Марина
Читаю «биографию души» семьи Марины Цветаевой, написанной Светланой Макаренко. Так много схожести, общности! Я любила ее всегда, она для меня всегда была любимым поэтом - из-за страстности и смелости ее чувств и точного, резковато-нежного слога. Даже там, где-то 10 лет в прошлое, я находила с ней много общего. Но теперь, читая ее биографию, я нахожу еще больше. Марина любила похоже. Вот, напривер, отрывок из книги, который описывает ее роман с Родзевичем, пока все еще в браке с Эфроном:
« Она снова была опорой отношений. Как и в своем браке. Очаровав ее поначалу страсной нежностью, чувственностью, показавшимся, быть может, ей признанием в ней вечно упрятанной вглубь, скрытной, но тем не менее пленительной женственности, Родзевич вскоре эту самую женственность, раскрывшуюся перед ним подлинность, потребность души Марины, изо всех сил стремившейся к нему, - легкомысленно, мимоходом, не думая, развеял. Он так и не дал ей быть пленительно, если так можно сказать, «сильно-слабой». Не позволил ей стать истинной сутью. Просто женщиной до конца. А это было то, чего ей всегда не хватало».
« Она снова была опорой отношений. Как и в своем браке. Очаровав ее поначалу страсной нежностью, чувственностью, показавшимся, быть может, ей признанием в ней вечно упрятанной вглубь, скрытной, но тем не менее пленительной женственности, Родзевич вскоре эту самую женственность, раскрывшуюся перед ним подлинность, потребность души Марины, изо всех сил стремившейся к нему, - легкомысленно, мимоходом, не думая, развеял. Он так и не дал ей быть пленительно, если так можно сказать, «сильно-слабой». Не позволил ей стать истинной сутью. Просто женщиной до конца. А это было то, чего ей всегда не хватало».