Марина Цветаева, продолжение
Обозначим самый показательный. Известно, что сёстры С.Я.Эфрона хотели забрать двухлетнюю дочь Марины Ивановны из приюта, чтобы выходить её и действительно спасти от смерти. Для этого требовалось согласие матери. Она его не дала. Любопытно следующее: в смерти своей двухлетней Ирины мать, Марина Ивановна Цветаева, сделавшая всё, чтобы та умерла в приюте, обвинила именно сестёр своего мужа. Именно они, по восприятию М.И.Цветаевой, как свидетельствует исследовательница Геворкян, «дали Ирине умереть с голоду в приюте под предлогом ненависти ко мне». А ведь они помогали Марине, чем могли.
Истероидные психопаты лгут очень убедительно. Отец Ирины, Сергей Яковлевич Эфрон, долгое время не общался со своими сёстрами, поверив на некоторое время гениальной русской поэтессе Марине Ивановне Цветаевой. Спустя два с лишним года в письме М.Волошину он писал о Марине в декабре 1923 года буквально следующее: «Она обвинила в смерти Ирины (сестра Али) моих сестер (она искренне уверена в этом) и только недавно я узнал правду и восстановил отношения с Л<илей> и В<ерой>».
Как видим, органично присущая Марине Ивановне Цветаевой лживость носила тотальный «инопланетянский» характер и свидетельствует о несомненном наличии у неё указанной характеристики истероидных психопатов.
4. Истероидные психопаты чрезвычайно эгоистичны и паразитируют на других. «Мне все должны» - их жизненное кредо. Они фокусируются только на себе.
Обладала ли Марина Ивановна Цветаева подобным представлением о жизни? Несомненно, да. Ещё раз процитируем психолога А.В.Кирьянову: «Марина забрасывала знакомых письмами с требованиями помочь, "прислать иждивение". Около восьми лет деньги присылала Саломея Андронникова, воспетая когда-то Мандельштамом, работавшая в журнале и отсылавшая Марине часть своего жалованья. Помогал и князь Святополк-Мирский, который, кстати, терпеть не мог Сергея Эфрона, да и саму Марину, но обожал и уважал ее великие стихи. Когда помощь стала невозможной по ряду причин, Марина назвала это <...> "свинством", мотивируя обиду тем, что она привыкла планировать бюджет, исходя из присылаемых сумм».
Так что чрезвычайная эгоистичность и паразитирование на других вполне были присущи Марине Ивановне Цветаевой. И здесь проявляется типичная характеристика истероидных психопатов.
5. Истероиды чрезвычайно инфантильны, что позволяет им вытеснять все неприятное, игнорировать реальность и просто здравый смысл.
Была ли Марина Ивановна Цветаева инфантильным человеком? - Несомненно, да. Это и её стремление жить за счёт других. Это и её нежелание работать даже на лёгкой службе. Об инфантильности, «детскости» гениальной русской поэтессы свидетельствуют многие её современники. В публикации В.П.Купченко сообщается: 26 апреля 1911 года Аделаида Казимировна Герцык писала Волошину: «От Марины же получаю частые, полные confidences письма, из кот<орых> я, наконец, поняла всю ее детскость и непосредственность». 11 марта 1914 г. Волошин писал матери, что Цветаевы обе «очень по-детски страдают» самовозвеличиваньем, мыслью о своей единственности. Об инфантильности поэтессы слишком много свидетельств, чтобы их все приводить. О том, что Марину Ивановну Цветаеву вообще характеризовали «абсолютная непрактичность, нежелание и неумение понять других, метания и странные поступки», пишет, например, и докторр философских наук, профессор В.М. Розин.
Так что инфантильность, «детскость» гениальной русской поэтессы доходили до чрезвычайности и подтверждаются многими свидетельствами.
6. Как указывает знаменитый психиатр Пётр Борисович Ганнушкин, свою истерическую сущность психопаты, как правило, выдают всем своим поведением, всё у них преувеличено - выражение чувств, мимика, жесты, тон. Всегда чувствуется отсутствие настоящего внутреннего фона всех этих проявлений.
Характеризовала ли преувеличенность выражения чувств, мимики, жестов, тона гениальную русскую поэтессу Марину Ивановну Цветаеву? - Безусловно, да.
Обратим внимание на её стихи. Там господствует - это видно и на глаз - такой знак препинания, как тире.
Д.ф.н., проф. Марина Владимировна Цветкова (из Нижегородского лингвистического университета) в своей статье «Связь? Нет, разлад: Семантизирующая функция тире в поэзии Марины Цветаевой» ссылается на работы других учёных, установивших, что нетрадиционное тире во всех сборниках Цветаевой составляет более 90% случаев (только в "Вечернем Альбоме" эта доля несколько ниже, но тоже очень велика - 71.2%).
О чём свидетельствует повышенная роль нетрадиционного тире? Здесь - либо/либо. Либо о незнании дргих знаков препинания, либо о чрезмерной эмоциональности. О неграмотности Цветаевой говорить вряд ли правильно, а вот чрезмерная эмоциональность её характеризовала несомненно.
Что говорит о человеке его чрезмерная, преувеличенная эмоциональность? Если суммировать выводы, вытекающие из информационной теории эмоций П.В.Симонова, то негативные эмоции - а они преобладают у Марины Ивановны Цветаевой - свидетельствуют о том, что у субъекта отсутствует прогностически необходимая информация об удовлетворении какой-то важной или каких-то важных потребностей.
Постоянная эмоциональность свидетельствует, таким образом, о постоянной информационной невооружённости субъекта, о его психической неадекватности.
Сколько бы мы ни брали признаков истероидных психопатов, все эти признаки наблюдаются у гениальной русской поэтессы Марины Ивановны Цветаевой. По законам логики, если субъект А демонстрирует все типичные качества класса В, то он и принадлежит к классу В. Если, например, у животного наблюдаются все признаки лисы, то это животное и есть лиса. Если у Марины Ивановны Цветаевой наблюдаются все характеристики истероидной психопатки, то таковой она и является.
Заметим, что когда мы называем гениальную русскую поэтессу Марину Ивановну Цветаеву истероидной или истерической психопаткой, мы не вкладываем в эту номинацию никаких оскорбительных коннотаций. В данном случае мы констатируем, устанавливаем факт принадлежности Марины Ивановны Цветаевой к истероидным психопатам. Суффикс -к- в слове психопатка означает принадлежность лица, отмеченного истерической (истероидной) психопатией, к лицам женского пола.
Что любопытно. Если признать гениальную русскую поэтессу истероидной психопаткой, то становятся психологически понятными и прозрачными все изгибы её сложной судьбы и души даже в мелочах.
Например, такая её запись в майском письме (1923 г.) Максимилиану Волошину: «Аля растет, пустеет и простеет. Ей 10 1/2 лет, ростом мне выше плеча. Целует тебя и Пра» [В.П.Купченко, 1975]. Судя по записи, Аля (Ариадна Сергеевна Эфрон) спустя всего три года после смерти Ирины резко поглупела, и Марине Ивановне это не нравится.
Но что на самом деле означает эта запись: «Аля растет, пустеет и простеет»? Она означает, что поведение Али перестало соответствовать ожиданиям истероидной психопатки - гениальной русской поэтессы Марины Ивановны Цветаевой.
Что на самом деле происходило?
Зимой холодного и голодного 1919-1920 годов обе дочери Цветаевой, обе сестры - и Аля (Ариадна), и Ирина - находились в Кунцевском приюте на грани жизни и смерти. При этом сказалась разница сестёр в пять лет.
Семилетняя Ариадна (Аля) звериным инстинктом самосохранения почуяла единственно перспективный вариант психологической защиты - самоидентификацию с матерью. И семилетний ребёнок писала матери письма языком старшего подростка, письма, явно не соответствующие возрасту семилетнего ребёнка. Благодаря эффективно применённому Ариадной Сергеевной Эфрон в семилетнем возрасте способу психологической защиты, благодаря её самоидентификации с матерью, истерической психопаткой Мариной Ивановной Цветаевой, гениальная русская поэтесса стала воспринимать Алю как своё alter ego, как своё второе «я». Могла ли в такой ситуации гениальная поэтесса оставить своё второе «я» в лице Али в Кунцевском детском приюте на голодную и холодную смерть? Это означало бы смерть самой себя. И гениальная русская поэтесса забрала свою старшую дочь из приюта и тем самым отвела её от опасности неминуемой голодной смерти.
Але она потом наставительно говорила:
«Ешь. Без фокусов. Пойми, что я спасла из двух - тебя, двух - не смогла. Тебя "выбрала". Ты выжила за счет Ирины». Такое вот воспитание.
Когда же опасность голодной смерти от Али-Ариадны отступила, её потребность в абсолютной идентификации с матерью, истероидной психопаткой, исчезла, у неё возникла потребность в других способах психологической защиты. Поведение Али стало более самостоятельным, менее зависимым от матери. Марина Ивановна Цветаева перестала быть для Али единственным центром притяжения (это подтверждают и биографы). Марина Ивановна Цветаева не могла этого не почувствовать, а потому и перестала считать свою старшую дочь вундеркиндом. Именно с этим и связана её запись «Аля растет, пустеет и простеет».
А Аля-Ариадна просто повзрослела, хотя значительную часть психологических особенностей матери в себе сохранила (взять, например, хотя бы самоубийственную идею нежелательности деторождения). Любому человеку, находящемуся в теме, очевидно, что отсутствие детей у женщины прежде всего связано с её психологическими особенностями.
Что касается младшей дочери Марины Ивановны Цветаевой - Ирины, - то ей, в силу её двухлетнего возраста, самоидентификация с истероидной психопаткой как способ психологической защиты была недоступна. И она выбрала единственный способ, который ей был доступен, а именно - быть непослушной без матери и быть абсолютно послушной при ней.
На обычную мать это бы подействовало. Но Ирине не повезло. Мать у неё была не обычная - она была истероидной психопаткой и при этом гениальной русской поэтессой. Избранный двухлетней Ириной способ поведения по отношению к такой матери не мог быть эффективным. Вот запись в дневнике Цветаевой от ноября 1919 года о её разговоре с заведующей приюта:
Следующий разговор:
- «Ну, и Ирина!»
- «Всё поет?»
- «Поет, кричит, никому покою не даст. Это определенно дефективный ребенок: подхватит какое-нб слово и повторяет - без конца совершенно бессмысленно. Ест ужасно много и всегда голодна. Вы совершенно напрасно отдали ее к нам, она по возрасту принадлежит в ясли, кроме того, как явно-дефективного ребенка, ее надо отдать в специальное заведение».
Я, почти радостно: - «Ну, я же всегда говорила! Не правда ли, для 2 1/2 л она чудовищно-неразвита?»
- «Я же Вам говорю: дефективный ребенок. Кроме того, она всё время кричит. Знаете, были у меня дети-лгуны, дети, кые воровали»...
- «Но такого ребенка Вы еще не видали?»
- «Никогда». - (Тирада о дефективности, причем мы обе - почему-то - сияем.)
…
- «Ну, а Ирина!!! Она видно очень голодала, жалко смотреть. Но кричит? (Ирина, кая при мне никогда не смела пикнуть. Узнаю ее гнусность.)
Поведение двухлетней дочери, кричащей в приюте от голода, её мать определяет не глаголом, не прилагательным, но существительным - «гнусность»! Существительное «гнусность» обозначает здесь признак «гнусный» как нечто предметное, т.е. как постоянное качество двухлетней девочки. А в чём вина? В том, что младшая дочка не имела психологических ресурсов выглядеть истерической психопаткой, как это получилось у её старшей сестры?
Вот дневниковая запись от декабря 1919 года:
Ирина, почуяв мое присутствие, ведет себя скромно. Никаких «не дадо!» - (единств слово, кое она выучила в приюте) дает сажать себя на горшок. Л<идия> Конст не нахвалится.
- «Ирина, а это кто к тебе пришел?»
Ирина, по обыкновению, взглянув на меня отвертывается. Молчит.
Представьте себе двухлетнего ребёнка, увидевшего свою мать после длительной разлуки. Это ведь буря эмоций! А здесь ребёнок молчит. Двухлетняя дочка боится матери, которая приговорила её к голодной смерти. А кто бы не испугался такой матери?
В середине января 1920 года Марина Ивановна заберёт старшую дочь из приюта и больше этот приют не посетит. Тем самым она вынесет своей двухлетней дочери окончательный смертный приговор. И когда та от холода и голода в начале февраля 1920 года умрёт в приюте, на её похороны Цветаева не поедет.
Поведение гениальной русской поэтессы сегодня бы подпало под статью 125 Уголовного Кодекса Российской Федерации, поскольку мать заведомо оставила свою младшую дочь в Кунцевском детском приюте без помощи в опасном для жизни и здоровья состоянии, а двухлетняя Ирина была лишена возможности принять меры к самосохранению по своему малолетству.
Из смерти дочери истероидная психопатка Марина Ивановна Цветаева затем соорудила роскошный пир духа. Как она сама признавалась, «единственная для меня роскошь - ремесло, то, для чего я родилась».
Вот с каким сочувствием и любовью к Марине Цветаевой в связи с описанной ситуацией пишет известная исследовательница её творчества Анна Александровна Саакянц:
«Когда события, потрясшие душу, хотя бы немного отступают в прошлое, тогда поэт обретает голос, чтобы о них говорить. После смерти маленькой Ирины Цветаева онемела и только весной нашла в себе силы написать реквием ей - пронзительный в простоте нежности и горя; выразить вселенскую скорбь матери, потерявшей ребенка:
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были - по одной на каждую -
Две головки мне дарованы.
Но обеими - зажатыми -
Яростными - как могла! -
Старшую у тьмы выхватывая -
Младшей не уберегла.
Две руки - ласкать-разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки - и вот одна из них
Зá ночь оказалась лишняя.
Светлая - на шейке тоненькой -
Одуванчик на стебле!
Мной еще совсем не понято,
Что дитя мое в земле».
Это пишет мать, сделавшая всё от неё зависящее, чтобы её ребёнок в земле и оказался. Бывает, что матери убивают своих детей, и делают они это по-разному, но мало кто из них был таким же гениально поэтичным. Мало кто из них из убийства своего ребёнка устроил бы такой яркий пир духа.
В начале этого ролика мы уже цитировали статью екатеринбургского психолога Кирьяновой, где она приводит показательные факты из жизни Цветаевой. Там же она пишет (надо полагать, что знает, о чём пишет):
Великая умнейшая поэтесса, человек огромных душевных порывов и мистической просветленности; она совершала некоторые гадкие поступки просто так, «из гнусности», как она сама объясняла.
Есть события и факты, которые крайне неохотно вспоминают биографы Цветаевой, восхищенные ее стихами. Объяснить их трудно, поэтому составители биографии стремятся меньше говорить о страшных и чудовищных поступках Марины, необъяснимых с точки зрения правил человеческого общения, морали, нравственности. <…>
…Воровство самой Марины <…> не только не скрывалось, но и демонстративно оправдывалось. «Я сделала это из гнусности», - объясняла Марина, когда ее уличали в чем-то неприятном. Читай - из любви ко злу.
Демонстрация своей «гнусности» носила у Цветаевой, как следует из наблюдений психолога, тоже преувеличенный характер, а преувеличенность - типичнейшая характеристика истероидных психопатов: «всё у них преувеличено».
Может быть, Цветаеву оправдывает, что она гениальный поэт? Но разве перестала работать известная формула Пушкина: «гений и злодейство - две вещи несовместные»? Детоубийца, лгунья и воровка, каковой и была Цветаева по жизни, если признать пушкинскую формулу истинной, в принципе не может быть гениальной поэтессой.
Впрочем, своё мнение о том, что как поэт Марина Ивановна Цветаева вовсе не гениальна, высказывает даже такой известный почитатель её таланта, как Дмитрий Быков. Он говорит в своей лекции «Настоящая Цветаева»:
…Вызов, который бросает нам всем Цветаева, он может быть достойно встречен, только если мы вполне честно скажем: «У Цветаевой очень серьезные проблемы со вкусом. Она с ним не дружила». Но гений со вкусом ведь и не обязан дружить. Со вкусом должен дружить талант. А то, что делает гений, оно, как правило, категорически расходится с нормой, и именно поэтому хороший вкус ему необязателен. Если у гения случается строка «Коммерческими шашнями и бальным порошком…», мы слышим, конечно, это неприличное созвучие, но должны понять: поэт в такие минуты не думает о том, как это звучит, он ненавидит «бальный порошок», и этого совершенно достаточно. Поэтому я начну, пожалуй, с признания, что Цветаева далеко не самый близкий мне поэт, что поэтом, прежде всего, я ее не считаю, а вслед за Новеллой Матвеевой считаю ее величайшим прозаиком ХХ века.
Как видим, смысл слов уважаемого Быкова сводится к тому, что Цветаева как поэт не очень, но она всё равно гениальна. В Википедии о Дмитрии Львовиче Быкове говорится, что он - русский писатель, поэт, публицист, журналист, литературный критик, преподаватель литературы, радио- и телеведущий - родился в семье детского врача-оториноларинголога, кандидата медицинских наук Льва Иосифовича Зильбертруда (1927 - 1987) и Натальи Иосифовны Быковой (род. 1937).
Судя по тому, что Дмитрий Львович взял фамилию не отца, а матери, можно предположить, что он находится под сильным женским влиянием.
Обратим внимание на такую деталь в речи русского писателя и поэта Дмитрия Львовича о гениальной русской поэтессе Марине Цветаевой:
Если у гения случается строка «Коммерческими шашнями и бальным порошком…», мы слышим, конечно, это неприличное созвучие, но должны понять: поэт в такие минуты не думает о том, как это звучит, он ненавидит «бальный порошок», и этого совершенно достаточно.
Дмитрий Львович использует глагол несовершенного вида «случается» (типа Марина Ивановна не думала, как звучит строка «…и бальным порошком»). Типа поэтесса случайно использует эту строчку «…и бальным порошком». Дмитрий Львович прямо так и говорит: «поэт в такие минуты не думает о том, как это звучит, он ненавидит «бальный порошок», и этого совершенно достаточно».
Но здесь Дмитрий Львович лукавит. В «Поэме конца» Марина Ивановна Цветаева использует строчку «… и бальный порошок» трижды, причём неоднократно ставит эту строчку в сильную позицию - позицию рифмы. Приведём эти строчки гениальной русской поэтессы без всяких изъятий:
…Чем пахнет? Спешкой крайнею,
Потачкой и грешком:
Коммерческими тайнами
И бальным порошком.
Холостяки семейные
В перстнях, юнцы маститые...
Нащучено, насмеяно,
А главное - начитано!
И крупными, и мелкими,
И рыльцем, и пушком.
...Коммерческими сделками
И бальным порошком.
Серебряной зазубриной
В окне - звезда мальтийская!
Наласкано, налюблено,
А главное - натискано!
Нащипано... (Вчерашняя
Снедь - не взыщи: с душком!)
...Коммерческими шашнями
И бальным порошком.
Утверждать, что поэт случайно ставит несколько раз неприличную строчку в сильную позицию, всё равно что: 1) не разбираться в азах лингвопоэтики; 2) либо очень сильно обманывать почтеннейшую публику. Думается, однако, что Дмитрий Львович вполне квалифицированный человек и сам-то он понимает, о чём говорит, следовательно, он просто развлекается. «Из гнусности», - говаривала в подобных случаях Марина Ивановна Цветаева.
При обсуждении этой статьи с коллегами была высказана мысль, что строчка «…и бальным порошком» может быть связана с обозначением кокаина (ироническое жаргонное обозначение - «антрацит», своего рода ассоциация по контрасту). В таком случае строчка «…и бальным порошком» оказывается намеренно двусмысленной.
С одной стороны, она может обозначать собственно бальный порошок, точнее - порошок от скольжения туфель на паркете.
С другой стороны, строчка «…и бальным порошком» может быть связана с употреблением кокаина, по внешнему виду очень даже похожим на порошок от скольжения туфель. Употребление кокаина, как известно, вызывает эйфорию и способствует снятию моральных ограничений в поведении со знакомым или незнакомым партнёром (партнёршей) по танцам. В таком случае строчка «…и бальным порошком» становится - в своём неприличном звучании - вполне адекватной и осмысленной.
В биографическом цветаеведении мы не встретили упоминаний об употреблении Цветаевой кокаина. Правда, надо помнить, что цветаеведы только восторгаются Цветаевой и объективной информации от них дожидаться обычно не приходится. Поэтому нам достоверно не известно о степени вовлечённости Цветаевой в ситуацию с «…и бальным порошком»: она пишет свою «поэму конца» как посторонний наблюдатель или как непосредственная участница описываемых событий.
Для нас же важно то, что Марина Ивановна Цветаева, даже по мнению некоторых её почитателей, вовсе не была гениальным поэтом. Стóит, наверно, согласиться с мнением Д.Л.Быкова, что гениальным поэтом Цветаеву считать было бы большой натяжкой. Тем более имея в виду её психическое расстройство, её истероидную психопатию. Тем более имея в виду пушкинскую формулу «Гений и злодейство - две вещи несовместные».
В Интернете обсуждаются различные версии смерти Марины Ивановны Цветаевой. В качестве одного из доводов, что это было не самоубийство, а убийство, приводится факт, что повесилась она в кухонном фартуке, а поэты из жизни так не уходят. Здесь мы не собираемся обсуждать правдоподобность той или иной версии. Напомним лишь об истероидно-психопатической сущности Цветаевой. Истероидная психопатка могла покончить с собой совершенно фантастическими способами, а кухонный фартук - не самая фантастическая деталь. Логику поведения у истероидного психопата совсем исключать нельзя, но не учитывать своеобразия этой логики тоже было бы неправильно.
Демонстративность - одна из существенных характеристик истероидных психопатов. Именно демонстративность проглядывает в одной из предсмертных записок Марины Ивановны Цветаевой: «…Не похороните живой! Хорошенько проверьте». В этих словах проглядывает мысль о возможности неудачи в попытке самоубийства. Все знают, что для Марины Ивановны Цветаевой это была вторая по счёту попытка самоубийства. Эта вторая попытка оказалась результативной, но допущение чудесного спасения в процитированных словах присутствует. Склонность к демонстративным суицидам - тоже характерная особенность истероидных психопатов.
Вадим Маркович Розин свою статью «Личность и трагедия Марины Цветаевой» заканчивает следующим выводом: «Цветаева была одновременно и очень сильной личностью и очень слабой. Как и многие из нас». Согласиться с этим выводом только в том случае, если многие из нас являются истероидными психопатами. Но так ли это на самом деле? Не слишком ли сильным такое обобщение окажется?
В заключение обозначим всего лишь один вопрос: насколько целесообразно включать в школьную программу изучение творчества М.И.Цветаевой? Вопросов, конечно, больше [А.В.Пузырёв, 2017], но ограничимся одним. Насколько необходимо школьникам знакомиться с творчеством лгуньи, воровки, инфантки, детоубийцы, самоубийцы - истероидной психопатки? А ведь именно такой М.И.Цветаева и была.
Искусство заразительно. Думаем, что далеко не одна девочка-подросток, начитавшись Цветаевой, да ещё и сверх программы, покончила жизнь самоубийством. Включение творчества Цветаевой в школьную программу противоречит решению правительства России поддержать предложенный вице-спикером Госдумы Ириной Яровой законопроект об уголовной ответственности за склонение детей к суициду. Как изестно, ранее законопроект поддержал Верховный суд РФ [https://a.msn.com/r/2/AAnSYSy?m=ru-ru].
Законодательная инициатива Ирины Яровой направлена на защиту детей от склонения к самоубийству и определяет уголовную ответственность для организаторов опасной деятельности для детей и подростков. По сообщению пресс-службы Яровой, законопроект «впервые в России ставит заслон тем, кто склоняет детей к суициду, и тем, кто организует смертельные игры для детей, такие как "Беги или умри", "Фея", зацепинг, создаёт "группы смерти" в социальных сетях». Но существование творчества Цветаевой в школьной программе - это не игра для детей, это прямая поддержка «групп смерти» на уровне школьных программ.
Включение творчества М.И.Цветаевой в школьную программу по литературе противоречит поддержке Министерством образования Законопроекта Яровой, в котором предусматриваются комплексные меры защиты жизни и безопасности детей, предусматривается совершенствование системы профилактики суицидов среди подростков (об идеях Законопроекта сообщил "Интерфакс").
Что же получается, одной рукой мы вводим систему профилактики суицидов среди подростков, а другой - пропагандируем творчество поэтесс, успешно реализовавших свои склонности к демонстративному суициду? Почему-то не верится, что составителей школьной программы по литературе привлекут к уголовной ответственности за склонение детей к суициду. Может быть, более целесообразно исключить творчество истероидной психопатки из школьной программы?
Истероидные психопаты лгут очень убедительно. Отец Ирины, Сергей Яковлевич Эфрон, долгое время не общался со своими сёстрами, поверив на некоторое время гениальной русской поэтессе Марине Ивановне Цветаевой. Спустя два с лишним года в письме М.Волошину он писал о Марине в декабре 1923 года буквально следующее: «Она обвинила в смерти Ирины (сестра Али) моих сестер (она искренне уверена в этом) и только недавно я узнал правду и восстановил отношения с Л<илей> и В<ерой>».
Как видим, органично присущая Марине Ивановне Цветаевой лживость носила тотальный «инопланетянский» характер и свидетельствует о несомненном наличии у неё указанной характеристики истероидных психопатов.
4. Истероидные психопаты чрезвычайно эгоистичны и паразитируют на других. «Мне все должны» - их жизненное кредо. Они фокусируются только на себе.
Обладала ли Марина Ивановна Цветаева подобным представлением о жизни? Несомненно, да. Ещё раз процитируем психолога А.В.Кирьянову: «Марина забрасывала знакомых письмами с требованиями помочь, "прислать иждивение". Около восьми лет деньги присылала Саломея Андронникова, воспетая когда-то Мандельштамом, работавшая в журнале и отсылавшая Марине часть своего жалованья. Помогал и князь Святополк-Мирский, который, кстати, терпеть не мог Сергея Эфрона, да и саму Марину, но обожал и уважал ее великие стихи. Когда помощь стала невозможной по ряду причин, Марина назвала это <...> "свинством", мотивируя обиду тем, что она привыкла планировать бюджет, исходя из присылаемых сумм».
Так что чрезвычайная эгоистичность и паразитирование на других вполне были присущи Марине Ивановне Цветаевой. И здесь проявляется типичная характеристика истероидных психопатов.
5. Истероиды чрезвычайно инфантильны, что позволяет им вытеснять все неприятное, игнорировать реальность и просто здравый смысл.
Была ли Марина Ивановна Цветаева инфантильным человеком? - Несомненно, да. Это и её стремление жить за счёт других. Это и её нежелание работать даже на лёгкой службе. Об инфантильности, «детскости» гениальной русской поэтессы свидетельствуют многие её современники. В публикации В.П.Купченко сообщается: 26 апреля 1911 года Аделаида Казимировна Герцык писала Волошину: «От Марины же получаю частые, полные confidences письма, из кот<орых> я, наконец, поняла всю ее детскость и непосредственность». 11 марта 1914 г. Волошин писал матери, что Цветаевы обе «очень по-детски страдают» самовозвеличиваньем, мыслью о своей единственности. Об инфантильности поэтессы слишком много свидетельств, чтобы их все приводить. О том, что Марину Ивановну Цветаеву вообще характеризовали «абсолютная непрактичность, нежелание и неумение понять других, метания и странные поступки», пишет, например, и докторр философских наук, профессор В.М. Розин.
Так что инфантильность, «детскость» гениальной русской поэтессы доходили до чрезвычайности и подтверждаются многими свидетельствами.
6. Как указывает знаменитый психиатр Пётр Борисович Ганнушкин, свою истерическую сущность психопаты, как правило, выдают всем своим поведением, всё у них преувеличено - выражение чувств, мимика, жесты, тон. Всегда чувствуется отсутствие настоящего внутреннего фона всех этих проявлений.
Характеризовала ли преувеличенность выражения чувств, мимики, жестов, тона гениальную русскую поэтессу Марину Ивановну Цветаеву? - Безусловно, да.
Обратим внимание на её стихи. Там господствует - это видно и на глаз - такой знак препинания, как тире.
Д.ф.н., проф. Марина Владимировна Цветкова (из Нижегородского лингвистического университета) в своей статье «Связь? Нет, разлад: Семантизирующая функция тире в поэзии Марины Цветаевой» ссылается на работы других учёных, установивших, что нетрадиционное тире во всех сборниках Цветаевой составляет более 90% случаев (только в "Вечернем Альбоме" эта доля несколько ниже, но тоже очень велика - 71.2%).
О чём свидетельствует повышенная роль нетрадиционного тире? Здесь - либо/либо. Либо о незнании дргих знаков препинания, либо о чрезмерной эмоциональности. О неграмотности Цветаевой говорить вряд ли правильно, а вот чрезмерная эмоциональность её характеризовала несомненно.
Что говорит о человеке его чрезмерная, преувеличенная эмоциональность? Если суммировать выводы, вытекающие из информационной теории эмоций П.В.Симонова, то негативные эмоции - а они преобладают у Марины Ивановны Цветаевой - свидетельствуют о том, что у субъекта отсутствует прогностически необходимая информация об удовлетворении какой-то важной или каких-то важных потребностей.
Постоянная эмоциональность свидетельствует, таким образом, о постоянной информационной невооружённости субъекта, о его психической неадекватности.
Сколько бы мы ни брали признаков истероидных психопатов, все эти признаки наблюдаются у гениальной русской поэтессы Марины Ивановны Цветаевой. По законам логики, если субъект А демонстрирует все типичные качества класса В, то он и принадлежит к классу В. Если, например, у животного наблюдаются все признаки лисы, то это животное и есть лиса. Если у Марины Ивановны Цветаевой наблюдаются все характеристики истероидной психопатки, то таковой она и является.
Заметим, что когда мы называем гениальную русскую поэтессу Марину Ивановну Цветаеву истероидной или истерической психопаткой, мы не вкладываем в эту номинацию никаких оскорбительных коннотаций. В данном случае мы констатируем, устанавливаем факт принадлежности Марины Ивановны Цветаевой к истероидным психопатам. Суффикс -к- в слове психопатка означает принадлежность лица, отмеченного истерической (истероидной) психопатией, к лицам женского пола.
Что любопытно. Если признать гениальную русскую поэтессу истероидной психопаткой, то становятся психологически понятными и прозрачными все изгибы её сложной судьбы и души даже в мелочах.
Например, такая её запись в майском письме (1923 г.) Максимилиану Волошину: «Аля растет, пустеет и простеет. Ей 10 1/2 лет, ростом мне выше плеча. Целует тебя и Пра» [В.П.Купченко, 1975]. Судя по записи, Аля (Ариадна Сергеевна Эфрон) спустя всего три года после смерти Ирины резко поглупела, и Марине Ивановне это не нравится.
Но что на самом деле означает эта запись: «Аля растет, пустеет и простеет»? Она означает, что поведение Али перестало соответствовать ожиданиям истероидной психопатки - гениальной русской поэтессы Марины Ивановны Цветаевой.
Что на самом деле происходило?
Зимой холодного и голодного 1919-1920 годов обе дочери Цветаевой, обе сестры - и Аля (Ариадна), и Ирина - находились в Кунцевском приюте на грани жизни и смерти. При этом сказалась разница сестёр в пять лет.
Семилетняя Ариадна (Аля) звериным инстинктом самосохранения почуяла единственно перспективный вариант психологической защиты - самоидентификацию с матерью. И семилетний ребёнок писала матери письма языком старшего подростка, письма, явно не соответствующие возрасту семилетнего ребёнка. Благодаря эффективно применённому Ариадной Сергеевной Эфрон в семилетнем возрасте способу психологической защиты, благодаря её самоидентификации с матерью, истерической психопаткой Мариной Ивановной Цветаевой, гениальная русская поэтесса стала воспринимать Алю как своё alter ego, как своё второе «я». Могла ли в такой ситуации гениальная поэтесса оставить своё второе «я» в лице Али в Кунцевском детском приюте на голодную и холодную смерть? Это означало бы смерть самой себя. И гениальная русская поэтесса забрала свою старшую дочь из приюта и тем самым отвела её от опасности неминуемой голодной смерти.
Але она потом наставительно говорила:
«Ешь. Без фокусов. Пойми, что я спасла из двух - тебя, двух - не смогла. Тебя "выбрала". Ты выжила за счет Ирины». Такое вот воспитание.
Когда же опасность голодной смерти от Али-Ариадны отступила, её потребность в абсолютной идентификации с матерью, истероидной психопаткой, исчезла, у неё возникла потребность в других способах психологической защиты. Поведение Али стало более самостоятельным, менее зависимым от матери. Марина Ивановна Цветаева перестала быть для Али единственным центром притяжения (это подтверждают и биографы). Марина Ивановна Цветаева не могла этого не почувствовать, а потому и перестала считать свою старшую дочь вундеркиндом. Именно с этим и связана её запись «Аля растет, пустеет и простеет».
А Аля-Ариадна просто повзрослела, хотя значительную часть психологических особенностей матери в себе сохранила (взять, например, хотя бы самоубийственную идею нежелательности деторождения). Любому человеку, находящемуся в теме, очевидно, что отсутствие детей у женщины прежде всего связано с её психологическими особенностями.
Что касается младшей дочери Марины Ивановны Цветаевой - Ирины, - то ей, в силу её двухлетнего возраста, самоидентификация с истероидной психопаткой как способ психологической защиты была недоступна. И она выбрала единственный способ, который ей был доступен, а именно - быть непослушной без матери и быть абсолютно послушной при ней.
На обычную мать это бы подействовало. Но Ирине не повезло. Мать у неё была не обычная - она была истероидной психопаткой и при этом гениальной русской поэтессой. Избранный двухлетней Ириной способ поведения по отношению к такой матери не мог быть эффективным. Вот запись в дневнике Цветаевой от ноября 1919 года о её разговоре с заведующей приюта:
Следующий разговор:
- «Ну, и Ирина!»
- «Всё поет?»
- «Поет, кричит, никому покою не даст. Это определенно дефективный ребенок: подхватит какое-нб слово и повторяет - без конца совершенно бессмысленно. Ест ужасно много и всегда голодна. Вы совершенно напрасно отдали ее к нам, она по возрасту принадлежит в ясли, кроме того, как явно-дефективного ребенка, ее надо отдать в специальное заведение».
Я, почти радостно: - «Ну, я же всегда говорила! Не правда ли, для 2 1/2 л она чудовищно-неразвита?»
- «Я же Вам говорю: дефективный ребенок. Кроме того, она всё время кричит. Знаете, были у меня дети-лгуны, дети, кые воровали»...
- «Но такого ребенка Вы еще не видали?»
- «Никогда». - (Тирада о дефективности, причем мы обе - почему-то - сияем.)
…
- «Ну, а Ирина!!! Она видно очень голодала, жалко смотреть. Но кричит? (Ирина, кая при мне никогда не смела пикнуть. Узнаю ее гнусность.)
Поведение двухлетней дочери, кричащей в приюте от голода, её мать определяет не глаголом, не прилагательным, но существительным - «гнусность»! Существительное «гнусность» обозначает здесь признак «гнусный» как нечто предметное, т.е. как постоянное качество двухлетней девочки. А в чём вина? В том, что младшая дочка не имела психологических ресурсов выглядеть истерической психопаткой, как это получилось у её старшей сестры?
Вот дневниковая запись от декабря 1919 года:
Ирина, почуяв мое присутствие, ведет себя скромно. Никаких «не дадо!» - (единств слово, кое она выучила в приюте) дает сажать себя на горшок. Л<идия> Конст не нахвалится.
- «Ирина, а это кто к тебе пришел?»
Ирина, по обыкновению, взглянув на меня отвертывается. Молчит.
Представьте себе двухлетнего ребёнка, увидевшего свою мать после длительной разлуки. Это ведь буря эмоций! А здесь ребёнок молчит. Двухлетняя дочка боится матери, которая приговорила её к голодной смерти. А кто бы не испугался такой матери?
В середине января 1920 года Марина Ивановна заберёт старшую дочь из приюта и больше этот приют не посетит. Тем самым она вынесет своей двухлетней дочери окончательный смертный приговор. И когда та от холода и голода в начале февраля 1920 года умрёт в приюте, на её похороны Цветаева не поедет.
Поведение гениальной русской поэтессы сегодня бы подпало под статью 125 Уголовного Кодекса Российской Федерации, поскольку мать заведомо оставила свою младшую дочь в Кунцевском детском приюте без помощи в опасном для жизни и здоровья состоянии, а двухлетняя Ирина была лишена возможности принять меры к самосохранению по своему малолетству.
Из смерти дочери истероидная психопатка Марина Ивановна Цветаева затем соорудила роскошный пир духа. Как она сама признавалась, «единственная для меня роскошь - ремесло, то, для чего я родилась».
Вот с каким сочувствием и любовью к Марине Цветаевой в связи с описанной ситуацией пишет известная исследовательница её творчества Анна Александровна Саакянц:
«Когда события, потрясшие душу, хотя бы немного отступают в прошлое, тогда поэт обретает голос, чтобы о них говорить. После смерти маленькой Ирины Цветаева онемела и только весной нашла в себе силы написать реквием ей - пронзительный в простоте нежности и горя; выразить вселенскую скорбь матери, потерявшей ребенка:
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были - по одной на каждую -
Две головки мне дарованы.
Но обеими - зажатыми -
Яростными - как могла! -
Старшую у тьмы выхватывая -
Младшей не уберегла.
Две руки - ласкать-разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки - и вот одна из них
Зá ночь оказалась лишняя.
Светлая - на шейке тоненькой -
Одуванчик на стебле!
Мной еще совсем не понято,
Что дитя мое в земле».
Это пишет мать, сделавшая всё от неё зависящее, чтобы её ребёнок в земле и оказался. Бывает, что матери убивают своих детей, и делают они это по-разному, но мало кто из них был таким же гениально поэтичным. Мало кто из них из убийства своего ребёнка устроил бы такой яркий пир духа.
В начале этого ролика мы уже цитировали статью екатеринбургского психолога Кирьяновой, где она приводит показательные факты из жизни Цветаевой. Там же она пишет (надо полагать, что знает, о чём пишет):
Великая умнейшая поэтесса, человек огромных душевных порывов и мистической просветленности; она совершала некоторые гадкие поступки просто так, «из гнусности», как она сама объясняла.
Есть события и факты, которые крайне неохотно вспоминают биографы Цветаевой, восхищенные ее стихами. Объяснить их трудно, поэтому составители биографии стремятся меньше говорить о страшных и чудовищных поступках Марины, необъяснимых с точки зрения правил человеческого общения, морали, нравственности. <…>
…Воровство самой Марины <…> не только не скрывалось, но и демонстративно оправдывалось. «Я сделала это из гнусности», - объясняла Марина, когда ее уличали в чем-то неприятном. Читай - из любви ко злу.
Демонстрация своей «гнусности» носила у Цветаевой, как следует из наблюдений психолога, тоже преувеличенный характер, а преувеличенность - типичнейшая характеристика истероидных психопатов: «всё у них преувеличено».
Может быть, Цветаеву оправдывает, что она гениальный поэт? Но разве перестала работать известная формула Пушкина: «гений и злодейство - две вещи несовместные»? Детоубийца, лгунья и воровка, каковой и была Цветаева по жизни, если признать пушкинскую формулу истинной, в принципе не может быть гениальной поэтессой.
Впрочем, своё мнение о том, что как поэт Марина Ивановна Цветаева вовсе не гениальна, высказывает даже такой известный почитатель её таланта, как Дмитрий Быков. Он говорит в своей лекции «Настоящая Цветаева»:
…Вызов, который бросает нам всем Цветаева, он может быть достойно встречен, только если мы вполне честно скажем: «У Цветаевой очень серьезные проблемы со вкусом. Она с ним не дружила». Но гений со вкусом ведь и не обязан дружить. Со вкусом должен дружить талант. А то, что делает гений, оно, как правило, категорически расходится с нормой, и именно поэтому хороший вкус ему необязателен. Если у гения случается строка «Коммерческими шашнями и бальным порошком…», мы слышим, конечно, это неприличное созвучие, но должны понять: поэт в такие минуты не думает о том, как это звучит, он ненавидит «бальный порошок», и этого совершенно достаточно. Поэтому я начну, пожалуй, с признания, что Цветаева далеко не самый близкий мне поэт, что поэтом, прежде всего, я ее не считаю, а вслед за Новеллой Матвеевой считаю ее величайшим прозаиком ХХ века.
Как видим, смысл слов уважаемого Быкова сводится к тому, что Цветаева как поэт не очень, но она всё равно гениальна. В Википедии о Дмитрии Львовиче Быкове говорится, что он - русский писатель, поэт, публицист, журналист, литературный критик, преподаватель литературы, радио- и телеведущий - родился в семье детского врача-оториноларинголога, кандидата медицинских наук Льва Иосифовича Зильбертруда (1927 - 1987) и Натальи Иосифовны Быковой (род. 1937).
Судя по тому, что Дмитрий Львович взял фамилию не отца, а матери, можно предположить, что он находится под сильным женским влиянием.
Обратим внимание на такую деталь в речи русского писателя и поэта Дмитрия Львовича о гениальной русской поэтессе Марине Цветаевой:
Если у гения случается строка «Коммерческими шашнями и бальным порошком…», мы слышим, конечно, это неприличное созвучие, но должны понять: поэт в такие минуты не думает о том, как это звучит, он ненавидит «бальный порошок», и этого совершенно достаточно.
Дмитрий Львович использует глагол несовершенного вида «случается» (типа Марина Ивановна не думала, как звучит строка «…и бальным порошком»). Типа поэтесса случайно использует эту строчку «…и бальным порошком». Дмитрий Львович прямо так и говорит: «поэт в такие минуты не думает о том, как это звучит, он ненавидит «бальный порошок», и этого совершенно достаточно».
Но здесь Дмитрий Львович лукавит. В «Поэме конца» Марина Ивановна Цветаева использует строчку «… и бальный порошок» трижды, причём неоднократно ставит эту строчку в сильную позицию - позицию рифмы. Приведём эти строчки гениальной русской поэтессы без всяких изъятий:
…Чем пахнет? Спешкой крайнею,
Потачкой и грешком:
Коммерческими тайнами
И бальным порошком.
Холостяки семейные
В перстнях, юнцы маститые...
Нащучено, насмеяно,
А главное - начитано!
И крупными, и мелкими,
И рыльцем, и пушком.
...Коммерческими сделками
И бальным порошком.
Серебряной зазубриной
В окне - звезда мальтийская!
Наласкано, налюблено,
А главное - натискано!
Нащипано... (Вчерашняя
Снедь - не взыщи: с душком!)
...Коммерческими шашнями
И бальным порошком.
Утверждать, что поэт случайно ставит несколько раз неприличную строчку в сильную позицию, всё равно что: 1) не разбираться в азах лингвопоэтики; 2) либо очень сильно обманывать почтеннейшую публику. Думается, однако, что Дмитрий Львович вполне квалифицированный человек и сам-то он понимает, о чём говорит, следовательно, он просто развлекается. «Из гнусности», - говаривала в подобных случаях Марина Ивановна Цветаева.
При обсуждении этой статьи с коллегами была высказана мысль, что строчка «…и бальным порошком» может быть связана с обозначением кокаина (ироническое жаргонное обозначение - «антрацит», своего рода ассоциация по контрасту). В таком случае строчка «…и бальным порошком» оказывается намеренно двусмысленной.
С одной стороны, она может обозначать собственно бальный порошок, точнее - порошок от скольжения туфель на паркете.
С другой стороны, строчка «…и бальным порошком» может быть связана с употреблением кокаина, по внешнему виду очень даже похожим на порошок от скольжения туфель. Употребление кокаина, как известно, вызывает эйфорию и способствует снятию моральных ограничений в поведении со знакомым или незнакомым партнёром (партнёршей) по танцам. В таком случае строчка «…и бальным порошком» становится - в своём неприличном звучании - вполне адекватной и осмысленной.
В биографическом цветаеведении мы не встретили упоминаний об употреблении Цветаевой кокаина. Правда, надо помнить, что цветаеведы только восторгаются Цветаевой и объективной информации от них дожидаться обычно не приходится. Поэтому нам достоверно не известно о степени вовлечённости Цветаевой в ситуацию с «…и бальным порошком»: она пишет свою «поэму конца» как посторонний наблюдатель или как непосредственная участница описываемых событий.
Для нас же важно то, что Марина Ивановна Цветаева, даже по мнению некоторых её почитателей, вовсе не была гениальным поэтом. Стóит, наверно, согласиться с мнением Д.Л.Быкова, что гениальным поэтом Цветаеву считать было бы большой натяжкой. Тем более имея в виду её психическое расстройство, её истероидную психопатию. Тем более имея в виду пушкинскую формулу «Гений и злодейство - две вещи несовместные».
В Интернете обсуждаются различные версии смерти Марины Ивановны Цветаевой. В качестве одного из доводов, что это было не самоубийство, а убийство, приводится факт, что повесилась она в кухонном фартуке, а поэты из жизни так не уходят. Здесь мы не собираемся обсуждать правдоподобность той или иной версии. Напомним лишь об истероидно-психопатической сущности Цветаевой. Истероидная психопатка могла покончить с собой совершенно фантастическими способами, а кухонный фартук - не самая фантастическая деталь. Логику поведения у истероидного психопата совсем исключать нельзя, но не учитывать своеобразия этой логики тоже было бы неправильно.
Демонстративность - одна из существенных характеристик истероидных психопатов. Именно демонстративность проглядывает в одной из предсмертных записок Марины Ивановны Цветаевой: «…Не похороните живой! Хорошенько проверьте». В этих словах проглядывает мысль о возможности неудачи в попытке самоубийства. Все знают, что для Марины Ивановны Цветаевой это была вторая по счёту попытка самоубийства. Эта вторая попытка оказалась результативной, но допущение чудесного спасения в процитированных словах присутствует. Склонность к демонстративным суицидам - тоже характерная особенность истероидных психопатов.
Вадим Маркович Розин свою статью «Личность и трагедия Марины Цветаевой» заканчивает следующим выводом: «Цветаева была одновременно и очень сильной личностью и очень слабой. Как и многие из нас». Согласиться с этим выводом только в том случае, если многие из нас являются истероидными психопатами. Но так ли это на самом деле? Не слишком ли сильным такое обобщение окажется?
В заключение обозначим всего лишь один вопрос: насколько целесообразно включать в школьную программу изучение творчества М.И.Цветаевой? Вопросов, конечно, больше [А.В.Пузырёв, 2017], но ограничимся одним. Насколько необходимо школьникам знакомиться с творчеством лгуньи, воровки, инфантки, детоубийцы, самоубийцы - истероидной психопатки? А ведь именно такой М.И.Цветаева и была.
Искусство заразительно. Думаем, что далеко не одна девочка-подросток, начитавшись Цветаевой, да ещё и сверх программы, покончила жизнь самоубийством. Включение творчества Цветаевой в школьную программу противоречит решению правительства России поддержать предложенный вице-спикером Госдумы Ириной Яровой законопроект об уголовной ответственности за склонение детей к суициду. Как изестно, ранее законопроект поддержал Верховный суд РФ [https://a.msn.com/r/2/AAnSYSy?m=ru-ru].
Законодательная инициатива Ирины Яровой направлена на защиту детей от склонения к самоубийству и определяет уголовную ответственность для организаторов опасной деятельности для детей и подростков. По сообщению пресс-службы Яровой, законопроект «впервые в России ставит заслон тем, кто склоняет детей к суициду, и тем, кто организует смертельные игры для детей, такие как "Беги или умри", "Фея", зацепинг, создаёт "группы смерти" в социальных сетях». Но существование творчества Цветаевой в школьной программе - это не игра для детей, это прямая поддержка «групп смерти» на уровне школьных программ.
Включение творчества М.И.Цветаевой в школьную программу по литературе противоречит поддержке Министерством образования Законопроекта Яровой, в котором предусматриваются комплексные меры защиты жизни и безопасности детей, предусматривается совершенствование системы профилактики суицидов среди подростков (об идеях Законопроекта сообщил "Интерфакс").
Что же получается, одной рукой мы вводим систему профилактики суицидов среди подростков, а другой - пропагандируем творчество поэтесс, успешно реализовавших свои склонности к демонстративному суициду? Почему-то не верится, что составителей школьной программы по литературе привлекут к уголовной ответственности за склонение детей к суициду. Может быть, более целесообразно исключить творчество истероидной психопатки из школьной программы?