Новое начало
Немного странное название, однако...
В день своего совершеннолетия молодой государь Гэлан взошел на престол.
Праздновалось это событие семь дней, сопровождаясь традиционными торжествами: накрытыми повсюду столами для простых людей, раздачей подарков и денег. В эти дни также миловали осужденных за незначительные преступления. Когда, наконец, праздник окончился и суета улеглась, Синлин и Ланье простились с юным королем и отправились в путь. Они, конечно, могли бы остаться в столице, и Гэлан очень просил отца об этом. Однако друзья решили удалиться на полуостров Брекильен, где среди лесов и озер в доме наставника Бай Бинъюя они когда-то встретились впервые. Их сопровождал Хо с семьей. И больше никто.
Повозкой ушедшего на покой государя правил Хо, повозкой семьи - его старший сын. Вещей взяли мало, договорившись с Эаном, что понемногу переправит книги и все самое для них ценное.
- Наверняка привезет сам, - улыбнулся Ланье, подумав о сыне.
- Вот и хорошо, что у него будет повод приехать. Расскажет нам о его величестве и об Алуэтте. И вообще как дела при дворе.
- Надеюсь, он не явится раньше нас, - заметил Ланье шутливо.
- Намекаешь на то, что мы слишком наслаждаемся дорогой и никуда не спешим?
- А ребенок соскучится, - кивнул со вздохом Ланье.
- Твой ребенок уже не такой и ребенок. Конечно, он сейчас не приедет: слишком много дел после коронации, - заметил Синлин.
- Само собой, не приедет. Если бы я не мог положиться на его чувство ответственности, ни за что не рекомендовал бы королю. Но ты сам, признайся, очень ведь беспокоишься за его величество? - улыбнулся Ланье лукаво.
- Очень, - согласился Синлин.
- Мы ведь могли остаться в столице или отправиться в летнюю резиденцию князей Флорье, или…
- Просто я не мог больше видеть, как Гэлану тяжело твое общество. Как он сдерживается изо всех сил, как ты его раздражаешь. Это, знаешь ли, очень тягостно: наблюдать, как тот, кого ты любишь, испытывает неприязнь к тому, кого ты любишь, - Синлин, вздохнув, откинул шторку и выглянул из повозки, потом посмотрел на Ланье и мягко добавил: - Я просто хотел убрать тебя от него подальше, чтобы нам с ним не мучиться.
- Я мог бы не появляться при дворе… - отозвался Ланье, как бы недоумевая.
- Еще я хотел осуществить юношескую мечту, - ответил Синлин.
- Сбежать?
Синлин улыбнулся.
- Отлично помню тот вечер, когда ты впервые выказал это желание, - усмехнулся Ланье.
- Накануне потерпев очередное поражение, мы продолжали отступать вглубь страны… - с горечью откликнулся Синлин.
- Что за глупости ты тогда о себе услышал?
- Уже и не помню. Да что там обычно обо мне говорили? Пустое место. Главным был генерал Тоннэр. Его все слушались, а я…
- Теперь-то все иначе.
- Теперь-то, безусловно. И все благодаря тебе, дорогой друг.
- И ты всё еще хочешь сбежать?
- Вот, как видишь, я бегу, - развел руками Синлин. - На этот раз от того, что мой любимый сын не любит моего любимого друга.
- Бегство ничего не изменит.
- Да и в наших ли силах вообще что-либо изменить? Сердце человека сам человек без помощи свыше изменить не может. А о помощи надо хотя бы попросить. Уже и то хорошо, что вся эта история с враждой Тоннэров и Нюи окончилась благополучно.
- Кстати, твой шурин довольно толковый.
- А я тебе говорил.
- По правде сказать, я очень на него был обижен после покушения.
- Он был в отчаянии. Я отказался его поддержать, спалил его доклад о расследовании смерти отца… Но он меня напугал почти до безумия, чуть не убив тебя.
- Если бы убил, что бы ты сделал? Тоже простил его?
- Не знаю, - покачал головой Синлин. - Я и сейчас не могу думать о том, что было бы, если б ты погиб.
- И не думай, - Ланье похлопал его по руке. - Меня не так-то просто убить.
Синлин снова выглянул в окно. Ланье, взяв его запястье, послушал пульс:
- Чем ты так взволнован?
- Да этими воспоминаниями, - рассмеялся Синлин. - С возрастом стал таким тревожным…
- Тебе надо поспать немного. Так дорога покажется короче. Вечером приедем в Конк-керне, а завтра в полудню уже будем в поместье Гвин-коад.
- Говоришь со мной, как с маленьким. Но мне даже нравится, - Синлин откинулся к стенке повозки. - Как только теперь уснуть спокойно?
- Могу тебе помочь, - невинно предложил Ланье. - Если захочешь.
- Достанешь волшебный гребешок и станешь причесывать меня?
- Ты ведь понимаешь, что дело не в гребешке, но могу и так, - согласился Ланье.
- Никто не любит, когда его заколдовывают, - заметил Синлин.
- Ты меня заколдовал, едва я тебя увидел, - Ланье улыбнулся. - Иначе чем ты объяснишь то, что такой умный человек и сильный волшебник, как я, повсюду следовал за малышом-принцем?
- Это как раз легко объясняется, - Синлин рассмеялся. - Подчинить волю невинного мальчика было намного проще, чем грозного генерала. Пользуясь доверием принца, а затем короля, ты возвысился надо всеми. Получил полную власть над страной, доступ к казне… Ну и прочее, прочее.
- Я тебя обожаю, - сказал Ланье серьезно. - Ты всё-таки меня заколдовал.
- Кто бы нас услышал, решил бы, будто у нас не совсем дружеские отношения, - покачал головой Синлин.
- Пусть думают, что хотят. Кстати сказать, подобные слухи…
- Конечно, их распространитель и все, кто повторял такую крамолу, куда-то внезапно исчезли или резко переменили свое отношение к сплетням. Я понимаю, - кивнул Синлин.
- Лишь бы мой король не переживал из-за глупости подданных, не способных понять его душу, - Ланье подложил подушечку под шею Синлину.- Отдохни немного.
- У меня такое чувство, будто мое общество тебя утомляет, - хмыкнул Синлин. - Так ты хочешь поскорее меня усыпить.
- Вовсе нет. Я просто хочу, чтобы ты никогда не думал ни о чем плохом.
- Это глупо. Это невозможно. Никто не может полностью укрыться от тревог.
- Хотя бы сейчас не вспоминай о том, что неприятно ни тебе, ни мне.
- Усыпишь меня? - недоверчиво переспросил Синлин.
- Ни за что, - Ланье укрыл ему ноги покрывалом. - Давай поговорим о чем-нибудь спокойном?
- О музыке?
- Или о литературе. Мой наставник писал стихи, ты знаешь об этом?
- Кажется, когда-то ты упоминал его талант стихотворца.
- Он писал на своем языке, но научил меня языку островов Байчжоу, и я перевел несколько песен, сочиненных им.
- Прочтешь?
- Попробую вспомнить, - он ненадолго задумался, перебирая в памяти гладкие камушки слов, и наконец, прочел:
Плывет корабль. Оборванная нить
Колышется в нефритовых волнах,
И тают облаками в небе скалы.
И вечно будет прошлое манить,
Являясь в самых солнечных мечтах,
Но предо мною - новое начало,
Начало жертв на тягостном пути,
Ведущем в синеву живых небес,
Пусть тяжек путь, но, поборов усталость,
Смогу ли я по лестнице взойти,
Смогу ли я приблизиться к Тебе,
Источник жизни, всех миров Начало?
Синлин глубоко вздохнул, будто слушая стихи Бай Бинъюя позабыл дышать. Помолчал немного, внимая отголоскам слов, проговорил задумчиво:
- Твой наставник был поистине великим человеком.
- Он благословил меня идти с тобой, оберегать тебя и очищать твой путь…
- Не слишком ли много ты взял на себя? - с тревогой спросил Синлин.
- Был ли я прав, убирая с твоего пути коряги и камни?
- Это были люди, Ланье. Живые люди.
- Но отстранив их, мы смогли сделать многое, - возразил Ланье. - У человеческой справедливости есть свои законы и своя оборотная сторона. Небесная справедливость на земле невозможна до тех пор, пока каждый человек не примет в душу небесный свет. До тех пор порядок связан с силой, а сила… с насилием.
- К чему же ты прочел мне стихи своего наставника? Они же совершенно о другом! О милости и о жертвенности идущего по пути, проложенном для нас Сыном Божьим.
- Да, но правитель не может идти этим путем так, как идет монах.
- В этом ты прав, однако…
- Я просто хотел сказать тебе, что теперь перед нами тоже открывается новое начало. Начало пути человеческого, а не королевского. Понимаешь?
- Кажется, понимаю, - улыбнулся Синлин. - Новое начало пути любви и милосердия.
В день своего совершеннолетия молодой государь Гэлан взошел на престол.
Праздновалось это событие семь дней, сопровождаясь традиционными торжествами: накрытыми повсюду столами для простых людей, раздачей подарков и денег. В эти дни также миловали осужденных за незначительные преступления. Когда, наконец, праздник окончился и суета улеглась, Синлин и Ланье простились с юным королем и отправились в путь. Они, конечно, могли бы остаться в столице, и Гэлан очень просил отца об этом. Однако друзья решили удалиться на полуостров Брекильен, где среди лесов и озер в доме наставника Бай Бинъюя они когда-то встретились впервые. Их сопровождал Хо с семьей. И больше никто.
Повозкой ушедшего на покой государя правил Хо, повозкой семьи - его старший сын. Вещей взяли мало, договорившись с Эаном, что понемногу переправит книги и все самое для них ценное.
- Наверняка привезет сам, - улыбнулся Ланье, подумав о сыне.
- Вот и хорошо, что у него будет повод приехать. Расскажет нам о его величестве и об Алуэтте. И вообще как дела при дворе.
- Надеюсь, он не явится раньше нас, - заметил Ланье шутливо.
- Намекаешь на то, что мы слишком наслаждаемся дорогой и никуда не спешим?
- А ребенок соскучится, - кивнул со вздохом Ланье.
- Твой ребенок уже не такой и ребенок. Конечно, он сейчас не приедет: слишком много дел после коронации, - заметил Синлин.
- Само собой, не приедет. Если бы я не мог положиться на его чувство ответственности, ни за что не рекомендовал бы королю. Но ты сам, признайся, очень ведь беспокоишься за его величество? - улыбнулся Ланье лукаво.
- Очень, - согласился Синлин.
- Мы ведь могли остаться в столице или отправиться в летнюю резиденцию князей Флорье, или…
- Просто я не мог больше видеть, как Гэлану тяжело твое общество. Как он сдерживается изо всех сил, как ты его раздражаешь. Это, знаешь ли, очень тягостно: наблюдать, как тот, кого ты любишь, испытывает неприязнь к тому, кого ты любишь, - Синлин, вздохнув, откинул шторку и выглянул из повозки, потом посмотрел на Ланье и мягко добавил: - Я просто хотел убрать тебя от него подальше, чтобы нам с ним не мучиться.
- Я мог бы не появляться при дворе… - отозвался Ланье, как бы недоумевая.
- Еще я хотел осуществить юношескую мечту, - ответил Синлин.
- Сбежать?
Синлин улыбнулся.
- Отлично помню тот вечер, когда ты впервые выказал это желание, - усмехнулся Ланье.
- Накануне потерпев очередное поражение, мы продолжали отступать вглубь страны… - с горечью откликнулся Синлин.
- Что за глупости ты тогда о себе услышал?
- Уже и не помню. Да что там обычно обо мне говорили? Пустое место. Главным был генерал Тоннэр. Его все слушались, а я…
- Теперь-то все иначе.
- Теперь-то, безусловно. И все благодаря тебе, дорогой друг.
- И ты всё еще хочешь сбежать?
- Вот, как видишь, я бегу, - развел руками Синлин. - На этот раз от того, что мой любимый сын не любит моего любимого друга.
- Бегство ничего не изменит.
- Да и в наших ли силах вообще что-либо изменить? Сердце человека сам человек без помощи свыше изменить не может. А о помощи надо хотя бы попросить. Уже и то хорошо, что вся эта история с враждой Тоннэров и Нюи окончилась благополучно.
- Кстати, твой шурин довольно толковый.
- А я тебе говорил.
- По правде сказать, я очень на него был обижен после покушения.
- Он был в отчаянии. Я отказался его поддержать, спалил его доклад о расследовании смерти отца… Но он меня напугал почти до безумия, чуть не убив тебя.
- Если бы убил, что бы ты сделал? Тоже простил его?
- Не знаю, - покачал головой Синлин. - Я и сейчас не могу думать о том, что было бы, если б ты погиб.
- И не думай, - Ланье похлопал его по руке. - Меня не так-то просто убить.
Синлин снова выглянул в окно. Ланье, взяв его запястье, послушал пульс:
- Чем ты так взволнован?
- Да этими воспоминаниями, - рассмеялся Синлин. - С возрастом стал таким тревожным…
- Тебе надо поспать немного. Так дорога покажется короче. Вечером приедем в Конк-керне, а завтра в полудню уже будем в поместье Гвин-коад.
- Говоришь со мной, как с маленьким. Но мне даже нравится, - Синлин откинулся к стенке повозки. - Как только теперь уснуть спокойно?
- Могу тебе помочь, - невинно предложил Ланье. - Если захочешь.
- Достанешь волшебный гребешок и станешь причесывать меня?
- Ты ведь понимаешь, что дело не в гребешке, но могу и так, - согласился Ланье.
- Никто не любит, когда его заколдовывают, - заметил Синлин.
- Ты меня заколдовал, едва я тебя увидел, - Ланье улыбнулся. - Иначе чем ты объяснишь то, что такой умный человек и сильный волшебник, как я, повсюду следовал за малышом-принцем?
- Это как раз легко объясняется, - Синлин рассмеялся. - Подчинить волю невинного мальчика было намного проще, чем грозного генерала. Пользуясь доверием принца, а затем короля, ты возвысился надо всеми. Получил полную власть над страной, доступ к казне… Ну и прочее, прочее.
- Я тебя обожаю, - сказал Ланье серьезно. - Ты всё-таки меня заколдовал.
- Кто бы нас услышал, решил бы, будто у нас не совсем дружеские отношения, - покачал головой Синлин.
- Пусть думают, что хотят. Кстати сказать, подобные слухи…
- Конечно, их распространитель и все, кто повторял такую крамолу, куда-то внезапно исчезли или резко переменили свое отношение к сплетням. Я понимаю, - кивнул Синлин.
- Лишь бы мой король не переживал из-за глупости подданных, не способных понять его душу, - Ланье подложил подушечку под шею Синлину.- Отдохни немного.
- У меня такое чувство, будто мое общество тебя утомляет, - хмыкнул Синлин. - Так ты хочешь поскорее меня усыпить.
- Вовсе нет. Я просто хочу, чтобы ты никогда не думал ни о чем плохом.
- Это глупо. Это невозможно. Никто не может полностью укрыться от тревог.
- Хотя бы сейчас не вспоминай о том, что неприятно ни тебе, ни мне.
- Усыпишь меня? - недоверчиво переспросил Синлин.
- Ни за что, - Ланье укрыл ему ноги покрывалом. - Давай поговорим о чем-нибудь спокойном?
- О музыке?
- Или о литературе. Мой наставник писал стихи, ты знаешь об этом?
- Кажется, когда-то ты упоминал его талант стихотворца.
- Он писал на своем языке, но научил меня языку островов Байчжоу, и я перевел несколько песен, сочиненных им.
- Прочтешь?
- Попробую вспомнить, - он ненадолго задумался, перебирая в памяти гладкие камушки слов, и наконец, прочел:
Плывет корабль. Оборванная нить
Колышется в нефритовых волнах,
И тают облаками в небе скалы.
И вечно будет прошлое манить,
Являясь в самых солнечных мечтах,
Но предо мною - новое начало,
Начало жертв на тягостном пути,
Ведущем в синеву живых небес,
Пусть тяжек путь, но, поборов усталость,
Смогу ли я по лестнице взойти,
Смогу ли я приблизиться к Тебе,
Источник жизни, всех миров Начало?
Синлин глубоко вздохнул, будто слушая стихи Бай Бинъюя позабыл дышать. Помолчал немного, внимая отголоскам слов, проговорил задумчиво:
- Твой наставник был поистине великим человеком.
- Он благословил меня идти с тобой, оберегать тебя и очищать твой путь…
- Не слишком ли много ты взял на себя? - с тревогой спросил Синлин.
- Был ли я прав, убирая с твоего пути коряги и камни?
- Это были люди, Ланье. Живые люди.
- Но отстранив их, мы смогли сделать многое, - возразил Ланье. - У человеческой справедливости есть свои законы и своя оборотная сторона. Небесная справедливость на земле невозможна до тех пор, пока каждый человек не примет в душу небесный свет. До тех пор порядок связан с силой, а сила… с насилием.
- К чему же ты прочел мне стихи своего наставника? Они же совершенно о другом! О милости и о жертвенности идущего по пути, проложенном для нас Сыном Божьим.
- Да, но правитель не может идти этим путем так, как идет монах.
- В этом ты прав, однако…
- Я просто хотел сказать тебе, что теперь перед нами тоже открывается новое начало. Начало пути человеческого, а не королевского. Понимаешь?
- Кажется, понимаю, - улыбнулся Синлин. - Новое начало пути любви и милосердия.