном за счет мелочи. Мелочи был примерно килограмм. И я еще осталась должна магазину 50 копеек, которые продавщица, сердобольно взглянув на меня, простила.
Изнывая от неловкости, я распихала покупки по сумкам и какое-то время продвигалась вперед на топливе стыда и позора. После чего с изумительной ясностью поняла, что идти дальше я не могу. Вообще. Во-первых, мешают круглые черные пятна, носящиеся по реальности. Во-вторых, я сейчас упаду. В третьих - я сейчас не упаду, потому, что мне не хватит на это сил.
Мой ангел-хранитель подсуетился и извлек из небытия лавочку. Я никогда не видела этой лавочки перед магазином. Я абсолютно убеждена, что ее там нет и сейчас. Возможно, ее там и не было вообще, а сидела я на воздухе. Не знаю.
Я упала на эту лавочку , уронив перед собой все 25 пакетов со жрачкой и на какое-то время ушла в астрал.
Когда я, наконец, все же сумела разлепить глаза, передо мной стоял узбек.
Это был не простой узбек, а очень пьяный. В кроссовках с заломанными задниками, надетыми, как шлепанцы, на босу ногу. В спортивном костюме, носившем на себе следы многочисленных бедствий и нескольких катастроф.
- Кряк-мряк- дывушка-мряк-кряк , - сказал узбек.
Я как следует подумала. Я посчитала количество метров до подъезда. Примерно пятьсот. Я вспомнила, что у меня нет денег. Я посмотрела на пакеты. Я сипло втянула воздух..
- А ну иди сюда, - сказала я.
Узбек доставал мне ушами как раз до плеча, а размер его талии был немножко меньше охвата моей ноги. Его героизм был беспримерен
- Я тебя увидеть и - любить! - сообщал он, шаркая кроссовками и шурша пакетами.
- Давай-давай, топай!
- Адын пацылуй!
- Да непременно! Как дойдем - так сразу!
- Мне не тяжыло !
«Это эксплуатация человека человеком, - лениво думала я. - А, плевать. Как бы так немножко подышать, чтобы, наконец, вдохнуть?»
- Кряк-мряк-шушман-баштан Иркутск!
- Ну и как там погода, в Иркутске?
- Много дывушка Иркутск. Тута нету. Без дывушка -плохо. Тры мысяца!!
- А что ты хотел, мой фертильный друг… Биология!
- Ты шутка шутить? Веселый, да, хорошо. Я помочь, мне не тяжыло, ты пацылуй! Одын! Мне очень одын пацылуй нужын!
- Очки тебе нужно, а не поцелуй.
- Я тебя любить. Жены нет Тошкент, совсем, честно!
- Ты пакетами по стенкам не бей, ромео. Все, пришли, давай сюда.
- А цыловать?
- А что нам Аллах говорил про такое поведение, а? Отдавай пакеты!
- А нас..ть, что он говорил! - неожиданно чисто и горячо ответил собеседник.
- Значит так… Аллах тебе этот грех простит, за то, что ты пакеты больному человеку донес. Отдавай немедленно.
- Не могу,- прошептал узбек - и пьяные слезы мелькнули в его черных очах. - Люблю! Одын пацылуй! Одын! За всю жизнь помныть буду!
И тут он упал на колени посреди Ордынки - к огромному удовольствию прохожих - прижимая к груди мои пакеты самым трагичным образом. На шею ему полился сок от протекшей корейской морковки.
Я нажала на кнопку звонка - из-за дверей послышался лай Шведа.
- Беги!- заорала я, мощным рывком выдирая у кавалера продукты и опрокидывая его на асфальт. - Слышишь? Муж уже собак спустил!!
Фырча и задыхаясь, я ускользнула в дверь подобно трепетной крупногабаритной лани. А в спину мне несся отчаянный плач
«Одын! Одын пацылуй!»