Заметки вожатого. О безвыходных ситуациях.
Я всегда была мастером по попаданию в нелепые ситуации. Если у кого-то в общественном туалете заело дверь - это я. Если кто-то упал в единственную на весь город лужу - это тоже я. А уж если впереди лестница, кто-то летит с неё и оглушительно ржёт - это уж, вне всяких сомнений, я.
А ещё я - истинная drama queen. Если что-то делаю, то па-афосно! И очень многословно! Думается, даже на своих похоронах речь прощальную буду толкать со смертного одра, да ещё и не умру в итоге, хотя большинство присутствующих уже будет об этом мечтать. Но сейчас я расскажу, наверно, только про первую ипостась, а про драму квин попозже.
По-моему, кто-то слишком много ест!
Однажды в лагере намечалась вожатская вечеринка. Это довольно весёлое мероприятие, но только для тех, кому повезёт, конечно. В лагере бухают почти все, это бесспорно. Ну кроме особо высокоморальных, убеждённых трезвенников, язвенников и тех, кому мама не разрешает. Но и те, к концу смены, уже лихо запивают коньяк чачей и раскрывают новые грани своей личности. Это не потому, что нехорошие аморальные личности кругом, а потому что обстановка такая. Если вспоминать становление меня, как алкоголика, то я вот что скажу: когда вползаешь ночью к себе в вожатскую, основных желаний три - заснуть, где стоишь, сдохнуть, где заснёшь, или продезинфицировать себя изнутри от этого всего пиздеца, если не сдохнешь и не заснёшь немедленно. Конечно, ситуация осложняется тем, что в семь утра снова в бой, а в нашей работе следы алкогольного воздействия на лице недопустимы, сами понимаете. Но вожатый - это такой супергерой, который бухал до четырёх утра, потом клеил картонные ангельские крылья до шести, а в семь - трезвый, весёлый и бодрый поднимает свой отряд на зарядку. Никогда не находила объяснения этому феномену, но так оно и есть. Исключения случаются, конечно, но о них позже расскажу, в главе «Алкоподвиги».
Долгое получилось вступление, а мы, между тем, про вечеринку. Всё это я к тому, что на подобную тусовку идет только половина базы - по одному с отряда, второй остаётся с детьми, всё логично. В первые пару лет я оставалась в лагере добровольно, на пьянки не тянуло, но однажды решила попробовать чего-нибудь новое.
Нужно также понимать, что ночью (а туса, есессно, после детского отбоя) с базы особо не выпускают. Разумеется, каждый уважающий себя вожатый давно протоптал свои тропки на волю в каких-нибудь укромных уголках. Я их знала все, а вот воспользоваться могла только одним - невысоким заборчиком, примерно в метр высотой. Дело в том, что я весила немножко вдвое больше, чем сейчас и любая ночная вылазка не этим путем могла закончиться трагично для всех.
За территорию мы направились толпой человек в восемь. У того самого невысокого заборчика выяснилось, что нашу тайную тропку уже спалили и заборчик густо-густо намазан солидолом. Коллеги сразу же предложили пойти другим путём, про него поясню.
В одном из уголков базы забор представлял собой решетку из простых вертикальных прутьев. Один из этих прутьев был выломан и, при желании, там можно было протиснуться. Именно туда расстроенную меня сейчас и тащили. Конечно, я отказывалась, трезво оценивая свои шансы, но ребята уверяли, что всё будет хршооо, чо ты очкуешь, там места - слон пролезет.
Когда мы пришли, первым сквозь прутья полез довольно накачанный парнишка и с той стороны забора радостно мне замахал, лезь, дескть, всё хршо!
За ним пролезла еще парочка девчонок и я, представив себя тонкой Покахонтас, гордой дочерью индейского народа, пролезающей сквозь заросли лиан в джунглях, ринулась в щель меж прутьев.
Внутренняя Покахонтас оказалась Верзилой из «Операции Ы». Помните, в новелле «Напарник» он пытается протиснуться в дыру в душе? Вот это я. Застряла намертво, ни туда, ни сюда. Пару секунд все ещё осознавали, что случилось, а потом…
Потом грохнул такой взрыв хохота, что нас должны были услышать в паре окрестных городов. Рослый физрук Лёша, пролезший первым, лежал, скрючившись на асфальте и хрюкал от смеха. Подружка Ксюша, стояла рядом и плакала, уткнувшись лбом в забор. Мне смеяться было больно, прутья давили рёбра, но это было нечеловечески смешно.
Ржали минут 15. Затем собрали экстренный консилиум на тему «Чоделатьто». Центральная тема консилиума торчала из забора и грозила провалом вечернего мероприятия для всей педкоманды. Не очень далеко от нас был пост охранников и чудо, что они до сих пор не набежали по нашу душу.
А чоделатьто было непонятно. Вариант «оставить в заборе, пока не похудеет» отмели за негуманностью. «Выкрутить, как пробку из бутылки» тоже не получилось, главным образом потому, что нечего было вкрутить мне в голову, в качестве штопора. Хотя я надеюсь, что главной стала всё-таки не эта причина.
Когда мне уже явственно стали видеться картины, как я третий день торчу в заборе и меня кормят бананами, как обезьянку, заметила, что мальчики, которые все еще были за мной, на территории базы, скучковались и что-то обсуждают, поглядывая на меня. А потом от них отделился один из физруков и побежал в мою сторону. Они глобально подошли к проблеме.
Испугаться я не успела. Удар физруческой коленкой куда-то в боковой жирок не очень больно, но мощно и вышиб мою тушку из заборного плена. Ребята с той стороны тоже быстро сориентировались и поймали Покахонтас-неудачницу, что спасло их от участи быть раздавленными в лепёшку.
Успокоиться наша компания не могла до самого места назначения. А когда пришли и обнаружили, что ждут только нас, то на вопрос «Вы чо так долго?» кто-то из физруков нервно ответил:
- Да у нас Винни-Пух в норе застрял!
Есессно, новый взрыв хохота не заставил себя ждать.
Однажды мама мне рассказывала, как один из её друзей в детстве провалился в деревенский туалет «типа сортир» и шлёпал потом до бабушки в том, во что он провалился. Прошло с тех пор добрых лет сорок, мальчик давно стал уважаемым в области человеком, доктором каких-то там наук, вроде даже депутатом. Но в родной деревне, при упоминании его имени, всегда добавляют «Ну тот, который в сортир провалился».
Так и со мной получилось. Прошло шесть лет, я вдвое похудела, защитила диссертацию, давно вожатой не работаю, а в лагерном подчинении дохера человек. Но однофигственно, когда надо вспомнить, кто такая эта Тата, ребята добавляют «Ну та, которая в 2011 году в заборе застряла, помнишь?»
А ещё я - истинная drama queen. Если что-то делаю, то па-афосно! И очень многословно! Думается, даже на своих похоронах речь прощальную буду толкать со смертного одра, да ещё и не умру в итоге, хотя большинство присутствующих уже будет об этом мечтать. Но сейчас я расскажу, наверно, только про первую ипостась, а про драму квин попозже.
По-моему, кто-то слишком много ест!
Однажды в лагере намечалась вожатская вечеринка. Это довольно весёлое мероприятие, но только для тех, кому повезёт, конечно. В лагере бухают почти все, это бесспорно. Ну кроме особо высокоморальных, убеждённых трезвенников, язвенников и тех, кому мама не разрешает. Но и те, к концу смены, уже лихо запивают коньяк чачей и раскрывают новые грани своей личности. Это не потому, что нехорошие аморальные личности кругом, а потому что обстановка такая. Если вспоминать становление меня, как алкоголика, то я вот что скажу: когда вползаешь ночью к себе в вожатскую, основных желаний три - заснуть, где стоишь, сдохнуть, где заснёшь, или продезинфицировать себя изнутри от этого всего пиздеца, если не сдохнешь и не заснёшь немедленно. Конечно, ситуация осложняется тем, что в семь утра снова в бой, а в нашей работе следы алкогольного воздействия на лице недопустимы, сами понимаете. Но вожатый - это такой супергерой, который бухал до четырёх утра, потом клеил картонные ангельские крылья до шести, а в семь - трезвый, весёлый и бодрый поднимает свой отряд на зарядку. Никогда не находила объяснения этому феномену, но так оно и есть. Исключения случаются, конечно, но о них позже расскажу, в главе «Алкоподвиги».
Долгое получилось вступление, а мы, между тем, про вечеринку. Всё это я к тому, что на подобную тусовку идет только половина базы - по одному с отряда, второй остаётся с детьми, всё логично. В первые пару лет я оставалась в лагере добровольно, на пьянки не тянуло, но однажды решила попробовать чего-нибудь новое.
Нужно также понимать, что ночью (а туса, есессно, после детского отбоя) с базы особо не выпускают. Разумеется, каждый уважающий себя вожатый давно протоптал свои тропки на волю в каких-нибудь укромных уголках. Я их знала все, а вот воспользоваться могла только одним - невысоким заборчиком, примерно в метр высотой. Дело в том, что я весила немножко вдвое больше, чем сейчас и любая ночная вылазка не этим путем могла закончиться трагично для всех.
За территорию мы направились толпой человек в восемь. У того самого невысокого заборчика выяснилось, что нашу тайную тропку уже спалили и заборчик густо-густо намазан солидолом. Коллеги сразу же предложили пойти другим путём, про него поясню.
В одном из уголков базы забор представлял собой решетку из простых вертикальных прутьев. Один из этих прутьев был выломан и, при желании, там можно было протиснуться. Именно туда расстроенную меня сейчас и тащили. Конечно, я отказывалась, трезво оценивая свои шансы, но ребята уверяли, что всё будет хршооо, чо ты очкуешь, там места - слон пролезет.
Когда мы пришли, первым сквозь прутья полез довольно накачанный парнишка и с той стороны забора радостно мне замахал, лезь, дескть, всё хршо!
За ним пролезла еще парочка девчонок и я, представив себя тонкой Покахонтас, гордой дочерью индейского народа, пролезающей сквозь заросли лиан в джунглях, ринулась в щель меж прутьев.
Внутренняя Покахонтас оказалась Верзилой из «Операции Ы». Помните, в новелле «Напарник» он пытается протиснуться в дыру в душе? Вот это я. Застряла намертво, ни туда, ни сюда. Пару секунд все ещё осознавали, что случилось, а потом…
Потом грохнул такой взрыв хохота, что нас должны были услышать в паре окрестных городов. Рослый физрук Лёша, пролезший первым, лежал, скрючившись на асфальте и хрюкал от смеха. Подружка Ксюша, стояла рядом и плакала, уткнувшись лбом в забор. Мне смеяться было больно, прутья давили рёбра, но это было нечеловечески смешно.
Ржали минут 15. Затем собрали экстренный консилиум на тему «Чоделатьто». Центральная тема консилиума торчала из забора и грозила провалом вечернего мероприятия для всей педкоманды. Не очень далеко от нас был пост охранников и чудо, что они до сих пор не набежали по нашу душу.
А чоделатьто было непонятно. Вариант «оставить в заборе, пока не похудеет» отмели за негуманностью. «Выкрутить, как пробку из бутылки» тоже не получилось, главным образом потому, что нечего было вкрутить мне в голову, в качестве штопора. Хотя я надеюсь, что главной стала всё-таки не эта причина.
Когда мне уже явственно стали видеться картины, как я третий день торчу в заборе и меня кормят бананами, как обезьянку, заметила, что мальчики, которые все еще были за мной, на территории базы, скучковались и что-то обсуждают, поглядывая на меня. А потом от них отделился один из физруков и побежал в мою сторону. Они глобально подошли к проблеме.
Испугаться я не успела. Удар физруческой коленкой куда-то в боковой жирок не очень больно, но мощно и вышиб мою тушку из заборного плена. Ребята с той стороны тоже быстро сориентировались и поймали Покахонтас-неудачницу, что спасло их от участи быть раздавленными в лепёшку.
Успокоиться наша компания не могла до самого места назначения. А когда пришли и обнаружили, что ждут только нас, то на вопрос «Вы чо так долго?» кто-то из физруков нервно ответил:
- Да у нас Винни-Пух в норе застрял!
Есессно, новый взрыв хохота не заставил себя ждать.
Однажды мама мне рассказывала, как один из её друзей в детстве провалился в деревенский туалет «типа сортир» и шлёпал потом до бабушки в том, во что он провалился. Прошло с тех пор добрых лет сорок, мальчик давно стал уважаемым в области человеком, доктором каких-то там наук, вроде даже депутатом. Но в родной деревне, при упоминании его имени, всегда добавляют «Ну тот, который в сортир провалился».
Так и со мной получилось. Прошло шесть лет, я вдвое похудела, защитила диссертацию, давно вожатой не работаю, а в лагерном подчинении дохера человек. Но однофигственно, когда надо вспомнить, кто такая эта Тата, ребята добавляют «Ну та, которая в 2011 году в заборе застряла, помнишь?»