Про меньшинств и боль
Татьяна Краснова пишет:
"Знаете, я насчет прав разнообразных меньшинств еще в юности так навоевалась, что многим и не снилось. Есть свидетели.
Больше я без крайней нужды не воюю, устала.
И потом, людям, которые считают, что для сохранения нравственности их детишек нужно строить бараки за колючкой для других детишек, трудно что-либо объяснить. Очень уж издалека объяснять надо. Сил нет. Старость на пороге.
Поэтому, спасибо Интернету, я их баню.
Эти два слова не для них, а для хороших и добрых нас.
В том числе и для меня. Не в этом случае, но во многих других я сама этот принцип нарушаю.
Я вот о чем: "Кто их трогает, что они выпендриваются, живут себе и живут, никто к ним не лезет, а они все на парад норовят!"
Ребята, есть одно правило.
Если вы меряете башмак, это ВЫ, а не покупатели в магазине и не продавец решаете, жмёт вам, или нет.
Это вы, а не стоматолог знаете, больно, или нет.
Это ребенок, запертый в пустой темной комнате знает, страшно там, или нет. А не тот, кто запер.
Понимаете аналогию? И если Elena Kostyuchenko говорит, что БОЛЬНО, значит - больно.
А это очень хреново, когда из-за нас больно. Даже тем, кто по нашему наихристианнейшему мнению ГРЕШИТ."
Пара коментов, близких к истине:
Sergey Hudiev: Дык! В том то и проблема, что любое, в какой бы то ни было форме выраженное несогласие называется "гомофобией - и никак иначе". Речь уже очень давно не о чьих то частных сексуальных предпочтениях. Речь о тоталитарной идеологии, которая считает любое несогласие преступлением
Vadym Sokolov: Та же история с антисемитизмом. Малейшая критика Государства Израиль многими тут же объявляется "антисемтизмом".
"Знаете, я насчет прав разнообразных меньшинств еще в юности так навоевалась, что многим и не снилось. Есть свидетели.
Больше я без крайней нужды не воюю, устала.
И потом, людям, которые считают, что для сохранения нравственности их детишек нужно строить бараки за колючкой для других детишек, трудно что-либо объяснить. Очень уж издалека объяснять надо. Сил нет. Старость на пороге.
Поэтому, спасибо Интернету, я их баню.
Эти два слова не для них, а для хороших и добрых нас.
В том числе и для меня. Не в этом случае, но во многих других я сама этот принцип нарушаю.
Я вот о чем: "Кто их трогает, что они выпендриваются, живут себе и живут, никто к ним не лезет, а они все на парад норовят!"
Ребята, есть одно правило.
Если вы меряете башмак, это ВЫ, а не покупатели в магазине и не продавец решаете, жмёт вам, или нет.
Это вы, а не стоматолог знаете, больно, или нет.
Это ребенок, запертый в пустой темной комнате знает, страшно там, или нет. А не тот, кто запер.
Понимаете аналогию? И если Elena Kostyuchenko говорит, что БОЛЬНО, значит - больно.
А это очень хреново, когда из-за нас больно. Даже тем, кто по нашему наихристианнейшему мнению ГРЕШИТ."
Пара коментов, близких к истине:
Sergey Hudiev: Дык! В том то и проблема, что любое, в какой бы то ни было форме выраженное несогласие называется "гомофобией - и никак иначе". Речь уже очень давно не о чьих то частных сексуальных предпочтениях. Речь о тоталитарной идеологии, которая считает любое несогласие преступлением
Vadym Sokolov: Та же история с антисемитизмом. Малейшая критика Государства Израиль многими тут же объявляется "антисемтизмом".