Шолох о Проскомидии
Владимир Шолох
Из скандального. Слабонервным не читать.
Продолжение темы религиозной архаики в нашем богослужении.
Исконная символика литургии не изображает, а являет - Царство Божие и наше участие в нем.
Напротив, наслоившиеся на нее византийские символические, а точнее, изобразительные толкования не только закрыли собой ее исконный символизм, но и привнесли в нее практику древнего магизма. Речь о том, чтó у нас делают с просфорами. Действия над ними удивительно напоминают практику культа вуду. И там, и здесь личность заменяется фигуркой, которой дается имя того или иного человека: куклой или частицей просфоры, а для изображения Христа - целой просфорой с обрезанными краями (ее называют «Агнцем»). И там, и здесь над фигуркой производят символические действия: в куклу втыкают иголки, «Агнца» крестообразно надрезают и прокалывают бок копием, а частицы из других просфор расставляют в особом порядке вокруг «Агнца», чтобы изобразить собрание Церкви вокруг Христа. И там, и здесь видна попытка повлиять на судьбу человека помимо его воли: втыканием иголок в куклу хотят наслать болезнь или смерть, высыпанием в Чашу частиц хотят повлиять на духовное состояние тех, чьими именами их назвали при вынимании из просфор. Типологически все эти действия идентичны, разница лишь в том, с какой целью их совершают: у нас - желая поминавшимся добра, в вуду - желая зла.
Для иллюстрации того, какой была проскомидия до появления этой наносной символики, приведшей к искажениям в самом чине литургии, я приведу здесь ее описание из литургии ап. Иакова, где она сохранилась в своем древнейшем виде:
Μετὰ τὴν προσκομιδὴν τῶν ἁγίων δώρων ἐν τῇ προθέσει, τελουμένην ἁπλῶς καὶ ἄνευ τῆς εὐχῆς τῆς προσκομιδῆς, ἥτις λέγεται βραδύτερον, ἱστάμενος πρὸ τῆς ἁγίας τραπέζης, λέγει ὁ ἱερεὺς ταύτην τὴν εὐχήν...
«После принесения святых даров в предложении, которое совершается просто и без молитвы проскомидии, которая произносится позднее, став пред святой трапезой, говорит священник следующую молитву...»
Несколько подробнее об этом говорится в славянском переводе, изданном в 1970 году:
«Когда все приготовятся, один из пресвитеров (а раньше это был диакон) идет в святое предложение и приготовляет святой Дискос и святую Чашу. Затем, ничего не говоря, вынимает из просфоры «Агнца» (т.е. обрезает ее края) и смешивает в святой Чаше вино с водой, как принято делать на литургии Златоуста или Василия, только ничего при этом не говоря. И так, закончив приготовление и оставив сосуды непокрытыми, он отходит к святой трапезе».
Вот и всё. Никаких частиц, никаких поминаний. Все живые и усопшие будут поминаться потом самими верными, во время ходатайственной молитвы о мире и Церкви. Не пора ли нам потихоньку избавляться от выдумок византийских символистов, хотя бы не перепечатывая большими тиражами их толкования, а предлагая народу Божию более здоровую духовную пищу, объясняющую наше богослужение прежде всего с позиций апостольского Предания?
Из скандального. Слабонервным не читать.
Продолжение темы религиозной архаики в нашем богослужении.
Исконная символика литургии не изображает, а являет - Царство Божие и наше участие в нем.
Напротив, наслоившиеся на нее византийские символические, а точнее, изобразительные толкования не только закрыли собой ее исконный символизм, но и привнесли в нее практику древнего магизма. Речь о том, чтó у нас делают с просфорами. Действия над ними удивительно напоминают практику культа вуду. И там, и здесь личность заменяется фигуркой, которой дается имя того или иного человека: куклой или частицей просфоры, а для изображения Христа - целой просфорой с обрезанными краями (ее называют «Агнцем»). И там, и здесь над фигуркой производят символические действия: в куклу втыкают иголки, «Агнца» крестообразно надрезают и прокалывают бок копием, а частицы из других просфор расставляют в особом порядке вокруг «Агнца», чтобы изобразить собрание Церкви вокруг Христа. И там, и здесь видна попытка повлиять на судьбу человека помимо его воли: втыканием иголок в куклу хотят наслать болезнь или смерть, высыпанием в Чашу частиц хотят повлиять на духовное состояние тех, чьими именами их назвали при вынимании из просфор. Типологически все эти действия идентичны, разница лишь в том, с какой целью их совершают: у нас - желая поминавшимся добра, в вуду - желая зла.
Для иллюстрации того, какой была проскомидия до появления этой наносной символики, приведшей к искажениям в самом чине литургии, я приведу здесь ее описание из литургии ап. Иакова, где она сохранилась в своем древнейшем виде:
Μετὰ τὴν προσκομιδὴν τῶν ἁγίων δώρων ἐν τῇ προθέσει, τελουμένην ἁπλῶς καὶ ἄνευ τῆς εὐχῆς τῆς προσκομιδῆς, ἥτις λέγεται βραδύτερον, ἱστάμενος πρὸ τῆς ἁγίας τραπέζης, λέγει ὁ ἱερεὺς ταύτην τὴν εὐχήν...
«После принесения святых даров в предложении, которое совершается просто и без молитвы проскомидии, которая произносится позднее, став пред святой трапезой, говорит священник следующую молитву...»
Несколько подробнее об этом говорится в славянском переводе, изданном в 1970 году:
«Когда все приготовятся, один из пресвитеров (а раньше это был диакон) идет в святое предложение и приготовляет святой Дискос и святую Чашу. Затем, ничего не говоря, вынимает из просфоры «Агнца» (т.е. обрезает ее края) и смешивает в святой Чаше вино с водой, как принято делать на литургии Златоуста или Василия, только ничего при этом не говоря. И так, закончив приготовление и оставив сосуды непокрытыми, он отходит к святой трапезе».
Вот и всё. Никаких частиц, никаких поминаний. Все живые и усопшие будут поминаться потом самими верными, во время ходатайственной молитвы о мире и Церкви. Не пора ли нам потихоньку избавляться от выдумок византийских символистов, хотя бы не перепечатывая большими тиражами их толкования, а предлагая народу Божию более здоровую духовную пищу, объясняющую наше богослужение прежде всего с позиций апостольского Предания?