Про Корня и мышу Александру
Дело было в далеком 2008. Я - молоденький эксперт в маленьком закрытом городке.Коллектив исключительно мужской, шеф да напраник. Шеф - опытный, адекватный, умный и язвительный мужчина, напарник - ленивый, но такая душка, такой красавчик. В общем, с коллективом мне очень повезло. Шеф давал толковые советы и наставления по работе. Напарник веселил и радовал глаз. Надо сказать, что пришла я в эксперты по зову сердца, почек и прочих внутренних органов...ну то есть из патриотизьму чистейшего, матьего. Все советы начальника слушала внимательно, бралась за любую работу и выполняла полвагона работы еще и за напарника, который прочувствовал мой патриотизм и сваливал эти самые полвагона на мои плечи ничтоже сумняшеся.
Работалось легко, несмотря на плотный график дежурств (в режиме сутки через двое, и очень часто в режиме сутки через сутки), обилие экспертиз и исследований и условия труда. В нашем кабинете можно было играть в футбол, он был здоровый, находился в отдельном от здания ОВД строении. Последний факт очень радовал моих коллег и их друзей. Очень часто в нашем кабинете скрывались от начальствующего гнева, вала работы и прочих неурядиц следователи, опера и прочие носители погон.
Моим самым любимым посетителем стал следователь подполковник (ныне уже наверное полковник) под кодовой кликухой Корень. Долговязый, немного сутулый, худющий следак. Очень многие его не любили и не любят по сей день. Я же стала его фанаткой с первых дней знакомства. Еще бы, подобных следаков я больше не встречала. Его профессионализм и смекалка делали его лучшим следователем во вселенной в моих глазах. Его непомерная язвительность и тонкое чувство юмора заставляли меня с нетерпением ждать его визитов. Его разговорная речь включала в себя такие витиеватые обороты и такое количество мата, что мои уши просто багровели, по первости. Но что это был за мужчина! Я перед ним благоговела! Помню его с вечными сигаретой и чашкой кофе в руках, громко декларирующего посреди нашего кабинета:
Хорошо быть кисою, хорошо собакою,
Где хочу пописаю, где хочу покакаю.
Вырою канавку, положу какашку
И не надо попу вытирать бумажкой!
Я просто лежала на рабочем столе и хохотала, настолько не вязался образ подполковника милиции с данной сентенцией.
То он решит непременно в нашем кабинете пристреливать пневматический пистолет. Полигона у нас не было, а баллистика назначалась. Нарисовал мишень, повесил на кусок фанеры, фанеру облокотил на любимый цветок нашей коллеги в декрете (денежное дерево). В итоге пробил фанеру, пробил ствол дерева. Начальник цветок выхаживал как мог, оставшийся пенек поливал регулярно. Но у пенька не было шансов... Корень не любил ни цветы, ни нашу коллегу. Поэтому не менее регулярно он тушил в этом самом пеньке окурки (да, курили мы тогда все скопом в нашем кабинете). Надо сказать, что пенек внутри от этого стал полым и имел углубление.
То он решит проверить на горючесть жидкость из пузырька на столе напарника. Для этого Корень налил жидкость из пузырька в углубление пенька... Ну да, налил и поджог. Шеф зашел в самый разгар "вечного огня" и понял, что пенек поливать больше нет смысла. Коллеге мы все дружно сказали, что цветок пал от неизвестной болезни. Зачах без хозяйки.
Сроки экспертизы составляют немалое количество дней (цельных 15), поэтому пистолет притягивал руки шефа и следователя еще не раз.
Однажды я пришла на работу и увидела, что линолеум во многих местах имеет странные полукруглые углубления. На мой вопрос откуда они взялись, шеф пояснил, что де они с Корнем накануне "ловили мыша". Сидели тихо никого не трогали. И тут на свою беду посреди кабинета решила выбежать мыша.
С мышой я была уже знакомы. Она частенько имела наглость вечерком совершить променад по кабинету легким аллюром. Я звала ее Сашкой. Сашка любила шоколадные конфеты и не любила, когда мешочек с ними завязывали на узел. В голодные времена питалась остатками роллтона в наших вещмешках, отчаянно матерясь на своем мышином языке на беспорядок в них.
В общем, напарник ускакал на выезд, Корень и шеф решили отметить какую-то важную для них дату. Сидят, значит они, отмечают, ведут философские беседы и пристреливают уже вконец пристреляный пневмат. И тут видят Сашку. А Сашка-то че...Глупая была как все женщины. В положенное время выскочила на ежедневную пробежку. Корень с шефом ажно охренели от такой наглости (на дежурствах в кабинете ночевала только я, поэтому с Сашкой была знакома тоже только я одна). Картина маслом. Корень с пневматом скучает, а тут Сашка посреди кабинета! Корень ни секунды не раздумывал что делать дальше. А дальше скучно не было никому. Ни Корню, отчаянно матерящемуся и выпускающему вслед Шурке металлические шарики, ни шефу, загинающемуся от смеха, ни, тем более, Сашке.
Сашка, почувствовав неладное, сначала остановилась и застыла (о чем свидетельствует некая скученность углублений в линолиуме в центре кабинета), а затем припустила обратно к убежищу через весь кабинет (о чем свидетельствуют серия углублений в виде тонкой полосы вдоль всего кабинета). Забегая вперед, скажу, шо Сашка погибла не от рук Корня и не в тот день. Но рубец на сердце у нее непременно остался:
- Врёёёёёёёёшь! Не уйдёёёёёёёшь! - дымя сигаретой кричал Корень прицеливаясь.
Короче, шеф мне сообщил, что они честно истребляли мышу, но так и не истребили. Предупредил, шо в кабинете по прежнему живет мыша и показал где стоит аптечка с нитроглицерином для меня, на случай нашей с ней встречи.
Рассказав, что я в курсе про существование Шурочки, я посетовала, что нитроглицерин теперь наверняка бы не повредил ей, а не мне.
Погибла моя подружака героически через несколько месяцев. В ИВС напротив нашего кабинета (про пылкие и трепетные отношения нашего кабинета и камер ИВС я напишу отдельную историю) травили мышей. Сашка, глупая женщина, наелась отравы и, прибежав в свое убежище, отдала Богу душу.
Через некоторое время весть о смерти Сашки нам передалась посредством весьма однозначного аромата. Сначала мы терпели его. Потом стали сидеть в куртках, но при открытых окнах (была зима). Через 2 недели шеф не выдержал, организовал напарника, они вскрыли полы (они были деревянные), разворотили полкабинета, но таки нашли труп Шурки и избавили нас от мучений, а меня от ночевок в дежурной части в компании зачастую весьма любвеобильных коллег.
Работалось легко, несмотря на плотный график дежурств (в режиме сутки через двое, и очень часто в режиме сутки через сутки), обилие экспертиз и исследований и условия труда. В нашем кабинете можно было играть в футбол, он был здоровый, находился в отдельном от здания ОВД строении. Последний факт очень радовал моих коллег и их друзей. Очень часто в нашем кабинете скрывались от начальствующего гнева, вала работы и прочих неурядиц следователи, опера и прочие носители погон.
Моим самым любимым посетителем стал следователь подполковник (ныне уже наверное полковник) под кодовой кликухой Корень. Долговязый, немного сутулый, худющий следак. Очень многие его не любили и не любят по сей день. Я же стала его фанаткой с первых дней знакомства. Еще бы, подобных следаков я больше не встречала. Его профессионализм и смекалка делали его лучшим следователем во вселенной в моих глазах. Его непомерная язвительность и тонкое чувство юмора заставляли меня с нетерпением ждать его визитов. Его разговорная речь включала в себя такие витиеватые обороты и такое количество мата, что мои уши просто багровели, по первости. Но что это был за мужчина! Я перед ним благоговела! Помню его с вечными сигаретой и чашкой кофе в руках, громко декларирующего посреди нашего кабинета:
Хорошо быть кисою, хорошо собакою,
Где хочу пописаю, где хочу покакаю.
Вырою канавку, положу какашку
И не надо попу вытирать бумажкой!
Я просто лежала на рабочем столе и хохотала, настолько не вязался образ подполковника милиции с данной сентенцией.
То он решит непременно в нашем кабинете пристреливать пневматический пистолет. Полигона у нас не было, а баллистика назначалась. Нарисовал мишень, повесил на кусок фанеры, фанеру облокотил на любимый цветок нашей коллеги в декрете (денежное дерево). В итоге пробил фанеру, пробил ствол дерева. Начальник цветок выхаживал как мог, оставшийся пенек поливал регулярно. Но у пенька не было шансов... Корень не любил ни цветы, ни нашу коллегу. Поэтому не менее регулярно он тушил в этом самом пеньке окурки (да, курили мы тогда все скопом в нашем кабинете). Надо сказать, что пенек внутри от этого стал полым и имел углубление.
То он решит проверить на горючесть жидкость из пузырька на столе напарника. Для этого Корень налил жидкость из пузырька в углубление пенька... Ну да, налил и поджог. Шеф зашел в самый разгар "вечного огня" и понял, что пенек поливать больше нет смысла. Коллеге мы все дружно сказали, что цветок пал от неизвестной болезни. Зачах без хозяйки.
Сроки экспертизы составляют немалое количество дней (цельных 15), поэтому пистолет притягивал руки шефа и следователя еще не раз.
Однажды я пришла на работу и увидела, что линолеум во многих местах имеет странные полукруглые углубления. На мой вопрос откуда они взялись, шеф пояснил, что де они с Корнем накануне "ловили мыша". Сидели тихо никого не трогали. И тут на свою беду посреди кабинета решила выбежать мыша.
С мышой я была уже знакомы. Она частенько имела наглость вечерком совершить променад по кабинету легким аллюром. Я звала ее Сашкой. Сашка любила шоколадные конфеты и не любила, когда мешочек с ними завязывали на узел. В голодные времена питалась остатками роллтона в наших вещмешках, отчаянно матерясь на своем мышином языке на беспорядок в них.
В общем, напарник ускакал на выезд, Корень и шеф решили отметить какую-то важную для них дату. Сидят, значит они, отмечают, ведут философские беседы и пристреливают уже вконец пристреляный пневмат. И тут видят Сашку. А Сашка-то че...Глупая была как все женщины. В положенное время выскочила на ежедневную пробежку. Корень с шефом ажно охренели от такой наглости (на дежурствах в кабинете ночевала только я, поэтому с Сашкой была знакома тоже только я одна). Картина маслом. Корень с пневматом скучает, а тут Сашка посреди кабинета! Корень ни секунды не раздумывал что делать дальше. А дальше скучно не было никому. Ни Корню, отчаянно матерящемуся и выпускающему вслед Шурке металлические шарики, ни шефу, загинающемуся от смеха, ни, тем более, Сашке.
Сашка, почувствовав неладное, сначала остановилась и застыла (о чем свидетельствует некая скученность углублений в линолиуме в центре кабинета), а затем припустила обратно к убежищу через весь кабинет (о чем свидетельствуют серия углублений в виде тонкой полосы вдоль всего кабинета). Забегая вперед, скажу, шо Сашка погибла не от рук Корня и не в тот день. Но рубец на сердце у нее непременно остался:
- Врёёёёёёёёшь! Не уйдёёёёёёёшь! - дымя сигаретой кричал Корень прицеливаясь.
Короче, шеф мне сообщил, что они честно истребляли мышу, но так и не истребили. Предупредил, шо в кабинете по прежнему живет мыша и показал где стоит аптечка с нитроглицерином для меня, на случай нашей с ней встречи.
Рассказав, что я в курсе про существование Шурочки, я посетовала, что нитроглицерин теперь наверняка бы не повредил ей, а не мне.
Погибла моя подружака героически через несколько месяцев. В ИВС напротив нашего кабинета (про пылкие и трепетные отношения нашего кабинета и камер ИВС я напишу отдельную историю) травили мышей. Сашка, глупая женщина, наелась отравы и, прибежав в свое убежище, отдала Богу душу.
Через некоторое время весть о смерти Сашки нам передалась посредством весьма однозначного аромата. Сначала мы терпели его. Потом стали сидеть в куртках, но при открытых окнах (была зима). Через 2 недели шеф не выдержал, организовал напарника, они вскрыли полы (они были деревянные), разворотили полкабинета, но таки нашли труп Шурки и избавили нас от мучений, а меня от ночевок в дежурной части в компании зачастую весьма любвеобильных коллег.