Баллада
Баллады оказалось очень трудно писать, потому что в небольшой стихотворный текст нужно вместить целый сюжет. Тут уж не до изысканных рифм и не до тонких образов: коротенько и по-простому. В общем, все умерли. Но по сравнению с тем, что я прочитала сегодня, моя баллада - это сказка с хорошим концом.
Ума не приложу, почему у героини славянское имя. Больше там славянского ничего нет. Да, начало, на самом деле, я стащила из баллады "Хавбор и Сигне". Сильное на меня впечатление произвела уловка, которой Хавбор воспользовался, чтобы проникнуть к Сигне.:)
Горислава и Царевич снов
Раз на закате к княжне Гориславе
Девицу статную привели -
Никто не видал подобных красавиц -
Рубаха шелковая в пыли.
Девица склонилась в поклоне низком:
«Приветствую госпожу мою.
Пришла я к тебе из краев неблизких,
Учиться хочу у тебя шитью».
Сели они при лучине в светлице,
Стали покровцы в храм вышивать,
Да только новая ученица
Иглу не умеет в руках держать:
Вертит иголку в пальцах неловких,
Путает нитку из серебра.
Глядит на нее кормилица строго:
Не нравится ей такая игра.
«Смотри, Горислава: дело плохо.
Она не старается вышивать!»
И отвечает девица со вздохом:
«Устала с дороги, хочу я спать».
Кормилица отложила шитье и встала,
Чтобы девицу вести с собой,
Но та заупрямилась и сказала,
Гордо качнув головой:
«Я знатного рода, и я с рожденья
Привыкла в мягкой постели спать.
Прошу, княжна, у тебя одолженья:
С тобою сегодня лечь в кровать».
Легла Горисалва с девицей рядом,
И близко-близко придвинулась та.
Дыханье ее горячо и сладко,
Будто бы мед на ее устах.
«Крепки твои объятья и тесны,
Жгут твои поцелуи огнем…»
«Скажи, Горисава, признайся честно:
Кто в сердце живет твоем?»
«Я ото всех держала в тайне,
Только тебе расскажу:
Есть юноша дивный, необычайный -
Его я в сердце держу.
Однажды ко мне в сновидении странном
Он вышел из темноты.
И вот, прекрасным лицом и станом
Его мне напомнила ты».
«О, как мне сладостны твои речи:
Давно я тобой пленен -
Далекого дивного царства царевич,
Проникший в твой тонкий сон.
Скажи, ты верной женой мне станешь
В чудесной моей стране,
Что проступает за радужной гранью
Яви лишь при луне?»
Той темной ночью к ним не слетели
Нежные птицы сна:
Они лежали в мягкой постели,
Обнявшись, как муж и жена.
Перед рассветом окно раскрыли,
Ничей не тревожа сон,
И лишь на землю они спустились,
Конем обернулся он.
Они бесшумно прошли в ворота,
Их часовой не слыхал.
Но брат княжны заплутал на охоте:
В лесу он заночевал.
Его разбудил предрассветный холод
И острый тревожный сон:
Он видел, что свет луны расколот,
По черной трещине мчится конь.
Конь скачет беззвучно, конь скачет проворно,
легки копыта из серебра,
И никнет к высокой луке узорной
Горислава, его сестра.
И видит брат, глаза открывая:
По лунной дороге, бледна, как снег,
Летит Горислава, сестра родная,
На серебряном скакуне.
«Вернись, Горислава моя дорогая!»
Стрелу положил он на тетиву.
И, человеческий вид обретая,
Серебряный конь упал на траву.
«Брат, отпусти ты меня с любимым,
Если желаешь мне добра!»
«Нет, во дворец его незримый
Тебя никогда не пущу, сестра!»
«Брат, отпусти ты нас ради Бога,
Если желаешь мне добра!»
«Нет, в сказочный сумрак его чертогов
Ты никогда не войдешь, сестра!»
И вот вторая стрела вонзилась,
Смерть неся, царевичу в грудь.
Княжна молодая над ним склонилась,
От горя не в силах она вдохнуть.
И он говорит, обращаясь к ней:
«Всё же навеки ты будешь моей.
Брат, оттого что убил меня,
Проживет на свете всего три дня:
Злая болезнь погубит его,
Оттого что разрушил мое колдовство.
Мне вечно на этой поляне лежать,
Но и тебя мне недолго ждать.
Без меня ты и года не проживешь:
Под Пасху родами ты умрешь.
Райскою птицей станет дочь,
Будет петь Господу день и ночь,
Ты станешь кукушкой в тоске своей:
Вовек не увидишь ты наших детей».
Утро настало, ночь прогоняя,
Коснулся царевича солнечный луч,
В камень и травы его превращая.
Из раны пробился студеный ключ.
До весны жила княжна, тосковала,
Низала жемчуг речной,
Плащаницу шелком она вышивала,
Закончила лишь весной.
«К концу подходит моя дорога,
Царевич любимый мой.
Сегодня ночью умру я в родах
И стану птицей лесной»,
Из года в год, как снега растают,
Леса зашумят листвой,
Тоскуя, кукушка к ручью прилетает
И плачет в глуши лесной.
Ума не приложу, почему у героини славянское имя. Больше там славянского ничего нет. Да, начало, на самом деле, я стащила из баллады "Хавбор и Сигне". Сильное на меня впечатление произвела уловка, которой Хавбор воспользовался, чтобы проникнуть к Сигне.:)
Горислава и Царевич снов
Раз на закате к княжне Гориславе
Девицу статную привели -
Никто не видал подобных красавиц -
Рубаха шелковая в пыли.
Девица склонилась в поклоне низком:
«Приветствую госпожу мою.
Пришла я к тебе из краев неблизких,
Учиться хочу у тебя шитью».
Сели они при лучине в светлице,
Стали покровцы в храм вышивать,
Да только новая ученица
Иглу не умеет в руках держать:
Вертит иголку в пальцах неловких,
Путает нитку из серебра.
Глядит на нее кормилица строго:
Не нравится ей такая игра.
«Смотри, Горислава: дело плохо.
Она не старается вышивать!»
И отвечает девица со вздохом:
«Устала с дороги, хочу я спать».
Кормилица отложила шитье и встала,
Чтобы девицу вести с собой,
Но та заупрямилась и сказала,
Гордо качнув головой:
«Я знатного рода, и я с рожденья
Привыкла в мягкой постели спать.
Прошу, княжна, у тебя одолженья:
С тобою сегодня лечь в кровать».
Легла Горисалва с девицей рядом,
И близко-близко придвинулась та.
Дыханье ее горячо и сладко,
Будто бы мед на ее устах.
«Крепки твои объятья и тесны,
Жгут твои поцелуи огнем…»
«Скажи, Горисава, признайся честно:
Кто в сердце живет твоем?»
«Я ото всех держала в тайне,
Только тебе расскажу:
Есть юноша дивный, необычайный -
Его я в сердце держу.
Однажды ко мне в сновидении странном
Он вышел из темноты.
И вот, прекрасным лицом и станом
Его мне напомнила ты».
«О, как мне сладостны твои речи:
Давно я тобой пленен -
Далекого дивного царства царевич,
Проникший в твой тонкий сон.
Скажи, ты верной женой мне станешь
В чудесной моей стране,
Что проступает за радужной гранью
Яви лишь при луне?»
Той темной ночью к ним не слетели
Нежные птицы сна:
Они лежали в мягкой постели,
Обнявшись, как муж и жена.
Перед рассветом окно раскрыли,
Ничей не тревожа сон,
И лишь на землю они спустились,
Конем обернулся он.
Они бесшумно прошли в ворота,
Их часовой не слыхал.
Но брат княжны заплутал на охоте:
В лесу он заночевал.
Его разбудил предрассветный холод
И острый тревожный сон:
Он видел, что свет луны расколот,
По черной трещине мчится конь.
Конь скачет беззвучно, конь скачет проворно,
легки копыта из серебра,
И никнет к высокой луке узорной
Горислава, его сестра.
И видит брат, глаза открывая:
По лунной дороге, бледна, как снег,
Летит Горислава, сестра родная,
На серебряном скакуне.
«Вернись, Горислава моя дорогая!»
Стрелу положил он на тетиву.
И, человеческий вид обретая,
Серебряный конь упал на траву.
«Брат, отпусти ты меня с любимым,
Если желаешь мне добра!»
«Нет, во дворец его незримый
Тебя никогда не пущу, сестра!»
«Брат, отпусти ты нас ради Бога,
Если желаешь мне добра!»
«Нет, в сказочный сумрак его чертогов
Ты никогда не войдешь, сестра!»
И вот вторая стрела вонзилась,
Смерть неся, царевичу в грудь.
Княжна молодая над ним склонилась,
От горя не в силах она вдохнуть.
И он говорит, обращаясь к ней:
«Всё же навеки ты будешь моей.
Брат, оттого что убил меня,
Проживет на свете всего три дня:
Злая болезнь погубит его,
Оттого что разрушил мое колдовство.
Мне вечно на этой поляне лежать,
Но и тебя мне недолго ждать.
Без меня ты и года не проживешь:
Под Пасху родами ты умрешь.
Райскою птицей станет дочь,
Будет петь Господу день и ночь,
Ты станешь кукушкой в тоске своей:
Вовек не увидишь ты наших детей».
Утро настало, ночь прогоняя,
Коснулся царевича солнечный луч,
В камень и травы его превращая.
Из раны пробился студеный ключ.
До весны жила княжна, тосковала,
Низала жемчуг речной,
Плащаницу шелком она вышивала,
Закончила лишь весной.
«К концу подходит моя дорога,
Царевич любимый мой.
Сегодня ночью умру я в родах
И стану птицей лесной»,
Из года в год, как снега растают,
Леса зашумят листвой,
Тоскуя, кукушка к ручью прилетает
И плачет в глуши лесной.