Пятигорский и терроризм - ответственность за восприятие
Среди философов советской эпохи, на мой вкус, особенно выделяется Александр Моисеевич Пятигорский. Лично мне симпатична его манера высказываться. Взрывная такая манера, агрессивная даже, но очаровательная. Думаю, он частенько раздражал этим - слишком резкие переходы между затишьем и резким выпадом.
Я не сторонник говорить, что в СССР не было гуманитарной науки, не было философии или искусства. Ведь никуда не денешь из философии того же Пятигорского, а вместе с ним и Щедровицкого, и Зиновьева, и Ильенкова. И даже Мамардашвили, хотя последний вписывался в общую - русскую, советскую - жизнь, по меньшей мере, своеобразно.
Вот это коротенькое видео о терроризме. Налицо необъективистский подход к проблеме. Ведь Пятигорский тут говорит о двух сторонах терроризма (а я бы сказал, что и любого другого социального явления): о террористе, который готов совершать соответствующий акт, и о жертве, которая готова умереть, испугаться, бежать и т.д.
Это жестокий подход. Я лично для себя называю его психологической (или психологизированной) философией, хотя это совершенно не имеет значения, как и кто это назовёт. Главное, что подход этот жесток, но, по-моему, справедлив.
В основе этого подхода - утверждение, что любое твоё действие или бездействие всегда является результатом твоего желания. Желание носит конкретный и направленный характер. Оно существует во времени и в пространстве. Ты всегда хочешь либо совершить какое-то действие, либо избежать этого совершения.
И если ты напугался, то ты сперва захотел напугаться, как бы тяжело это ни было признавать. Смерть тогда это тоже результат выбора, желания, что признать ещё тяжелее. С другой стороны, можно утверждать точно, что позиция жертвы (со мной сделали, мне причинили, меня заставили) - это принцип, который распространяется на всё, что тебе лично не по душе.
Если я делаю что-то, что потом мне перестаёт нравиться или что мне не нужно в долгосрочной перспективе (например, потому что это стыдно), то я говорю, что это сделал моими руками кто-то другой. Но общество (группа, человек), готовое побеждать и находящееся в состоянии войны с врагом, не расслабляется, а воюет - оно отвечает, то есть защищается и нападает.
Пятигорский не любит Сталина, имеет полное право - жил в Москве того времени. Его «Философия одного переулка» довольно искренне повествует о страхе Саши (автобиографический персонаж) перед еврейскими погромами, например. При этом сам признаёт, что страх этот надуманный, но, тем не менее, реальный.
Если ты боишься, ты сперва захотел напугаться. Общество, готовое к терроризму, не впадает в состояние паники, оно справляется с угрозой. Дело не в том, что никто не погибает. Люди гибнут, как и на войне - люди гибнут, защищаясь и нападая, но всегда остаются живые, которые продолжают сражение.
Всё это - преамбула. На самом деле я хотел бы поговорить о том, что случилось с советским обществом после Великой Отечественной войны. И кажется мне, что если это как следует понять, то что-то уже изменится вокруг...
Задача сегодняшнего дня (поколения, нас с вами и т.д.), я полагаю, изменить восприятие происходящего и происходившего. Если раз за разом не получается сделать всё как надо, быть может, что-то не так с самой призмой, через которую мы смотрим на мир.
Я не сторонник говорить, что в СССР не было гуманитарной науки, не было философии или искусства. Ведь никуда не денешь из философии того же Пятигорского, а вместе с ним и Щедровицкого, и Зиновьева, и Ильенкова. И даже Мамардашвили, хотя последний вписывался в общую - русскую, советскую - жизнь, по меньшей мере, своеобразно.
Click to viewВот это коротенькое видео о терроризме. Налицо необъективистский подход к проблеме. Ведь Пятигорский тут говорит о двух сторонах терроризма (а я бы сказал, что и любого другого социального явления): о террористе, который готов совершать соответствующий акт, и о жертве, которая готова умереть, испугаться, бежать и т.д.
Это жестокий подход. Я лично для себя называю его психологической (или психологизированной) философией, хотя это совершенно не имеет значения, как и кто это назовёт. Главное, что подход этот жесток, но, по-моему, справедлив.
В основе этого подхода - утверждение, что любое твоё действие или бездействие всегда является результатом твоего желания. Желание носит конкретный и направленный характер. Оно существует во времени и в пространстве. Ты всегда хочешь либо совершить какое-то действие, либо избежать этого совершения.
И если ты напугался, то ты сперва захотел напугаться, как бы тяжело это ни было признавать. Смерть тогда это тоже результат выбора, желания, что признать ещё тяжелее. С другой стороны, можно утверждать точно, что позиция жертвы (со мной сделали, мне причинили, меня заставили) - это принцип, который распространяется на всё, что тебе лично не по душе.
Если я делаю что-то, что потом мне перестаёт нравиться или что мне не нужно в долгосрочной перспективе (например, потому что это стыдно), то я говорю, что это сделал моими руками кто-то другой. Но общество (группа, человек), готовое побеждать и находящееся в состоянии войны с врагом, не расслабляется, а воюет - оно отвечает, то есть защищается и нападает.
Пятигорский не любит Сталина, имеет полное право - жил в Москве того времени. Его «Философия одного переулка» довольно искренне повествует о страхе Саши (автобиографический персонаж) перед еврейскими погромами, например. При этом сам признаёт, что страх этот надуманный, но, тем не менее, реальный.
Если ты боишься, ты сперва захотел напугаться. Общество, готовое к терроризму, не впадает в состояние паники, оно справляется с угрозой. Дело не в том, что никто не погибает. Люди гибнут, как и на войне - люди гибнут, защищаясь и нападая, но всегда остаются живые, которые продолжают сражение.
Всё это - преамбула. На самом деле я хотел бы поговорить о том, что случилось с советским обществом после Великой Отечественной войны. И кажется мне, что если это как следует понять, то что-то уже изменится вокруг...
Задача сегодняшнего дня (поколения, нас с вами и т.д.), я полагаю, изменить восприятие происходящего и происходившего. Если раз за разом не получается сделать всё как надо, быть может, что-то не так с самой призмой, через которую мы смотрим на мир.