современники о В. Ф. Одоевском, часть I.
перед своим переездом я перебираю бумаги, и ценное - переношу в электронный вид. на этот раз добралась до блокнота под кодовым названием "ВФО". поэтому прошу заранее прощения у читателей, но какое-то время придется вам читать об Одоевском. выкладываю как всегда только с одной целью - получить сведения, у меня не имеющиеся*
"Кажется, достаточно было один день провести с этим человеком, чтоб навсегда полюбить его. Но свет глумился над его рассеянностью, - не понимая, что такая рассеянность есть сосредоточенность на какой-нибудь новой мысли, на какой-нибудь задаче или гипотезе" [Полонский Яков Петрович "Воспоминания"]
"Единственный раз в жизни я встретился с князем Одоевским (в то время директором Румянцевского музея) в салоне княгини М. П. Волконвской. Узнав от находившегося тут итальянского учителя пения г. Негре, что князь Одоевский заклятый враг итальянской музыки, я уже от этого не расположился к нему, и впечатление, воспринимаемое мною из светского его обхождения и беседы с хозяевами дома, не уменьшили несимпатичного моего к особе его чувства. Он показался мне натянутым (как бы с поползновением поважничать), и несловоохотливым. Он подсел к фортепиано и стал брать одни только аккорды, вроде модуляции церковной музыки. Он прославился филантропическою своею деятельностью и кроме того пользовался довольно значительною известностью как литератор и музыкант. О степени заслуженности его репутации в последних двух олтрослях я не имел случая судить" [Бутурлин Михаил Дмитриевич "Зписки графа М. Д, Бутурлина" в 2 т / под ред. М. А, Полякова. Т.2. М., 2006. 91 с., 1845-1849 года]. про нелюбовь Одоевского к итальнской музыке можно почитать в моем старом посте, а тут выложены воспоминания Анны Тютчевой о музыкальном вечере у императрицы Марии Александровны
(1) К. П. Брюллов. "Портрет М. П. Волконской". 1837. (2) Ф. Крюгер "Портерт Д. П. Волконского".
Мария Петровна Волконская (ур. Кикина, 1816-1854). её муж, Дмитрий Петрович Волконский (1805-1859). предводитель дворянства Петербургской губернии (1845), вице-президент Кабинета Его Императорского Величества (с 1851), гофмейстер (с 1856).
М. А. Корф 10 мая 1843: "Вопль на новое издание Свода законов все усиливается и по мере распространения этого издания проникает во все классы... Разумеется, что общий вопль и негодование не могут не проникнуть и до Блудов. Это доказывается тем, что он составил у себя дома секретный комитет для проверки и поправки всех опечаток и ошибок нового издания, особенно по тому, редакция коего вверена была князю Одоевскому, приличному литератору, но человеку, столь же способному на дело, сколько я к командованию армией..." [М. А. Корф. Дневник. 1843 / ред. Ружицкой И. В. РАН ИРИ, 2004? c. 218]
Никитенко А. В. 16 марта 1834: "Сегодня было большое собрание литераторов у Греча. Здесь находилось, я думаю, человек семьдесят. Предмет заседания - издание энциклопедии на русском языке. Это предприятие типографщика Плюшара... Каждый подписывал свое имя на приготовленном листке под наименованием той науки, по которой намерен представить свои труды. пушкин и князь В. Ф. Одоевский сделали маленькую неловкость, которая многим не понравилась, а иных рассердила. Все присутствующие в знак согласия просто подписывали свое имя, а те, которые не согласны, просто не подписывали. Но князь Одоевский написал: "Согласен, если это предприятие и условия оного будут сообразны с моими предположениями". А Пушкин к этому прибавил: "С тем, чтобы моего имени не было выставлено". Многие приняли эту щепетильность за личное себе оскорбление" [Никитенко Ал. Васю Записки и дневники: в 3 т. М: Захаров, 2005. т.1, с. 324-325].
(1) Модест Андреевич Корф. (2) Николай Иванович Греч.
Никитенко А. В. 29 декабря 1839: "Сегодня у Греча я был свидетелем постыдного заговора против "Отечественных записок" Краевского. Краевский или князь Одоевский напечатал в "Литературных прибавлениях" разбор лекций Греча, конечно, неблагосклонный. Это возмездие за поражения, какие Греч наносил в своих лекциях языку "Отечественных записок". Теперь Греч вознамерился отомстить Краевскому уже не словом, а делом. Последний должен типографщику Фишеру за печатание "Литературных прибавлений" 3000 рублей. и не имеет возможности скоро заплатить ему эти деньги. Греч научил Фишера подать просьбу в почтамт, чтобы там задерживали деньги, присылаемые на подписку в редакцию "Литературных прибавлений", и сам вызвался помочь ему в этом своими связями" [Никитенко Ал. Вас. Записки и дневники: в 3 т. М: Захаров, 2005. т.1, с. 407-408].
Никитенко А. В. 22 января 1861: "Утро у князя В. Ф, Одоевского. Я давно с ним не видался. Княгиня была чрезвычайно любезна У них по средам вечером собирается общество, и я дал слово бывать у них" [Никитенко Ал. Вас. Записки и дневники: в 3 т. М: Захаров, 2005. т.2, с. 237].
Никитенко А. В. 17 марта 1866: "Виделся с князем В. Ф. Одоевскоим, который на несколько дней сюда [т.е. из Москвы в Петербург] приехал. Лет восемь не видел его. Он мало изменился наружностью, а душой нисколько. Он такой же умный, склонный к умозрениям человек, такой же благородный, честный, такой же хлопотун, как и прежде, с моложавым лицом. Только ноги отказываются ему служить, говорит он. Я просидел у него довольно долго."[Никитенко Ал. Вас. Записки и дневники: в 3 т. М: Захаров, 2005. т.3, с. 97].
"Это одна из самых светлых личностей, с которыми меня сталкивала судьба. Он был олицетворением сердечной доброты, соединенной с огромным умом и всеобъемлющими знаниями"[Петр Ильич Чайковский]
"Одоевский много лет приискивает средства быть разом человеком Петербурга и человеком человечества, а удаётся плохо, он играет роль какой-то Zwitergestalt и, несмотря на всю прелесть души - виден и камергерский ключ на заду" [Герцен].
"Кажется, достаточно было один день провести с этим человеком, чтоб навсегда полюбить его. Но свет глумился над его рассеянностью, - не понимая, что такая рассеянность есть сосредоточенность на какой-нибудь новой мысли, на какой-нибудь задаче или гипотезе" [Полонский Яков Петрович "Воспоминания"]
"Единственный раз в жизни я встретился с князем Одоевским (в то время директором Румянцевского музея) в салоне княгини М. П. Волконвской. Узнав от находившегося тут итальянского учителя пения г. Негре, что князь Одоевский заклятый враг итальянской музыки, я уже от этого не расположился к нему, и впечатление, воспринимаемое мною из светского его обхождения и беседы с хозяевами дома, не уменьшили несимпатичного моего к особе его чувства. Он показался мне натянутым (как бы с поползновением поважничать), и несловоохотливым. Он подсел к фортепиано и стал брать одни только аккорды, вроде модуляции церковной музыки. Он прославился филантропическою своею деятельностью и кроме того пользовался довольно значительною известностью как литератор и музыкант. О степени заслуженности его репутации в последних двух олтрослях я не имел случая судить" [Бутурлин Михаил Дмитриевич "Зписки графа М. Д, Бутурлина" в 2 т / под ред. М. А, Полякова. Т.2. М., 2006. 91 с., 1845-1849 года]. про нелюбовь Одоевского к итальнской музыке можно почитать в моем старом посте, а тут выложены воспоминания Анны Тютчевой о музыкальном вечере у императрицы Марии Александровны
(1) К. П. Брюллов. "Портрет М. П. Волконской". 1837. (2) Ф. Крюгер "Портерт Д. П. Волконского".
Мария Петровна Волконская (ур. Кикина, 1816-1854). её муж, Дмитрий Петрович Волконский (1805-1859). предводитель дворянства Петербургской губернии (1845), вице-президент Кабинета Его Императорского Величества (с 1851), гофмейстер (с 1856).
М. А. Корф 10 мая 1843: "Вопль на новое издание Свода законов все усиливается и по мере распространения этого издания проникает во все классы... Разумеется, что общий вопль и негодование не могут не проникнуть и до Блудов. Это доказывается тем, что он составил у себя дома секретный комитет для проверки и поправки всех опечаток и ошибок нового издания, особенно по тому, редакция коего вверена была князю Одоевскому, приличному литератору, но человеку, столь же способному на дело, сколько я к командованию армией..." [М. А. Корф. Дневник. 1843 / ред. Ружицкой И. В. РАН ИРИ, 2004? c. 218]
Никитенко А. В. 16 марта 1834: "Сегодня было большое собрание литераторов у Греча. Здесь находилось, я думаю, человек семьдесят. Предмет заседания - издание энциклопедии на русском языке. Это предприятие типографщика Плюшара... Каждый подписывал свое имя на приготовленном листке под наименованием той науки, по которой намерен представить свои труды. пушкин и князь В. Ф. Одоевский сделали маленькую неловкость, которая многим не понравилась, а иных рассердила. Все присутствующие в знак согласия просто подписывали свое имя, а те, которые не согласны, просто не подписывали. Но князь Одоевский написал: "Согласен, если это предприятие и условия оного будут сообразны с моими предположениями". А Пушкин к этому прибавил: "С тем, чтобы моего имени не было выставлено". Многие приняли эту щепетильность за личное себе оскорбление" [Никитенко Ал. Васю Записки и дневники: в 3 т. М: Захаров, 2005. т.1, с. 324-325].
(1) Модест Андреевич Корф. (2) Николай Иванович Греч.
Никитенко А. В. 29 декабря 1839: "Сегодня у Греча я был свидетелем постыдного заговора против "Отечественных записок" Краевского. Краевский или князь Одоевский напечатал в "Литературных прибавлениях" разбор лекций Греча, конечно, неблагосклонный. Это возмездие за поражения, какие Греч наносил в своих лекциях языку "Отечественных записок". Теперь Греч вознамерился отомстить Краевскому уже не словом, а делом. Последний должен типографщику Фишеру за печатание "Литературных прибавлений" 3000 рублей. и не имеет возможности скоро заплатить ему эти деньги. Греч научил Фишера подать просьбу в почтамт, чтобы там задерживали деньги, присылаемые на подписку в редакцию "Литературных прибавлений", и сам вызвался помочь ему в этом своими связями" [Никитенко Ал. Вас. Записки и дневники: в 3 т. М: Захаров, 2005. т.1, с. 407-408].
Никитенко А. В. 22 января 1861: "Утро у князя В. Ф, Одоевского. Я давно с ним не видался. Княгиня была чрезвычайно любезна У них по средам вечером собирается общество, и я дал слово бывать у них" [Никитенко Ал. Вас. Записки и дневники: в 3 т. М: Захаров, 2005. т.2, с. 237].
Никитенко А. В. 17 марта 1866: "Виделся с князем В. Ф. Одоевскоим, который на несколько дней сюда [т.е. из Москвы в Петербург] приехал. Лет восемь не видел его. Он мало изменился наружностью, а душой нисколько. Он такой же умный, склонный к умозрениям человек, такой же благородный, честный, такой же хлопотун, как и прежде, с моложавым лицом. Только ноги отказываются ему служить, говорит он. Я просидел у него довольно долго."[Никитенко Ал. Вас. Записки и дневники: в 3 т. М: Захаров, 2005. т.3, с. 97].
"Это одна из самых светлых личностей, с которыми меня сталкивала судьба. Он был олицетворением сердечной доброты, соединенной с огромным умом и всеобъемлющими знаниями"[Петр Ильич Чайковский]
"Одоевский много лет приискивает средства быть разом человеком Петербурга и человеком человечества, а удаётся плохо, он играет роль какой-то Zwitergestalt и, несмотря на всю прелесть души - виден и камергерский ключ на заду" [Герцен].