Бенедикта Горация Прима: предыстория (часть 0)
Бенедикта Горация была старшей дочерью христианского священника Бенедикта Имона и Горации Бестии Кары, хозяйки школы и дискуссионного клуба - Оратория. Семья Горациев была не из последних в Каста Регине, провинциальном римском городке на Дунае - один дядюшка обеих Бенедикт был дуумвиром, другой - судьей, а тетушка - диакониссой.
Бенедикта Горация Прима
Отец с сестрой
Мать
Кастра Регина для Бенедикты стояла на четырех столпах, с которыми можно было соотнестись в сложных ситуациях, когда непонятно, как себя вести.
Ларция Беата - воплощенный классический Рим, арбитресса изящества, хозяйка философского кружка, меценатка и просто прекрасная женщина - человек той эпохи, к которой Бенедикта очень хотела принадлежать, но опоздала родиться. Ее пример, однако, свидетельствовал, что даже в наши дни возможно поддерживать тот самый Рим.
Епископ - самоотверженный слуга Христа, при этом бесконечно терпеливый и сопереживающий своей общине и их человеческим слабостям и обстоятельствам. Епископ был настолько бессеребренником, что не завел собственного дома и фактически жил у Горациев, так что Бенедикта видела, что и такие люди - тоже люди, тоже едят и пьют вино, и с ними можно говорить не только о важном, но и о пустяках.
Дядюшка Авл Рустик - самый рассудительный человек во всем городке, учился в Риме (там-то он и стал Рустиком, потому что здесь его манерам многие позавидуют) и теперь может найти (или помочь найти) выход из любого положения; рядом с ним всегда есть ощущение, что все будет хорошо и ничего плохого не случится.
Старейшина готской общины Бальво Лысый - ветеран, бывший легионер, а ныне глава большого клана, умело вел дела постоялого двора Fumus Patriae, был уважаем готами - но при этом был достойным христианином, отдал сына учиться в латинскую школу и вообще внушал надежду на то, что готы - такая же важная, надежная и неотъемлемая часть Кастра Регины, как и сами галло-римляне, и что готы тоже через некоторое время станут Римом, приняв его культуру и обычаи. И рядом с ним тоже казалось, что все будет хорошо, и что ничего плохого не может произойти.
Бальво Лысый с женой Томирией и свояченицей Броной, алеманками
Последнее время, однако, дела части семейства Горациев шли посредственно - год назад пропал отец, Бенедикт, и мать потратила все средства на его поиски. Оставалась только школа и Ораторий, и надежд на большое приданое у сестер не было. Бенедикту Приму это не очень огорчало - у нее уже был жених, которому нужна она сама, а не ее приданое, но отца было жаль - с ним у нее всегда были более теплые отношения, чем с матерью и младшей сестрой. Хотя Бенедикта Секунда вполне вежлива, она скорее холодна и все грезит о том, как бы найти себе италика, чтобы тот отвез ее в Рим.
Но не такова Бенедикта Прима. Рим - дело, конечно, интересное, но в Кастра Регине настоящей римскости осталось, может, и побольше, чем в самом Риме теперешнем. Главное - не в месте, а в том, что в нем происходит. Самым ценным Бенедикта почитала хорошее римское образование - знание наизусть римской и греческой поэзии, способность выступать с речью или вести диспут, хорошее понимание философии. Многие ее сверстники из галло-римлян всего этого не умели, а просто хотели в Рим - как будто он сделает их более римскими или прибавит им ораторского искусства. Себе же в мужья Бенедикта выбрала того, кто воплощал в себе близкий для нее Рим и знал всю эту ученость - по стечению обстоятельств он оказался негражданином, готом, сыном управляющего таверной.
Бертрам, сын Бальво Лысого, пришел в школу поздно - деньги на его учебу дала Ларция, когда стало ясно, что парень более склонен к размышлениям, чем к мечу или торговой хватке - и Бенедикта по обязанности дочери хозяйки школы начала ему помогать, чтобы он успел догнать остальных. И тут-то и выяснилось, что варвар иногда может оказаться более римлянином, чем иные галло-римляне, и стремиться к культуре так, что к выпуску обогнал их всех. Обоим стало ясно, что они поженятся.
Для Бертрама это выглядело блестящей партией - гражданка, племянница дуумвира, но на Бенедикту некоторые в городе косились - ей-то зачем этот мезальянс? К удивлению обоих, семьи не стали чинить препятствий - семья Бертрама была готова принять невестку из другого народа, которая к тому же могла повысить их статус, а мать, оставшись без денег, быстро согласилась отдать дочь с половиной приданого за того, за кого она сама захотела.
Бенедикта Горация Прима
Отец с сестрой
Мать
Кастра Регина для Бенедикты стояла на четырех столпах, с которыми можно было соотнестись в сложных ситуациях, когда непонятно, как себя вести.
Ларция Беата - воплощенный классический Рим, арбитресса изящества, хозяйка философского кружка, меценатка и просто прекрасная женщина - человек той эпохи, к которой Бенедикта очень хотела принадлежать, но опоздала родиться. Ее пример, однако, свидетельствовал, что даже в наши дни возможно поддерживать тот самый Рим.
Епископ - самоотверженный слуга Христа, при этом бесконечно терпеливый и сопереживающий своей общине и их человеческим слабостям и обстоятельствам. Епископ был настолько бессеребренником, что не завел собственного дома и фактически жил у Горациев, так что Бенедикта видела, что и такие люди - тоже люди, тоже едят и пьют вино, и с ними можно говорить не только о важном, но и о пустяках.
Дядюшка Авл Рустик - самый рассудительный человек во всем городке, учился в Риме (там-то он и стал Рустиком, потому что здесь его манерам многие позавидуют) и теперь может найти (или помочь найти) выход из любого положения; рядом с ним всегда есть ощущение, что все будет хорошо и ничего плохого не случится.
Старейшина готской общины Бальво Лысый - ветеран, бывший легионер, а ныне глава большого клана, умело вел дела постоялого двора Fumus Patriae, был уважаем готами - но при этом был достойным христианином, отдал сына учиться в латинскую школу и вообще внушал надежду на то, что готы - такая же важная, надежная и неотъемлемая часть Кастра Регины, как и сами галло-римляне, и что готы тоже через некоторое время станут Римом, приняв его культуру и обычаи. И рядом с ним тоже казалось, что все будет хорошо, и что ничего плохого не может произойти.
Бальво Лысый с женой Томирией и свояченицей Броной, алеманками
Последнее время, однако, дела части семейства Горациев шли посредственно - год назад пропал отец, Бенедикт, и мать потратила все средства на его поиски. Оставалась только школа и Ораторий, и надежд на большое приданое у сестер не было. Бенедикту Приму это не очень огорчало - у нее уже был жених, которому нужна она сама, а не ее приданое, но отца было жаль - с ним у нее всегда были более теплые отношения, чем с матерью и младшей сестрой. Хотя Бенедикта Секунда вполне вежлива, она скорее холодна и все грезит о том, как бы найти себе италика, чтобы тот отвез ее в Рим.
Но не такова Бенедикта Прима. Рим - дело, конечно, интересное, но в Кастра Регине настоящей римскости осталось, может, и побольше, чем в самом Риме теперешнем. Главное - не в месте, а в том, что в нем происходит. Самым ценным Бенедикта почитала хорошее римское образование - знание наизусть римской и греческой поэзии, способность выступать с речью или вести диспут, хорошее понимание философии. Многие ее сверстники из галло-римлян всего этого не умели, а просто хотели в Рим - как будто он сделает их более римскими или прибавит им ораторского искусства. Себе же в мужья Бенедикта выбрала того, кто воплощал в себе близкий для нее Рим и знал всю эту ученость - по стечению обстоятельств он оказался негражданином, готом, сыном управляющего таверной.
Бертрам, сын Бальво Лысого, пришел в школу поздно - деньги на его учебу дала Ларция, когда стало ясно, что парень более склонен к размышлениям, чем к мечу или торговой хватке - и Бенедикта по обязанности дочери хозяйки школы начала ему помогать, чтобы он успел догнать остальных. И тут-то и выяснилось, что варвар иногда может оказаться более римлянином, чем иные галло-римляне, и стремиться к культуре так, что к выпуску обогнал их всех. Обоим стало ясно, что они поженятся.
Для Бертрама это выглядело блестящей партией - гражданка, племянница дуумвира, но на Бенедикту некоторые в городе косились - ей-то зачем этот мезальянс? К удивлению обоих, семьи не стали чинить препятствий - семья Бертрама была готова принять невестку из другого народа, которая к тому же могла повысить их статус, а мать, оставшись без денег, быстро согласилась отдать дочь с половиной приданого за того, за кого она сама захотела.