Три дня
Очень устала, очень расстроена вечерней прогулкой, после которой детеныш не мог уснуть и страдал от усталости и перевозбуждения. Плакала. Шатаюсь. Завтра идти в поликлинику с ней на прививки, последний шанс поставить их в нашей поликлинике, откладывать до конца лета не хочу, там будет совсем уж ковидник. У меня, конечно, есть прививка, но у детеныша её нет. И болелось мне нелегко в ноябре, а уж какая постковидная реабилитация была у моего отшибленного мозга, не хочется вспоминать.
Почти ничего не сделала днем. Зато довольно много ночью. Осталась 1 упра по английскому, которую я оттягивала сколько могла, ибо скучно, но придется приложить усилия. И 1 очень тягомотное и бумажное задание по основам РСОО, жутко нужная и жутко скучная в теории вещь. Шесть итоговых тестов и миллион промежуточных. И все это должно было быть сдано до 1 июля. А я взяла и отвезла дочь на дачу, чтобы это все сделать без нее быстрее. И сошла с ума от тревоги, болезни и боли горевания. А теперь умру, наверно, не прожив этих трех дней.
И целый раздел по литературе, который я уже вряд ли сделаю за завтра. Самый интересный же раздел, самый - за этот семестр. И ничего я не могла ни читать, ни учить. Живу с книжкой в кресле, и даже чай не влезает в меня. Как неудобно всю жизнь быть той редкой анорексичкой, которая не может есть, потому что не заслужила, надо заслужить. Выгляжу ужасно, кости торчат из плеч, скулы видно даже в профиль, ну и глаза. С 2013 года у меня не было таких глаз. Ну, пора достать и жить с такими, значит.
Вообще днем при дочери не могу учиться, только немного делаю тесты или накидываю черновики.
Задания все в этом семестре несложные, много я знаю и так, а что-то надо терпеливо делать, опираясь на опыт работы, которого у меня в достатке. Но эта неделя посвящена лежанию в шахте лифта, который все спускается и спускается. Сейчас раздавит. И никто и не услышит, как я звала на помощь. С кем не случается оступиться и рухнуть в шахту лифта.
Какая я буду с этой бумажкой в руке. Мне кажется, про меня показывают какое-то плохое кино. Балабанов, что ли. Или какой Звягинцев. Как говорила маленькая Вероника: "Мама, я сейчас буду плакать. Я уже начинаю плакать!"
Господи, смилуйся надо мной. Я не хотела. Я была намерена никогда ни на кого не наступать. Особенно на пять человек сразу, включая себя. Можно еще и соседей моих включить.
Почти ничего не сделала днем. Зато довольно много ночью. Осталась 1 упра по английскому, которую я оттягивала сколько могла, ибо скучно, но придется приложить усилия. И 1 очень тягомотное и бумажное задание по основам РСОО, жутко нужная и жутко скучная в теории вещь. Шесть итоговых тестов и миллион промежуточных. И все это должно было быть сдано до 1 июля. А я взяла и отвезла дочь на дачу, чтобы это все сделать без нее быстрее. И сошла с ума от тревоги, болезни и боли горевания. А теперь умру, наверно, не прожив этих трех дней.
И целый раздел по литературе, который я уже вряд ли сделаю за завтра. Самый интересный же раздел, самый - за этот семестр. И ничего я не могла ни читать, ни учить. Живу с книжкой в кресле, и даже чай не влезает в меня. Как неудобно всю жизнь быть той редкой анорексичкой, которая не может есть, потому что не заслужила, надо заслужить. Выгляжу ужасно, кости торчат из плеч, скулы видно даже в профиль, ну и глаза. С 2013 года у меня не было таких глаз. Ну, пора достать и жить с такими, значит.
Вообще днем при дочери не могу учиться, только немного делаю тесты или накидываю черновики.
Задания все в этом семестре несложные, много я знаю и так, а что-то надо терпеливо делать, опираясь на опыт работы, которого у меня в достатке. Но эта неделя посвящена лежанию в шахте лифта, который все спускается и спускается. Сейчас раздавит. И никто и не услышит, как я звала на помощь. С кем не случается оступиться и рухнуть в шахту лифта.
Какая я буду с этой бумажкой в руке. Мне кажется, про меня показывают какое-то плохое кино. Балабанов, что ли. Или какой Звягинцев. Как говорила маленькая Вероника: "Мама, я сейчас буду плакать. Я уже начинаю плакать!"
Господи, смилуйся надо мной. Я не хотела. Я была намерена никогда ни на кого не наступать. Особенно на пять человек сразу, включая себя. Можно еще и соседей моих включить.