Ось, брат, що є сиволом нашої віри!
Ядерное православие
Московский патриарх впервые совершил богослужение в Северодвинске, молодом городе, одном из атомных центров России. "Градообразующим предприятием" Северодвинска стал, по сути, Николо-Корельский монастырь, в XV веке основанный преподобным Евфимием на берегу Белого моря. Именно в его корпусах разместился "Севмаш", завод по производству атомных подводных лодок, сегодня - крупнейшее в России судостроительное предприятие. Обитель долгое время служила форпостом церковной жизни на севере Руси, беломорском побережье. В советское время монашеская жизнь была здесь естественным образом изничтожена, но монастырь, однако, сумел передать свои оборонительные функции новому обществу. Стратегически выгодное место в Беломорье, удачно выбранное основателем монастыря, было оценено советскими атомщиками и корабелами, и в 1930-е годы Николо-Корельский монастырь стал ядром российской атомной промышленности.
Атомное оружие и церковная молитва - возможность совмещения или разные стороны баррикад? Новый акцент этой дискуссии может придать патриаршее богослужение в северодвинском храме, почти в буквальном смысле ставшем ядром российской атомной промышленности.
Московский патриарх впервые совершил богослужение в Северодвинске, молодом городе, одном из атомных центров России. "Градообразующим предприятием" Северодвинска стал, по сути, Николо-Корельский монастырь, в XV веке основанный преподобным Евфимием на берегу Белого моря. Именно в его корпусах разместился "Севмаш", завод по производству атомных подводных лодок, сегодня - крупнейшее в России судостроительное предприятие. Обитель долгое время служила форпостом церковной жизни на севере Руси, беломорском побережье. В советское время монашеская жизнь была здесь естественным образом изничтожена, но монастырь, однако, сумел передать свои оборонительные функции новому обществу. Стратегически выгодное место в Беломорье, удачно выбранное основателем монастыря, было оценено советскими атомщиками и корабелами, и в 1930-е годы Николо-Корельский монастырь стал ядром российской атомной промышленности.
Патриаршее богослужение в самом центре "Севмаша", среди гигантских цеховых корпусов и дымящих труб, - это церковное благословение тех северных стратегических окраин страны, которые в советские годы активно осваивались в соответствии с интересами новой власти. Попытка перевернуть вектор общественного развития, впрочем, оказалась кратковременной. 70 лет на фоне шести веков стояния монастырских стен - действительно недолгий отрезок истории, насыщенный, однако, страданиями и мукой.
Русский Север - особая стихия. Местная суровость впечатляет своей масштабностью - и в просторах степенного Белого моря вокруг Соловецких островов, и в неохватном корпусе атомной подводной лодки "Дмитрий Донской". Церковь издавна осваивала эти масштабы и широты, освящала стихию непокорного духа, и сейчас происходит то же самое.
Русская история двадцатого века полна парадоксов, осмысление которых вряд ли под силу современникам века двадцать первого. Та же северная суровость отразилась и в масштабах страданий узников СЛОНа. Одна и та же система с одинаковой мощью и азартом перемалывала в своих жерновах таланты нации, бросала их на мучительное умирание в соловецких застенках, спускала с крутой лестницы штрафного изолятора на склоне холма Секирной горы на тех же Соловках - и обеспечивала обороноспособность этой же нации прорывами в атомной промышленности. Крушение и созидание одновременно - под знаком единства и борьбы противоположностей развивалось советское общество, и церковно-государственные отношения выстраивались по этой же логике. А теперь?
Вот - кадр, и непонятно поначалу, какой исторический момент он иллюстрирует. Бородатые мужчины и женщины в платочках собрались на заводской площади, между кирпичных корпусов, под ярким вечерним поморским солнцем. Тот же партийный митинг, только на растяжках вместо соцпризывов - патриаршие портреты, вместо деревянных транспарантов - иконы, и повестка дня - всенощное бдение. Их прапрадеды молились тут Богу, деды и отцы трудились в цехах, а нынешние заводчане пытаются научиться делать одновременно и то, и другое.
Интерфакс-религия
Московский патриарх впервые совершил богослужение в Северодвинске, молодом городе, одном из атомных центров России. "Градообразующим предприятием" Северодвинска стал, по сути, Николо-Корельский монастырь, в XV веке основанный преподобным Евфимием на берегу Белого моря. Именно в его корпусах разместился "Севмаш", завод по производству атомных подводных лодок, сегодня - крупнейшее в России судостроительное предприятие. Обитель долгое время служила форпостом церковной жизни на севере Руси, беломорском побережье. В советское время монашеская жизнь была здесь естественным образом изничтожена, но монастырь, однако, сумел передать свои оборонительные функции новому обществу. Стратегически выгодное место в Беломорье, удачно выбранное основателем монастыря, было оценено советскими атомщиками и корабелами, и в 1930-е годы Николо-Корельский монастырь стал ядром российской атомной промышленности.
Атомное оружие и церковная молитва - возможность совмещения или разные стороны баррикад? Новый акцент этой дискуссии может придать патриаршее богослужение в северодвинском храме, почти в буквальном смысле ставшем ядром российской атомной промышленности.
Московский патриарх впервые совершил богослужение в Северодвинске, молодом городе, одном из атомных центров России. "Градообразующим предприятием" Северодвинска стал, по сути, Николо-Корельский монастырь, в XV веке основанный преподобным Евфимием на берегу Белого моря. Именно в его корпусах разместился "Севмаш", завод по производству атомных подводных лодок, сегодня - крупнейшее в России судостроительное предприятие. Обитель долгое время служила форпостом церковной жизни на севере Руси, беломорском побережье. В советское время монашеская жизнь была здесь естественным образом изничтожена, но монастырь, однако, сумел передать свои оборонительные функции новому обществу. Стратегически выгодное место в Беломорье, удачно выбранное основателем монастыря, было оценено советскими атомщиками и корабелами, и в 1930-е годы Николо-Корельский монастырь стал ядром российской атомной промышленности.
Патриаршее богослужение в самом центре "Севмаша", среди гигантских цеховых корпусов и дымящих труб, - это церковное благословение тех северных стратегических окраин страны, которые в советские годы активно осваивались в соответствии с интересами новой власти. Попытка перевернуть вектор общественного развития, впрочем, оказалась кратковременной. 70 лет на фоне шести веков стояния монастырских стен - действительно недолгий отрезок истории, насыщенный, однако, страданиями и мукой.
Русский Север - особая стихия. Местная суровость впечатляет своей масштабностью - и в просторах степенного Белого моря вокруг Соловецких островов, и в неохватном корпусе атомной подводной лодки "Дмитрий Донской". Церковь издавна осваивала эти масштабы и широты, освящала стихию непокорного духа, и сейчас происходит то же самое.
Русская история двадцатого века полна парадоксов, осмысление которых вряд ли под силу современникам века двадцать первого. Та же северная суровость отразилась и в масштабах страданий узников СЛОНа. Одна и та же система с одинаковой мощью и азартом перемалывала в своих жерновах таланты нации, бросала их на мучительное умирание в соловецких застенках, спускала с крутой лестницы штрафного изолятора на склоне холма Секирной горы на тех же Соловках - и обеспечивала обороноспособность этой же нации прорывами в атомной промышленности. Крушение и созидание одновременно - под знаком единства и борьбы противоположностей развивалось советское общество, и церковно-государственные отношения выстраивались по этой же логике. А теперь?
Вот - кадр, и непонятно поначалу, какой исторический момент он иллюстрирует. Бородатые мужчины и женщины в платочках собрались на заводской площади, между кирпичных корпусов, под ярким вечерним поморским солнцем. Тот же партийный митинг, только на растяжках вместо соцпризывов - патриаршие портреты, вместо деревянных транспарантов - иконы, и повестка дня - всенощное бдение. Их прапрадеды молились тут Богу, деды и отцы трудились в цехах, а нынешние заводчане пытаются научиться делать одновременно и то, и другое.
Интерфакс-религия