Разговор с таксистом из ДНР
Александра Плетнева
Разговор с таксистом
Мне везет на таксистов. В этот раз меня вез человек из Донецка с украинской фамилией. Ехали мы по пробкам и потому долго, и он рассказал мне много интересного про жизнь ДНР. К сожалению, я не включила диктофон, сейчас жалею. Записываю по памяти, мне кажется важным это свидетельство.
Начало нашей поездки не предвещало рассказов о военном городе. Сначала мы обсуждали погоду. Я пожаловалось на очередное похолодание, он сказал, что у него дома тоже холодно. Я почему-то была уверена, что он из Молдавии, и спросила его, откуда он приехал. Мужчина замялся и нехотя сказал, что из Донецка. Увидев, что я спокойно отреагировала на это сообщение, он разговорился. Сказал, что в Москве много донецких таксистов, что один из руководителей служб такси - донецкий и своих берет охотнее, «чем всяких Исламбеков». Живет он между Донецком и Москвой. Здесь работает таксистом. Дома с 14-го года возит журналистов, которые пишут про ДНР. Знает обстановку, людей, последние события.
Первая половина разговора больше про хозяйство, вторая - больше про войну
Часть 1
Он: Стрелять у нас не прекращают никогда. Обстрелы каждую ночь. В январе совсем плохо было. Думали, возвращается 14 год. Сейчас потише.
Я: Как люди настроены? Чего хотят?
Он: Чтобы их хоть к Зимбабве присоединили, но чтобы эта ДНР прекратила свое существование. Это карликовое государство не может жить самостоятельно.
Я: И на Украину согласны?
Он: Кто как. Мне вот в Украину нельзя. Я во всех сепаратистских списках числюсь. Мне в Украину дорога закрыта. Мы не хотим отдельного государства, но и другого ничего не предвидится. Мы даже с ЛНР не можем объединиться.
Я: Почему?
Он: И здесь и там свой царек. Никто властью делиться не будет. Вы представляете, на границе ДНР и ЛНР есть таможня. Еду по дороге, кругом сплошные блокпосты. И вдруг вижу табличку «Таможенная служба ДНР». Ну я вышел из машины, подошел, говорю: «Хлопцы, вы что? с дуба рухнули? какая таможня?» Они отвечают: «Мы люди подневольные, что говорят нам, то и делаем».
Я: Работа есть у вас?
Он: Нет никакой работы. Производство все стоит.
Я: А на что люди живут?
Он: Кто как может, так и крутится. Кто в Москву, кто в Киев уехал. Кто режим полной экономии включил. У меня сосед - бывший шахтер. У него пенсия 7 тысяч гривен была. Сейчас 2 тысячи рублей получает. А цены, между прочим, как в Москве, только фрукты дороже.
Я: А что-то дешевое есть?
Он: Водка и сигареты. У вас сигареты 100 рублей пачка, у нас 25. Но это понятно. В Дебальцево табачная фабрика. А вот водка почему дешевая, не знаю. Вроде обычная российская водка, с нормальными этикетками, но в два-три раза дешевле. Вот на днях приехали наши хлопцы, соседи мои по комнате, привезли с Донецка 5 литров водки. Я говорю: «Зачем привезли? Мы же таксуем, нам пить некогда». А они: «А ты че, не знаешь, сколько здесь водка стоит? Как свою не привезти. А не выпьем, домой назад увезем». Одно слово - хохлы. Мозги у них так устроены, по-другому не могут.
Я: Налоги собирают у вас?
Он: Собирают. Первые два года никто не платил. А теперь Захар (т.е. Захарченко) приказал, налоги у всех собирать. А как их собирать? По квартирам ходить? Народ-то у нас весь при оружии. Стволы у всех. Только у детей нема. Придет кто за налогами, а его без разговоров положат. Пусть Захар бронежилеты им выдаст что ли.
Я: Если люди не работают, как они могут налоги платить?
Он: А это никого не волнует. Захар говорит: «В каждой семье есть мужик. Его долг - семью содержать». Вот как хочешь, так и содержи. А потом налоги плати. По-разному деньги зарабатывают. Кому война, кому мать родна. И торгуют, и оружие на металлолом сдают. Было дело, свои своих постреляли из-за танков подбитых. Один кричит: «Я подбил!» Другой: «Нет, я!» Грудью на танк бросается. А ведь 60 тонн на металлолом сдашь - хорошая копейка в хозяйстве. Вот и воевали друг с другом. А про аэропорт знаете? Там бои шли, все с землей сравняли. А с другой стороны другая работа шла. Наши бульдозеры подогнали и всю землю перерыли. Коммуникации к аэропорту подведены были, там меди много. Все повытаскивали еще тогда, когда аэропорт не взяли. Цветные металлы по высокой цене сдавались. Некоторые хорошо на войне поднимаются. Вот тот же Ахметов. Вроде много потерял, у нас же национализация прошла. Но, думаю, уже все свое вернул. Или вот Губарев. Поначалу он у нас в начальниках ходил. А потом видно стало, что ничего он не может, соображает плохо. Чтобы его не обидеть, поручили ему гуманитарку. Вот ваши в белых Камазах везут эту гуманитарку, а наши потом в магазинах ей торгуют. Захар говорит: «Это нормально. Мы государство хоть и гордое, но бедное. Нам по-другому никак нельзя. Деньги нужно зарабатывать» А Губарев уже на дом в Подмосковье заработал. Народ серчает. Те, кто дела свои делает, не понимают, что нельзя к нашим хлопцам на новом Мерседесе приезжать. Нельзя перед голодным икру жрать.
Я: А что, голодают люди?
Он: Есть и такое. Некоторые перебиваются с воды на хлеб. Это не преувеличение. Копейки считают. Очень трудно у нас.
Часть II
Я: Если все так плохо, почему люди не уезжают?
Он: Привыкли. Человек ко всему привыкает: и к нищете, и к войне. К тому же дом есть дом. Вот как уедешь? Приедешь через два года, а в твоей квартире уже другие люди живут. Я свою семью в 15-м году в Россию вывез к родственникам, а сам в Донецке был. Родственники хорошие, помогали. Но постепенно все вернулись в Донецк. То, что младшая дочь вернулась, я понимаю: любовь у нее. Жена моя - тоже понятно: по мне скучает. Но почему старшая с зятем вернулись, этого я понять не могу. Какая разница, где жизнь свою самостоятельную начинать, тем более, что родственники хорошие под боком. Нет, все приехали. Живут теперь под обстрелами.
Я: А обстрелы часто бывают?
Он: Ни одного дня без них не было. Вернее ночи. По ночам стреляют. Город ведь это и есть линия фронта. Хлопцы видят тех, кто на другой стороне, безо всякой оптики. Авдеевка, которая с украинской стороны, ведь это же фактически один из районов Донецка, ближний пригород. Вот и стреляют из одного района города в другой, провоцируют друг друга. Наши привезут орудия, отстреляются и орудия свои быстро увезут, а жители района знают, что у них ровно полчаса, чтобы собраться и уйти. Через полчаса начнут сыпать с той стороны. Мы уже по звуку знаем, кто и откуда стреляет, каким оружием бьют. Младшая дочь звонит и говорит: «М 37-ые пошли в районе школы, народ разбегается» (Точные буквы и цифры в названиях артиллерийских орудий, который таксист называл, я не помню. М-37 - условность).
Я: И все-таки скажите, зачем по жилым кварталам стреляют?
Он: Да нет, специально по домам не стреляют, стреляют все-таки в те места, где считают, что артиллерия стоит или по стратегическим объектам. Уж где недолет, а где перелет - тут ничьей вины вроде как и нет. Война есть война. А вот особо достает, что каждую зиму по подстанции лупят, и нет то электричества, то воды, а то и того и другого. Летом еще как-то можно жить, а зимой плохо совсем.
Я: Много людей гибнет?
Он: Меня бесит, что власти наши занижают число убитых. Утром сводки: в результате ночных обстрелов 1 убитый, 10 раненых. А ведь люди знают, что погибли тетя Клава, Василий Петрович, Вера, Люся и Сережа. И хоронить их завтра вместе будут.
Я: Зачем занижают?
Он: Да кто ж их знает. Может, чтобы людям не так страшно было. А может, чтобы противник не знал реальных цифр.
Я: Не понимаю, как люди под обстрелами жить могут.
Он: Нормально могут. Вам непонятно, а нам нормально, потому что все мы больные на голову.
И даже если война закончится, здоровыми никогда не будем. Что люди творят, вы не представляете. Вот недавно было: мужик зашел в маршрутку и не захотел платить за проезд. А плата 6 рублей всего. У него граната была, он чеку выдернул и с собой вместе 6 жизней унес за 6 рублей. У меня друзья в Мариуполе, перезваниваемся каждый день. Спрашивают все время: «Когда же вы нас к себе в ДНР возьмете? Скорей бы уж.» И не хотят понимать, какая у нас жизнь. Вряд ли теперь получится Мариуполь взять, раньше надо было. Теперь уж там укрепления какие. Проще город стереть с лица земли, чем присоединить его. Я отвечаю своим друзьям: «А вы согласны, что каждый второй из вас поляжет? Без этого никак в ДНР попасть не получится.»
Я: По Минским соглашениям тяжелое вооружение должно быть отведено
Он: Минские договоренности никогда не соблюдались и не будут соблюдаться. Никто не пойдет на уступки. Надо нам только линию фронта от Донецка отодвинуть немного, чтобы город не обстреливался и жить дальше.
Я: А если Россия будет настаивать?
Он: А что Россия? Россия не захотела нас к себе взять и теперь не ей решать наши дела. Я сейчас думаю, что если бы нас Россия присоединила вовремя, нам бы непросто было. Мозги у нас разные. Вы все порядок любите. Законы уважаете. На все нужно 100 бумаг и 200 печатей, иначе ты ничего не сможешь и на работу даже не устроишься. У нас же законы есть, но их никто не исполняет, правила никакие не работают. Казачья вольница у нас. Есть такие, которые до сих пор бегают и кричат «Россия форэва». Я им говорю: «Не надо идеализму, Россия - тяжелая страна, трудно в ней жить». Они обижаются, ты, мол, сам за Россию топил. Да, я за Россию и был и есть, но я-то ведь никогда не считал её раем.
Такси остановилось. Расплачиваясь, я говорила какие-то ненужные слова про то, что война обязательно закончится. «Да Вы не волнуйтесь так, - улыбнулся таксист, - конечно, все будет добре!»
https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=774878095999550&id=100004321002407