Машинист Андрей и Пьер Безухов.
В качестве эксперимента я сделала аудиозапись этого поста.
Дорогие френды! Так как мои немудрёные городские истории («Пятёрочка» и «Тюльпан») были встречены вами благосклонно, я решила продолжить эту серию и рассказать ещё одну историю. Назовём её «Машинист Андрей и Пьер Безухов».
В первом часу ночи я возвращалась из гостей и подымалась по эскалатору метро Третьяковская. Впереди меня, ступеней на 3-4 выше, поднимался парень. Больше никого не было. Парень спросил у меня: «Я правильно подымаюсь, чтобы перейти на Новокузнецкую?» Я сказала: «Не правильно, Вам нужно было на эскалатор с противоположной стороны платформы». Мы оба посмотрели вниз - нельзя ли сбежать вниз, но было уже очень высоко. Я сказала: «Не стоит огорчаться, Вы потеряете всего пять минут». И тут я вспомнила, что проезд на метро стоит дорого. Я, как пенсионер, езжу бесплатно, а раньше проезд стоил 5 копеек, а потом 15. Я сказала: «Да, ещё Вы потеряете деньги». Он сказал: «Я езжу бесплатно по служебному». Мы поднялись, и он пошёл не к эскалатору, чтобы спуститься, а к выходу вместе со мной. Я подумала: вот бедные подземные работники. Он готов пройти много большее расстояние до Новокузнецкой, но не под землёй, а по земле. Мы вышли из метро, я повернула к себе на Ордынку и он тоже. Я сказала: «Вам нужно направо, по Климентовскому выйти на Пятницкую и немного пройти по направлению к центру». Он сказал: «Я знаю, но я хочу Вас проводить, теперь по улицам ночью ходить опасно». Я сказала «Я не боюсь, и не хочу, чтобы Вы меня провожали. И откуда я знаю - может Вы и есть главная опасность?» Он очень оскорбился, сказал: «Ведь я же говорил, что езжу по служебному билету, я машинист - вот мои документы». Я сказала «Не показывайте мне документов, я не стану их смотреть. И они ведь могут оказаться фальшивыми. Давайте здесь расстанемся. Счастливого Вам пути». Он продолжал идти за мной и рассказывал как опасен сейчас город - он в связи со своей работой получает информацию об этом. Потом он спросил: «Вы не врач?» «Нет, - сказала я, - у вас что-то болит?» «Нет, - ответил он, - я просто хочу понять, кто Вы» Я зала, что лучше всего действует в опасных ситуациях, и сказала «Я учительница» (я действительно недолгое время работала в школе). «Учительница, всю жизнь учили таких балбесов как я, а какой предмет Вы преподавали?» «Русскую литературу» «Это не мой любимый предмет. Но на экзамене ан аттестат зрелости я за сочинение получил четвёрку». «А не помните, какая была тема?» - спросила я. «Дословно не помню название темы, но нужно было дать образ Наташи Ростовой». «Из трёх тем, которые даются на экзамене, Вы выбрали эту. Вам нравится Наташа?», - спросила я. «Да, а Пьер не нравится» «Почему?», спросила я. Он стал говорить что-то маловразумительное, но я подозревала, что знаю причину его антипатии к Пьеру, которую он не хочет называть. Причиной, я предполагала, было то, что Пьер в своих духовных исканиях всерьёз интересовался масонством. А ведь у нас в то время (да и теперь) в моде теория жидомасонского заговора. Так мы шли с ним по Ордынке, говорили о духовных исканиях Пьера и о Пьере вообще. Я хотела склонить его на сторону этого героя, любимого самим Толстым, и дошли до моего крыльца.
«Меня зовут Андрей», - наконец представился он. Пришлось и мне назвать своё имя. А разговор между тем продолжался. Смешно было. Мы как деревенский парень и девушка на её крылечке. Но интересно было обоим, я не часто общаюсь с машинистами метрополитена. Говорили об его деле - метро, и о моём - литературе. Не то, чтобы он в этом разбирался, он наверное после школы и слов таких, как в нашем разговоре не употреблял, но сейчас произносить их ему было приятно. Он почувствовал себя причастным к чему-то большому, не относящемуся к нему лично, к его быту. Шутка ли - духовные искания Льва Толстого. Но мне пришлось прервать разговор. Я сказала, что мои домашние наверное уже за меня беспокоятся, да и его дома давно ждут. Он извинился, что заговорил меня, попрощался и ушёл. Но я не вошла в парадную. Я стояла на крыльце, смотрела ему в спину и ждала точки невозврата. Он сам так напугал меня рассказами о московской преступности, что я хотела, чтобы он отошёл подальше. И тут он резко повернулся и пошёл к крыльцу. Я подумала: «Вот так-то, Энгелина Борисовна. Будете знать, как по ночам вести на улице беседы с незнакомыми мужчинами». Но он подошёл, молча поцеловал мне руку и ушёл.
Я пришла домой, рассказала о происшествии дочери, и спросила что она об этом думает, почему он сразу от метро пошёл за мной, ведь это странно. А она сказала, что это вовсе не странно. Она мне объяснила, что получилось так: он на эскалаторе задал вопрос тому, кто рядом оказался, задал вопрос кому-то, «некто». А ты ответила не некто, к лично ему, да ещё вошла в его ситуацию - сколько он минут потеряет, сколько рублей, сказала, чтобы он не огорчался. Да его дома в упор не видят, и его огорчения никого не трогают. А тут он вдруг встретил участие, услышал добрый голос, вот он и пошёл. У моей дочери большой опыт отношения с людьми, она врач. Она сказала, что очень часто встречает людей, особенно мужчин, каких-то запущенных, бесхозных, от которых веет одиночеством, и это независимо от того, холостые они, или семейные. Семья есть, а чувство ненужности не оставляет. Он бывает очень даже нужен в бытовых делах, но он не интересен как личность. Никому не важно, что у него на душе, а тем более, какого он мнения о Пьере Безухове, а у него есть мнение. И такой человек просто за доброе слово пойдёт за тобой куда угодно.
Одиночество- это ведь страдание. Им наказывают по суду (я имею в виду одиночную камеру). А мы, свободные, сами добровольно загнали себя в одиночки и сами мучаемся и злимся неизвестно на кого. Хорошо бы изменить эту ситуацию. Сознательно поставить себе такую нравственную задачу.