Nothing serious
Весь день мучаю кусок текста, где Марта после репетиции Avoir бродит до ночи по городу, думая свои ревнивые мысли, а Джонатан ждет, когда она вернется. Ее часть была написала тыщщу лет назад и дышала самыми разнообразными эмоциями. В его версии все глухо. Подвернул ногу, просил бинт, поцапались в перерыве, дома ночью первый раз поговорили откровенно. Не более. Никакой драмы вообще.
Через три часа мучений поняла, что я не случайно не написала этот кусок тогда сразу. Он-то не мучился, он вообще ни о чем не думал. Для него этот день ничем не отличался от других. Ясен пень, что я ничего не напишу о том моменте, когда у него ничего и не происходило. Последнее, что склонен был делать Джонатан вне сцены и бесплатно, - это смотреть на мир глазами другого.
Всегда так. Ждешь, что у другого тоже мир обрушился и тектонические плиты сдвинулись, а у него все так же - работа дом киношка спать.
Через три часа мучений поняла, что я не случайно не написала этот кусок тогда сразу. Он-то не мучился, он вообще ни о чем не думал. Для него этот день ничем не отличался от других. Ясен пень, что я ничего не напишу о том моменте, когда у него ничего и не происходило. Последнее, что склонен был делать Джонатан вне сцены и бесплатно, - это смотреть на мир глазами другого.
Всегда так. Ждешь, что у другого тоже мир обрушился и тектонические плиты сдвинулись, а у него все так же - работа дом киношка спать.