Исторические загогулины. История о фанатике одной идеи. Продолжение 3
Ленин с товарищами приехал в Россию в апреле 1917 года. По стране вовсю гулял тот самый русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Жгли и грабили помещичьи усадьбы, помещиков изгоняли, а часто и убивали. В городах шли грабежи складов, магазинов и квартир. Самосуды были обычным делом. Уровень ненависти был невероятный. Деникин в «Очерках русской смуты» описал, как он в поезде ехал на юг. Он ехал, переодетый в крестьянское платье и руки все время прятал. Боялся, что его попутчики, увидев его нерабочие руки, могут растерзать его только за это. Страной управляло Временное правительство. Одновременно с Временным правительством сформировался Петросовет, и фактически в Петрограде было двоевластие. Временное правительство сознавало свою временность и как-то не очень настаивало на полноте власти.А между тем шла война. В армейские части был разослан Приказ № 1, изданный Петроградским советом и скрепленный председателем военной комиссии Временного правительства. Третий пункт этого Приказа гласил, что «во всех политических выступлениях воинские части должны подчиняться не офицерам, а своим выборным комитетам и Совету». В Приказе предусматривалось, что «всякого рода оружие передается в распоряжение и под контроль солдатских комитетов». Одного такого Приказа было достаточно, чтобы лишить армию боеспособности. Солдатские комитеты ввели что-то вроде выборности офицеров. Почти нигде действующие офицеры не были избраны и часто эти выборы превращались в расправу над офицерами. В книге воспоминаний поручика Мамонтова «Походы и кони», я о ней писала, рассказано об этом. Поручик уцелел только потому, что во время такой расправы он был у женщины. В платье этой женщины и в ее туфлях (представляете, какая изящная ножка была у его предмета) он бежал и, в конце концов, оказался в Добровольческой армии. Провоевал всю Гражданскую войну, в эмиграции написал интереснейшую, на мой взгляд, книгу воспоминаний. Но мы не о поручике Мамонтове. Армия отступала, если это можно назвать отступлением. Дезертирство было повальным. Ведь предполагалась земельная реформа и к переделу земли солдаты хотели быть в своих родных селах.
Генерал Корнилов организовал заградотряды. Идея заградотрядов почему-то приписывается Троцкому, не знаю, высказывал ли Троцкий такую идею, но Корнилов был первым, кто ее реализовал еще до создания Красной Армии. На совещании Временного правительства Корнилов рассказал о заградотрядах. Кроме членов правительства на собрании присутствовали еще и видные граждане города, те, кого в советское время называли «партхозактив». Зал был полон. Рассказу Корнилова бурно аплодировали. После Корнилова выступал Керенский. Он сказал, что очень печально, что Корнилову пришлось прибегнуть к такой ужасной мере, может быть и правильно, что он на это решился, но совершенно непонятно, как этому можно аплодировать.
Страна погружалась в хаос. Чем больше масса, тем больше инерция. Огромная Россия, сдвинувшись с места, придя в движение, двигалась с нарастающим ускорением, вразнос. Хаос угрожал разрушить все, действительно до основания.
3 апреля Ленин вернулся в Россию и 4 апреля выступил с апрельскими тезисами. Тезисов было 10, среди них - заключение мира и передача всей власти Советам.
Плеханов, слышавший это выступление, сказал, что тезисы - «бред сумасшедшего». Но в такой стране мы с вами живем, дорогие френды, что именно бред сумасшедшего здесь и сбывается. Через 2 недели после опубликования апрельских тезисов произошло то, что называют первым кризисом Временного правительства. Он был вызван общей социальной напряженностью в стране, толчком стала нота П. Н. Милюкова от 18-го апреля правительствам Англии и Франции (в ней Милюков заявил, что Временное правительство будет продолжать войну до победного конца и выполнит все договоры царского правительства). Народ вышел на улицы и требовал мира и передачи всей власти Советам. Будто бы народ подслушал тезисы Ленина, или Ленин подслушал требования народа, прежде чем они были сформулированы. И вот это ужасно интересно. И те, кто относятся к Революции отрицательно, и те, кто относится к ней иначе - все считают, что Ленин был великий человек, что он был гений, что он сумел все очень точно рассчитать, Сванидзе сказал, что Ленин не рассчитал, а «проинтуичил». Благодаря этим расчетам и интуиции и произошла Октябрьская Революция. Но как такое возможно? Ленин много лет жил вдали от России и знал о том, что происходит в России в основном из газет, преимущественно иностранных. Откуда взяться такой интуиции? Мы с вами уже говорили о природе гениальности в связи с художническим даром. Я высказывала предположение, что гениальность - это особая чуткость к состоянию «общего информационного поля». Существование такого поля теперь признается многими. На мой взгляд, об этом свидетельствует стихотворение Пушкина «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон…». В нем Пушкин говорит, что для творчества ему требуется какое-то внешнее воздействие «Божественный глагол». Но ссылку на Аполлона нельзя принимать всерьез, поскольку Пушкин был христианин и в Аполлона, как в бога, не верил. А вот что-то, какой-то глагол, какой-то звук чуткий слух его уловил. Взаимодействие поэта с этим чем-то Блок описал подробно в стихотворении «Художник» и я это стихотворение подробно разбирала (ссылка). Я считаю, что это чем-то - это общее информационное поле, и я считаю, что Ленин обладал особой чуткостью к этому полю, а это и есть гениальность.
Вроде бы Ленин сказал: «вчера было рано, завтра будет поздно…» и так он определил и назначил день революции - 25 октября. Мы не знаем даже, говорил ли это Ленин или не говорил, и также не знаем действительно ли этот день был единственно возможным. Мы не можем поставить эксперимент и произвести переворот на день раньше или на неделю позже.
Во всяком случае, революция, о необходимости которой так долго говорили большевики, совершилась.
Не Ленин совершил революцию. Он ее просто увидел, угадал, узнал её, и как ему было не узнать её - она была главной идеей всей его жизни. Он её узнал, назвал по имени и возглавил. И дальше не он владел, руководил революцией, она владела и руководила им. Он делал только то, чего требовала революция. Он был ее пленником, отдал себя ей во власть, и она не была к нему милостива. Революция совершилась бы и без него, это был естественный ход событий, и дальше это я попытаюсь доказать.
Так как меня вообще интересуют отношения человека с общим информационным полем, а эти отношения есть у каждого, то я хочу сравнить Ленина и Блока в этом аспекте. Блок считал, что задача поэта - передать в стихах некую мировую музыку, которую могут слышать только поэты. Ю.М. Лотман в своей работе «Культура и взрыв» рассматривает стихотворение Блока как пример перевода с неязыка на язык. Последнее, что услышал и записал Блок - поэма «Двенадцать». Противники революции отвернулись от Блока, сочтя эту поэму как бы признанием революции. Сторонники революции восприняли ее иначе. В поэме нет ни осуждения, ни одобрения революции, Блок просто записал то, что слышал. Впереди красногвардейцев он увидел Христа - это очень интересно, очень важно и это стоит отдельно обсудить, мы когда-нибудь это сделаем. После «Двенадцати» Блок не написал ничего. Он сказал, что музыки больше не слышит. Четверостишия, посвященные юбилею Пушкинского дома, я не считаю. От Блока в них ничего нет, они как бы написаны другим человеком. И вот там, где Блок перестал слышать музыку, она для него превратилась в шум, Ленин расслышал мелодию. Этот шум был музыкой революции.
Продолжение следует.
Генерал Корнилов организовал заградотряды. Идея заградотрядов почему-то приписывается Троцкому, не знаю, высказывал ли Троцкий такую идею, но Корнилов был первым, кто ее реализовал еще до создания Красной Армии. На совещании Временного правительства Корнилов рассказал о заградотрядах. Кроме членов правительства на собрании присутствовали еще и видные граждане города, те, кого в советское время называли «партхозактив». Зал был полон. Рассказу Корнилова бурно аплодировали. После Корнилова выступал Керенский. Он сказал, что очень печально, что Корнилову пришлось прибегнуть к такой ужасной мере, может быть и правильно, что он на это решился, но совершенно непонятно, как этому можно аплодировать.
Страна погружалась в хаос. Чем больше масса, тем больше инерция. Огромная Россия, сдвинувшись с места, придя в движение, двигалась с нарастающим ускорением, вразнос. Хаос угрожал разрушить все, действительно до основания.
3 апреля Ленин вернулся в Россию и 4 апреля выступил с апрельскими тезисами. Тезисов было 10, среди них - заключение мира и передача всей власти Советам.
Плеханов, слышавший это выступление, сказал, что тезисы - «бред сумасшедшего». Но в такой стране мы с вами живем, дорогие френды, что именно бред сумасшедшего здесь и сбывается. Через 2 недели после опубликования апрельских тезисов произошло то, что называют первым кризисом Временного правительства. Он был вызван общей социальной напряженностью в стране, толчком стала нота П. Н. Милюкова от 18-го апреля правительствам Англии и Франции (в ней Милюков заявил, что Временное правительство будет продолжать войну до победного конца и выполнит все договоры царского правительства). Народ вышел на улицы и требовал мира и передачи всей власти Советам. Будто бы народ подслушал тезисы Ленина, или Ленин подслушал требования народа, прежде чем они были сформулированы. И вот это ужасно интересно. И те, кто относятся к Революции отрицательно, и те, кто относится к ней иначе - все считают, что Ленин был великий человек, что он был гений, что он сумел все очень точно рассчитать, Сванидзе сказал, что Ленин не рассчитал, а «проинтуичил». Благодаря этим расчетам и интуиции и произошла Октябрьская Революция. Но как такое возможно? Ленин много лет жил вдали от России и знал о том, что происходит в России в основном из газет, преимущественно иностранных. Откуда взяться такой интуиции? Мы с вами уже говорили о природе гениальности в связи с художническим даром. Я высказывала предположение, что гениальность - это особая чуткость к состоянию «общего информационного поля». Существование такого поля теперь признается многими. На мой взгляд, об этом свидетельствует стихотворение Пушкина «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон…». В нем Пушкин говорит, что для творчества ему требуется какое-то внешнее воздействие «Божественный глагол». Но ссылку на Аполлона нельзя принимать всерьез, поскольку Пушкин был христианин и в Аполлона, как в бога, не верил. А вот что-то, какой-то глагол, какой-то звук чуткий слух его уловил. Взаимодействие поэта с этим чем-то Блок описал подробно в стихотворении «Художник» и я это стихотворение подробно разбирала (ссылка). Я считаю, что это чем-то - это общее информационное поле, и я считаю, что Ленин обладал особой чуткостью к этому полю, а это и есть гениальность.
Вроде бы Ленин сказал: «вчера было рано, завтра будет поздно…» и так он определил и назначил день революции - 25 октября. Мы не знаем даже, говорил ли это Ленин или не говорил, и также не знаем действительно ли этот день был единственно возможным. Мы не можем поставить эксперимент и произвести переворот на день раньше или на неделю позже.
Во всяком случае, революция, о необходимости которой так долго говорили большевики, совершилась.
Не Ленин совершил революцию. Он ее просто увидел, угадал, узнал её, и как ему было не узнать её - она была главной идеей всей его жизни. Он её узнал, назвал по имени и возглавил. И дальше не он владел, руководил революцией, она владела и руководила им. Он делал только то, чего требовала революция. Он был ее пленником, отдал себя ей во власть, и она не была к нему милостива. Революция совершилась бы и без него, это был естественный ход событий, и дальше это я попытаюсь доказать.
Так как меня вообще интересуют отношения человека с общим информационным полем, а эти отношения есть у каждого, то я хочу сравнить Ленина и Блока в этом аспекте. Блок считал, что задача поэта - передать в стихах некую мировую музыку, которую могут слышать только поэты. Ю.М. Лотман в своей работе «Культура и взрыв» рассматривает стихотворение Блока как пример перевода с неязыка на язык. Последнее, что услышал и записал Блок - поэма «Двенадцать». Противники революции отвернулись от Блока, сочтя эту поэму как бы признанием революции. Сторонники революции восприняли ее иначе. В поэме нет ни осуждения, ни одобрения революции, Блок просто записал то, что слышал. Впереди красногвардейцев он увидел Христа - это очень интересно, очень важно и это стоит отдельно обсудить, мы когда-нибудь это сделаем. После «Двенадцати» Блок не написал ничего. Он сказал, что музыки больше не слышит. Четверостишия, посвященные юбилею Пушкинского дома, я не считаю. От Блока в них ничего нет, они как бы написаны другим человеком. И вот там, где Блок перестал слышать музыку, она для него превратилась в шум, Ленин расслышал мелодию. Этот шум был музыкой революции.
Продолжение следует.