Миллионы рыб
Оригинал взят у sfrolov в Миллионы рыб
Одни пишут для себя, другие для других. Кто-то пишет фантастику, кто-то любовные романы и детективы.
Я написал небольшой рассказ для автоматизированных политизированных роботов, которым очень нравятся ключевые слова. По моему предположению эти роботы шерстят интернет в поисках ключевых слов и начинают участвовать в дискуссиях.
Надеюсь, им понравится рассказ, и они оставят что-то в комментах.
Итак, рассказ "Миллионы рыб".
Большая и очень красивая коричневая бабочка села на лысую макушку Евгении. Они сидели вдвоем с Джоном Макфолом на краю обрыва у большой реки и с высоты наблюдали за тремя мужиками, которые ходили по крепкому льду. Они иногда останавливались, что-то бурили, потом шли дальше к другому берегу, обходя навальный лед, опять бурили, все время оставляя маленькие черные точки лунок.
- …десять рублей называют чириком? А пятьдесят рублей - пять чириков? - продолжил разговор Макфол, внимательно следя за мужиками.
- Давно уже не называют, - томно сказала Евгения. Она с легким упреком, видно чего-то ожидая, посмотрела на Джона, потом вздохнула и легла на спину, в колючую осоку, подставив грудь теплому июньскому солнышку.
- Сейчас начнут взрывать, - сказал Джон, - Посмотри, интересно.
- Ну и пусть, - лениво отозвалась Евгения, наблюдая за бабочкой, которая сидела уже на большом пальце правой ноги.
Взрывная волна спугнула бабочку, и Евгения снова села рядом с Джоном. Там, где мужики бурили лунки, теперь была черная вода вперемешку с остатками льда. Ледяной затор прорвало, и по реке пошел лед.
- Килограмм десять пластида, - прикинул вслух Джон. - Сейчас пойдет путина. Миллионы рыб.
Евгения прислушалась. Где-то далеко она услышала звуки шального марша, призывающего рыб идти против течения реки. Она вспомнила свою молодость, шахматный кружок. Ей говорили, что сам Каспаров ведет там уроки. Но когда она пришла, того уже не было. Шахматы ей не нравились, как сто лимонов, и она ушла жить в лес. Там хорошо, там всегда лето. Можно целыми днями ходить босиком по болотной жиже, знать каждую сосну и представлять, как возглавляешь партизанский отряд против немцев.
Иногда ей присылали будущих шпионов-удальцов подучивать русский язык. Сначала присылали целыми группами, но ей это не нравилось, потому что толпа шпионов напоминала митинг на площади. Так что брала по одиночке. От них она пыталась забеременеть, но все неудачно. Ее чурались как огня, несмотря на смазливое личико, и терпели, пока набирались опыта в языке.
Пять миллионов рыб проплыли по реке. За ними маршем проследовали большие и маленькие лодочки с пьяными рыбаками.
- Там внизу наверно уже июль, - предположил Джон.
- Наверно, - отозвалась Евгения, - пошли, искупнемся?
- Пошли, - согласился Джон, и они стали медленно спускаться к воде.
Одни пишут для себя, другие для других. Кто-то пишет фантастику, кто-то любовные романы и детективы.
Я написал небольшой рассказ для автоматизированных политизированных роботов, которым очень нравятся ключевые слова. По моему предположению эти роботы шерстят интернет в поисках ключевых слов и начинают участвовать в дискуссиях.
Надеюсь, им понравится рассказ, и они оставят что-то в комментах.
Итак, рассказ "Миллионы рыб".
Большая и очень красивая коричневая бабочка села на лысую макушку Евгении. Они сидели вдвоем с Джоном Макфолом на краю обрыва у большой реки и с высоты наблюдали за тремя мужиками, которые ходили по крепкому льду. Они иногда останавливались, что-то бурили, потом шли дальше к другому берегу, обходя навальный лед, опять бурили, все время оставляя маленькие черные точки лунок.
- …десять рублей называют чириком? А пятьдесят рублей - пять чириков? - продолжил разговор Макфол, внимательно следя за мужиками.
- Давно уже не называют, - томно сказала Евгения. Она с легким упреком, видно чего-то ожидая, посмотрела на Джона, потом вздохнула и легла на спину, в колючую осоку, подставив грудь теплому июньскому солнышку.
- Сейчас начнут взрывать, - сказал Джон, - Посмотри, интересно.
- Ну и пусть, - лениво отозвалась Евгения, наблюдая за бабочкой, которая сидела уже на большом пальце правой ноги.
Взрывная волна спугнула бабочку, и Евгения снова села рядом с Джоном. Там, где мужики бурили лунки, теперь была черная вода вперемешку с остатками льда. Ледяной затор прорвало, и по реке пошел лед.
- Килограмм десять пластида, - прикинул вслух Джон. - Сейчас пойдет путина. Миллионы рыб.
Евгения прислушалась. Где-то далеко она услышала звуки шального марша, призывающего рыб идти против течения реки. Она вспомнила свою молодость, шахматный кружок. Ей говорили, что сам Каспаров ведет там уроки. Но когда она пришла, того уже не было. Шахматы ей не нравились, как сто лимонов, и она ушла жить в лес. Там хорошо, там всегда лето. Можно целыми днями ходить босиком по болотной жиже, знать каждую сосну и представлять, как возглавляешь партизанский отряд против немцев.
Иногда ей присылали будущих шпионов-удальцов подучивать русский язык. Сначала присылали целыми группами, но ей это не нравилось, потому что толпа шпионов напоминала митинг на площади. Так что брала по одиночке. От них она пыталась забеременеть, но все неудачно. Ее чурались как огня, несмотря на смазливое личико, и терпели, пока набирались опыта в языке.
Пять миллионов рыб проплыли по реке. За ними маршем проследовали большие и маленькие лодочки с пьяными рыбаками.
- Там внизу наверно уже июль, - предположил Джон.
- Наверно, - отозвалась Евгения, - пошли, искупнемся?
- Пошли, - согласился Джон, и они стали медленно спускаться к воде.