Я думала, вы олени
говорила Настя, запихивая в мышей-оленей морковку. А вы мыши. Все-таки вы мыши.
Мыши-олени прибежали косяком, глядя в затылок друг другу. Умяли морковку, капусту - а больше им никто не дал ничего.
Страусы ели сами.
Я в это время кормила казуара (похож на гадрозавра). У него клюв железобетонный - Настя пыталась дать ему орешки, пальцы согнула, он за палец хвать! Сотрудники парка птиц, которые нас узнают и здороваются, хором дитятко утешали.
Белка спустилась с небес, лопала орехи. Настя гладила ее по шерстке и приговаривала: «Белка, белка, я тебя люблю!»
Белка не единственная, кому ребенок в любви признавался. В океанариум к акулам Настя прибегала, громко крича: «Акулы, акулы-ы-ы-ы, приве-е-е-ет! Это я, ваша сестра Настя!»
Также были покормлены попугаи,
утята, енот, второй енот (его можно было гладить), коатимунди (не знаю, как он по-русски),
волнистые попугайчики, дикобразы (у них чудесно мягкие носы, острые усы и два больших желтых зуба),
козленок, олень мелкий, но не мышь, павлины (с руки), цесарки (тоже с руки), олени крупные и кролики.
Кролики были уже ужратые, но ребенок был уже опытный. Поэтому кроликам пришлось есть, а провинившихся Настя мацала за живот и уши, бормоча: «У белых кроликов глаза красные, а у остальных черные». У меня же были по локоть грязные руки, ноги, белая рубашка, серые шорты и обувь. У водителя такси тикал счетчик на пятый час (оплата фиксированная за четыре часа, пятый дополнительно). У кроликов наступило отвращение к любой пище. Но ребенок не сдавался. Хорошо, закончился корм и в последнем отсеке парка птиц были только орлы и обезьяны- ни тех, ни других не помацать. Поэтому мы вымыли руки с мылом и быстро поехали домой ужинать.
Мыши-олени прибежали косяком, глядя в затылок друг другу. Умяли морковку, капусту - а больше им никто не дал ничего.
Страусы ели сами.
Я в это время кормила казуара (похож на гадрозавра). У него клюв железобетонный - Настя пыталась дать ему орешки, пальцы согнула, он за палец хвать! Сотрудники парка птиц, которые нас узнают и здороваются, хором дитятко утешали.
Белка спустилась с небес, лопала орехи. Настя гладила ее по шерстке и приговаривала: «Белка, белка, я тебя люблю!»
Белка не единственная, кому ребенок в любви признавался. В океанариум к акулам Настя прибегала, громко крича: «Акулы, акулы-ы-ы-ы, приве-е-е-ет! Это я, ваша сестра Настя!»
Также были покормлены попугаи,
утята, енот, второй енот (его можно было гладить), коатимунди (не знаю, как он по-русски),
волнистые попугайчики, дикобразы (у них чудесно мягкие носы, острые усы и два больших желтых зуба),
козленок, олень мелкий, но не мышь, павлины (с руки), цесарки (тоже с руки), олени крупные и кролики.
Кролики были уже ужратые, но ребенок был уже опытный. Поэтому кроликам пришлось есть, а провинившихся Настя мацала за живот и уши, бормоча: «У белых кроликов глаза красные, а у остальных черные». У меня же были по локоть грязные руки, ноги, белая рубашка, серые шорты и обувь. У водителя такси тикал счетчик на пятый час (оплата фиксированная за четыре часа, пятый дополнительно). У кроликов наступило отвращение к любой пище. Но ребенок не сдавался. Хорошо, закончился корм и в последнем отсеке парка птиц были только орлы и обезьяны- ни тех, ни других не помацать. Поэтому мы вымыли руки с мылом и быстро поехали домой ужинать.