post
Оригинал взят у a_ilichevskii в post
Вот шел я вчера по одному калужскому городку и
наблюдал местные типажи, вспоминая, как
Тургенев учил, чем орловский мужик отличается
от тульского, и никак не мог нащупать среди всего
утлого разнообразия вот те самые телесные
пропорции и выражения лиц, характеры... Вспоминал не с легким сердцем, и вдруг ясно
стало - что вот ведь проклятие, ведь в самом
деле “Окаянные дни” никак не закончатся, - всю
российскую историю можно прочитать именно в
этом разломе гражданского противостояния
“народных типажей” и тех, кто их способен описать: и Большой террор, и Пастернака с делом
врачей и Ленинградским делом, и диссидентское
противостояние власти, вообще противостояние
“света чувств и знания” - “тьме мракобесия и
непроницаемой неодухотворенности”, - все это
сходится на фронте катастрофического раскола общества, на совершенно непереводимой
языковой границе - об которую бьется насмерть и
народ и власть, и декабристы и Николай I, и
разночинцы и дворяне, и реформаторы и
консерваторы, и славянофилы и западники, и
Новиков и Сперанский, и чеховские “Мужики” и доктор Дымов, и Толстой и церковь, и снова царь
и отечество, и Карамазовы с Раскольниковым и
Набоков, и Распутин и Керенский, и добровольцы
и МЧС, и судьи и подсудимые, и москвичи и
местные, и что угодно еще по парам, пот таким,
что готовы убить друг друга, ни о каких переговорах, ни о каком примирении, ни о каком
покаянии речи быть не может, посадить и не
выпустить, умереть и не воскреснуть, всем
проиграть, никому не выиграть. Вы думаете
Израиль и Палестина - это там, далеко на Юге?
Нет, там цветочки, ягодки-то у нас. Какая милость к падшим? Какое сочувствие? Какое прощение?
Какая снисходительность? Но ведь что человека
делает человеком? Что есть главное завоевание
иудео-христианской цивилизации? Речь?
Культура? Наука? всего этого могли бы достичь и
тоталитарные термиты. Термиты не могут достичь одного: прощения. Человек стал человеком не
тогда, когда научился говорить. Он стал им, когда
научился прощать, и пафос здесь уместен. Не
было бы прощения, не было бы и воскрешения,
суть которого в искуплении, поднятии
человеческого существа со дна. А что царит в веках в России вместо? Установка на кастовость,
бронебойная твердость в приравнивании других к
нулю. И это идет кровавым следом этих
раздавленных нулей по столетиям. Откуда это?
Почему? Где загвоздка? В языке? В
климатическом проклятии нечернозема? Война Юга и Севера была страшной, становление афро-
американского населения в 1960-х не было легкой
прогулкой, однако же ничего, выжили,
зарубцевалось, нацией была проделана работа и
чернокожий президент идет сейчас на второй срок.
Не то у нас. У нас на который срок в веках идет ненависть. Все та же окаянная ненависть и
анафема, которая делает варварами обе стороны,
обе, не надо иллюзий.
Запись сделана с помощью m.livejournal.com.
Вот шел я вчера по одному калужскому городку и
наблюдал местные типажи, вспоминая, как
Тургенев учил, чем орловский мужик отличается
от тульского, и никак не мог нащупать среди всего
утлого разнообразия вот те самые телесные
пропорции и выражения лиц, характеры... Вспоминал не с легким сердцем, и вдруг ясно
стало - что вот ведь проклятие, ведь в самом
деле “Окаянные дни” никак не закончатся, - всю
российскую историю можно прочитать именно в
этом разломе гражданского противостояния
“народных типажей” и тех, кто их способен описать: и Большой террор, и Пастернака с делом
врачей и Ленинградским делом, и диссидентское
противостояние власти, вообще противостояние
“света чувств и знания” - “тьме мракобесия и
непроницаемой неодухотворенности”, - все это
сходится на фронте катастрофического раскола общества, на совершенно непереводимой
языковой границе - об которую бьется насмерть и
народ и власть, и декабристы и Николай I, и
разночинцы и дворяне, и реформаторы и
консерваторы, и славянофилы и западники, и
Новиков и Сперанский, и чеховские “Мужики” и доктор Дымов, и Толстой и церковь, и снова царь
и отечество, и Карамазовы с Раскольниковым и
Набоков, и Распутин и Керенский, и добровольцы
и МЧС, и судьи и подсудимые, и москвичи и
местные, и что угодно еще по парам, пот таким,
что готовы убить друг друга, ни о каких переговорах, ни о каком примирении, ни о каком
покаянии речи быть не может, посадить и не
выпустить, умереть и не воскреснуть, всем
проиграть, никому не выиграть. Вы думаете
Израиль и Палестина - это там, далеко на Юге?
Нет, там цветочки, ягодки-то у нас. Какая милость к падшим? Какое сочувствие? Какое прощение?
Какая снисходительность? Но ведь что человека
делает человеком? Что есть главное завоевание
иудео-христианской цивилизации? Речь?
Культура? Наука? всего этого могли бы достичь и
тоталитарные термиты. Термиты не могут достичь одного: прощения. Человек стал человеком не
тогда, когда научился говорить. Он стал им, когда
научился прощать, и пафос здесь уместен. Не
было бы прощения, не было бы и воскрешения,
суть которого в искуплении, поднятии
человеческого существа со дна. А что царит в веках в России вместо? Установка на кастовость,
бронебойная твердость в приравнивании других к
нулю. И это идет кровавым следом этих
раздавленных нулей по столетиям. Откуда это?
Почему? Где загвоздка? В языке? В
климатическом проклятии нечернозема? Война Юга и Севера была страшной, становление афро-
американского населения в 1960-х не было легкой
прогулкой, однако же ничего, выжили,
зарубцевалось, нацией была проделана работа и
чернокожий президент идет сейчас на второй срок.
Не то у нас. У нас на который срок в веках идет ненависть. Все та же окаянная ненависть и
анафема, которая делает варварами обе стороны,
обе, не надо иллюзий.
Запись сделана с помощью m.livejournal.com.