Секс - это насилие
Блестящий анализ от ms1970 Тонкости насилия
Тонкости насилия
В цивилизованном мире в среде человеческих отношений растет непонимание. Например, если раньше было понятно, что такое изнасилование, то сейчас становится непонятно. С крайними случаями всё пока что ясно; но в середине явно наметился крен считать насилием то, что ранее насилием не считалось. Такое становится возможным, потому что нет четко выраженных критериев насилия; эти критерии находятся в состоянии постоянной разработки. Тенденция очевидна.
Почему? Ведь раньше люди интуитивно понимали границу насилия. Проблема возникла именно в зоне интуиции, и эту интуицию теперь пытаются выразить с помощью слов. А слова понадобились, потому что размываются параметры человека. В свою очередь потому, что человека размывает цивилизация. Человек размывается в своих параметрах, и если назвать это простыми словами - деградирует и дегенерирует. От того прежнего человека, которым он когда-то был; с интуицией и другими достоинствами.
Размываются представления о том, что человек должен делать и что не должен. Насилие - это, конечно, плохо. Но это плохо только в той степени, в которой насилие не свойственно человеческой природе. Но если отказаться от той доли насилия, которое прописано в человеческой природе, то это значит - подвергнуть изменению собственно человеческую природу. И без того находящуюся в крайне плачевном состоянии вырождения.
У кошек секс, например, довольно насильственный. Как бы кошка не кричала, призывая кота к сексу, коту все равно обычно приходится держать ее зубами за шкирку. Сомнительно, что такое поведение кошек вызвано давлением патриархальной культуры или мужским шовинизмом. И что парадоксально - как бы кошка не хотела секса, всё равно получается «изнасилование».
Вопрос насилия у людей должен сводиться к тому, насколько это насилие прописано в человеческой природе, каков уровень естественного человеческого насилия. Конечно, для вырождающейся цивилизации это не будет аргументом, но для каких-то людей и групп это решение может быть полезным.
***
В женщине живут женщина биологическая и женщина культурная. Они же - набор программ и приобретенное в процессе жизни знание. В цивилизации биологическое и культурное (равно называемое социальным) постоянно конфликтуют. И не только на уровне групп, но и в каждой конкретной женщине. Да, любая женщина таким образом оказывается с состоянии хронического внутреннего конфликта.
Ситуация понимания женщиной самой себя усложняется еще и тем, что программы не умеют говорить. Программы включают в женщине состояния и заставляют этим состояниям следовать. При этом приходится так или иначе преодолевать сигналы и команды, задаваемые культурной женщиной.
Все даже ещё сложнее - даже биологические программы не говорят напрямую, что нужно делать. У многих видов программы заставляют танцевать. Да, совершать ритуальный танец - как у тех же журавлей. А танец кошки - это её вопли. Производимые в этом танце действия должны включить соответствующие программы у партнера. Такая сложность возникла как система фильтров на качество: танец сложный, и тот, кто правильно танцует, тот и правильный в остальном.
У людей танцует женщина. Её танец - это не танец как таковой, как принято; её танец - это совокупность взглядов, движений, вроде бы отвлеченных действий. А собственно танцы настолько окультурились, что с реальными биологическими танцами-провокациями перестали иметь что-то общее.
Танцем, например, может быть убегание с провоцированием преследования, в том числе нападение и убегание; это также используется шимпанзе. Или современная интерпретация убегания - снижение интенсивности света, уход в темноту.
Но зачем такие сложности?
Инстинкт «нет!» ("Секс и ранг" гл. 19) - один из самых мощных женских инстинктов - трудно преодолевается. К тому же существует самый обыкновенный страх чего-то нового. Страх тоже трудно преодолеть. Поэтому все функции преодоления возлагаются на мужчину. Женщина исполняет танец, а мужчина действует.
Молодая женщина не располагает культурой секса; она располагает только биологией, которая толкает ее на ритуальные действия. В общем, даже биологическая женщина не знает, что она хочет именно секса. А она и не может хотеть секса - женщина выбирает партнера, а не секс, а секс уже относится к его компетенции. К тому же начинающие женщины обычно фригидны, т.е. не способны получать физиологическое сексуальное удовольствие. Только удовольствие от того, что партнер находится рядом и что-то делает. Женщина воспринимает мужчину целостно (СиР-15), и за этой целостностью не фиксирует детали, в том числе секс как деталь.
Женщина даже не знает, что она исполняет танец. Она совершает действия, которые даже не анализирует. Команды на исполнение отдает биологическая женщина. Культурная женщина может только этим командам-состояниям удивляться. А инстинкт «Нет!» всегда работает. Если у таким образом танцующей женщины спросить насчет секса, она оскорбится и искренне скажет «нет!
Танец - это множество поведенческих деталей. Это собрание провоцирующих элементов поведения, причем каждый отдельный элемент нельзя назвать явно провоцирующим. Потому что инстинкт «нет!», потому что женщина в каждом конкретном случае не говорит «да».
Женщина передает всю самую важную информацию в мир через поведение, через особые знаки. Потому что это поведение сформировалось еще до появления речи. Кстати, как раз эти знаки и оказались утраченными. И когда женщина ложится рядом с мужчиной, она таким образом подает знак. А знак воспринимается мужчиной как более важный, чем речь. Потому что речь - это совсем позднее приобретение. Женщина не хочет секса, не думает, что хочет мужчину - она хочет «танцевать».
Чтобы хотеть секса хотя бы на культурном уровне, женщина должна пережить положительный сексуальный опыт; а молодые женщины физиологически положительно секс не воспринимают, в основном нейтрально, как должное и произошедшее естественно. Женщина без этого опыта чувствует что-то вроде состояния дискомфорта и томления. Культурная женщина не знает, чего она хочет; она может только придумывать, что она хочет, она может только рационализировать эти дискомфорт и томление словами, которые не очень для этого подходят. Биологическая женщина не может знать, что она хочет секса, а говорить словами, еще раз, она не умеет; но так или иначе, совокупностью своих действий, своим танцем она создает для этого провоцирующие предпосылки. И набор этих действий предполагает именно агрессивное поведение мужчины. Выбирает всегда женщина. В сумме биологическая женщина выбирает «насильника».
Танцевать вне территории мужчины - можно, заходить на территорию мужчины - можно, но совмещать - танцевать на территории мужчины - это уже опасно, это уже не просто провокация, а серьезная провокация.
Сексуального инстинкта, скорее всего, нет. Есть сексуальная программа, состоящая из множества инстинктов. И влечение можно назвать программой; но никак не инстинктом. Центр включает множество подпрограмм одновременно, это можно назвать одной программой, но это невозможно привести к конкретным идентифицирующим признакам. И это юридическая проблема.
Исследования на индюшках показали, что не существует ничего, что, как целое, могло бы быть названо «материнским инстинктом» или «инстинктом заботы о потомстве»; более того, не существует даже врожденной «схемы» - врожденного узнавания своих детей. Напротив того, целесообразное с точки зрения сохранения вида обращение с потомством есть функция множества возникших в процессе эволюции форм движения, реакций и торможений, организованных Великими Конструкторами таким образом, что все вместе они действуют при нормальных внешних условиях как целостная система, «как если бы» данное животное знало, что ему нужно делать в интересах выживания вида и его отдельных особей. (Лоренц)
Некоторые женщины могут заниматься только жестким сексом. Некоторые вообще не занимаются сексом, поскольку могут заниматься только жестким сексом, но не допускают жесткого секса. А другие женщины, рационализируя свой опыт, думают, что им нравятся грубые мужчины; на самом деле это неверная рационализация естественного насилия, обычно при его недостатке - нехватка кажется большей, чем есть на самом деле. Хотя и на самом деле его может не хватать.
Обычно женщине физиологически не нравятся первые случаи секса. Но если нравятся, и они были достаточно насильственными, женщина может ориентироваться именно на такой секс. Когда женщина просит «пожестче», она стремится к повтору опыта прежнего, раннего переживания. Которое биологическая женщина воспринимает как положительное.
Так получается, что секс не прописан - ни в биологической женщине, ни в социально-культурной женщине - а прописано только провокационное поведение, ведущее к сексу, который, еще раз, не прописан. Если бы был напрямую прописан секс, то в провокационном поведении не было бы необходимости. Но ведь провокационное поведение есть. А единственная логика этого поведения - компенсировать то, что секс не прописан. И оно - значительная часть всего социального поведения. Сексуальному поведению женщина как раз обучается в процессе секса - путем собственного опыта. А с самого начала, выходит, что кроме «изнасилования» вообще никакого варианта нет.
В сумме, женский танец есть адресованная провокация насилия. Почти так же, как и вопли кошки; но у кошки это не адресованная провокация. Провокация-танец - это уже согласие на секс. А дальше начинается насилие. Потому что потом начинается секс, а регулировать секс в процессе секса - это уже не секс, это извращение.
***
Скрывание лица женщины на Востоке - это не результат какой-то дикости или архаики, это именно результат цивилизации. Дикий ритуал - это всегда последствие цивилизации, это ее фрагмент, смысл которого утрачен и который деформирован со временем. У диких народов диких ритуалов нет.
Сначала культура, а потом цивилизация из множества проявлений человеческой природы выбирают отдельные, а потом доводят их до абсурда. При этом все разнообразие человеческой природы, все прочие ее детали сначала игнорируются, а потом запрещаются.
Социальная и психологическая стерилизация европейцев и наказания для изнасилованных женщин в Саудовской Аравии - это явления одного порядка, это именно отдельные проявления человеческой природы, доведенные до абсурда.
В Саудовской Аравии считается естественным, что мужчина должен быть агрессивным - в этом его человеческая природа. В Европе считается, что свободный выбор женщины - это неотъемлемый элемент ее человеческой природы. И те, и другие правы. И те, и другие перегибают палку до извращений.
На Востоке считается правильным, что правильный мужчина правильно реагирует на женские провокации-танцы - насилием. Естественно, насилием безо всяких ударов. Когда женщина после изнасилования получает наказание плетьми - это кажется диким. Но наказание женщины следует не за то, что она была изнасилована, а за то, что она организовала провокацию. «А вот не танцуй, когда не нужно!» В случае, если провокации не было, женщина не наказывается, наказывается мужчина. В западной цивилизации понятие танца-провокации фактически утрачено, а юридически утрачено почти полностью. И восточные законы, которые кажутся дикими, на самом деле регулируют запрет провокаций. Нужно отметить, что большинство сообщений о наказании женщин за то, что они были изнасилованы - выдумки, женщина не наказывается, поскольку считается достаточным, что она и так была наказана собственно изнасилованием.
Все цивилизации заканчивают массовым навязыванием извращений, и какой вариант более извращенный - восточный, наказывающий женщину за провокацию, или западный, наказывающий мужчину за то, что повелся на провокацию - сложно сказать. Как говорится в таких случаях, оба хуже.
Танец - элемент природы, элемент естественного. Западная цивилизация постепенно утрачивала понятия о танце, и в результате их утратила. В результате возникает массовое непонимание. Женщины совершают провоцирующие действия-танцы, но не считают эти действия провоцирующими. Потому что действия совершают внутренние биологические женщины, а внутренние культурные женщины об этих действиях не знают. И органы власти считают, что провоцирующие действия женщины должны оставаться без мужского внимания, поскольку если мужчина проявит должную биологическую реакцию, это может быть сочтено изнасилованием.
Но действие-танец - это просто включатель мужской сексуальной агрессии. Приучение мужчин не реагировать на женские действия - это культурно-биологическая стерилизация. После этого приучения все культурно-биологические параметры мужчины изменяются. Это уже не мужчина, это уже асексуал-психопат - в результате подавления. Подавление чего-то одного ведет обычно к подавлению всего - так люди устроены; если в человеке ломается сто-то одно, обычно это приводит к поломке человека как целого. А финальный вариант - изнасилованный норвежский депутат, плачущий по поводу, что его насильника-нелегального эмигранта выслали из страны. Если это цель - то к ней, конечно, надо идти тем же самым европейским путем подавления человеческой природы.
***
«Человек - это животное, которое сошло с ума. Из этого безумия есть два выхода: ему необходимо снова стать животным; или же стать большим, чем человек...» Юнг.
Насчет «большим, чем человек» - это сомнительно. А если из животного, которое сошло с ума, убрать «животное», то останется только «сошло с ума». Что как раз в современной цивилизации и наблюдается - такие, вроде и не животные, и вообще не пойми что кругом и бородатые женщины поют.
Танец и его применение - это сложные биологические элементы. Сложные элементы менее прочные, и при дегенерации ломаются в первую очередь; чистая системотехника. Биология перестает работать, мозги тоже постепенно утрачиваются. Закат Европы - это в том числе утрата биосоциальных природных норм, утрата элементов человеческой природы.
Нездоровые женщины танцуют перед теми и провоцируют тех, кого они не хотят; нездоровые мужчины видят танец-провокацию там, где его нет. Уровень цивилизации соответствует уровню массы ее людей, и наоборот. Детали усиливают общее, а общее воздействует на детали; это система с положительной обратной связью. Порочный круг вырождения замкнулся и набирает обороты. В общем, трудно жить, когда и люди дураки, и жизнь по-дурацки устроена.
Постепенное применение мужчиной силы приводит женщину в состояние слабости. Это необходимо для естественного сексуального процесса. Женщина начинает бояться, теряться, слабеть, впадать в ступор. Современное западное законодательство уже начинает ставить в вину «насильникам», что они воспользовались этим женским состоянием.
Стала феминисткой, поняла, что была 66 раз изнасилована. А почему так? А потому что восприятие стало иное. Какие-то программные детали не вспоминаются, что меняет всю картину. Женщина действует. А чего она хочет, она сама обычно не знает в силу множественности внутренних конфликтов, и может только потом придумать, что хотела. История - это креатив. Женщина пересоздает себя и свою историю постоянно. «Как я могла 10 лет любить этого козла!» А потому что памяти на состояния, заставляющие танцевать, нет.
При учете естественных факторов все действия по предотвращению секса должны происходить раньше во времени, именно на стадии танца. А то получается, что «я легла к нему в постель, а он меня изнасиловал». Как в случае с Ассанджем - да, его только в постель пригласили полежать, а он взял и изнасиловал. Коварным ненасильственным образом. Но и радикальная защита в виде мешка на голове тоже не совсем естественный вариант.
Теряя элементы биологического поведения, того же танца, люди утрачивают собственно понятие, что регулировать, и потому регулировать правильно в биологическом плане не могут. Потому что нельзя регулировать то, что непонятно, что из себя представляет, что утрачено. Происходят как раз новые цивилизационные перегибы, вроде мешка для предотвращения провокаций. Зато с запасом. Это ведь не только с танцем ситуация такая плачевная. Она по всем пунктам такая. Регулировать элемент можно, когда представление об этом элементе еще не утрачено. Потом - поздно.
С тем, как уровень дегенерации растет, растет и число конфликтных ситуаций, и в результате непонимания ритуалов любое действие будет воспринято как изнасилование. Таким людям действительно желательно согласовывать каждый половой акт в отделении полиции за несколько дней до этого - такой пока еще законопроект уже вроде как есть в Англии. Это кажется ненормальным, но с другой стороны цивилизация ненормальна, как и люди в ней, и с такими людьми иначе, по-человечески, нельзя - все «перенасилуют» друга и все друг друга посадят. В цивилизованном будущем главным будет после секса первым добежать до полиции и подать заявление об изнасиловании. Партнера, конечно, жалко, но хотя бы самого не посадят.
Тонкости насилия
В цивилизованном мире в среде человеческих отношений растет непонимание. Например, если раньше было понятно, что такое изнасилование, то сейчас становится непонятно. С крайними случаями всё пока что ясно; но в середине явно наметился крен считать насилием то, что ранее насилием не считалось. Такое становится возможным, потому что нет четко выраженных критериев насилия; эти критерии находятся в состоянии постоянной разработки. Тенденция очевидна.
Почему? Ведь раньше люди интуитивно понимали границу насилия. Проблема возникла именно в зоне интуиции, и эту интуицию теперь пытаются выразить с помощью слов. А слова понадобились, потому что размываются параметры человека. В свою очередь потому, что человека размывает цивилизация. Человек размывается в своих параметрах, и если назвать это простыми словами - деградирует и дегенерирует. От того прежнего человека, которым он когда-то был; с интуицией и другими достоинствами.
Размываются представления о том, что человек должен делать и что не должен. Насилие - это, конечно, плохо. Но это плохо только в той степени, в которой насилие не свойственно человеческой природе. Но если отказаться от той доли насилия, которое прописано в человеческой природе, то это значит - подвергнуть изменению собственно человеческую природу. И без того находящуюся в крайне плачевном состоянии вырождения.
У кошек секс, например, довольно насильственный. Как бы кошка не кричала, призывая кота к сексу, коту все равно обычно приходится держать ее зубами за шкирку. Сомнительно, что такое поведение кошек вызвано давлением патриархальной культуры или мужским шовинизмом. И что парадоксально - как бы кошка не хотела секса, всё равно получается «изнасилование».
Вопрос насилия у людей должен сводиться к тому, насколько это насилие прописано в человеческой природе, каков уровень естественного человеческого насилия. Конечно, для вырождающейся цивилизации это не будет аргументом, но для каких-то людей и групп это решение может быть полезным.
***
В женщине живут женщина биологическая и женщина культурная. Они же - набор программ и приобретенное в процессе жизни знание. В цивилизации биологическое и культурное (равно называемое социальным) постоянно конфликтуют. И не только на уровне групп, но и в каждой конкретной женщине. Да, любая женщина таким образом оказывается с состоянии хронического внутреннего конфликта.
Ситуация понимания женщиной самой себя усложняется еще и тем, что программы не умеют говорить. Программы включают в женщине состояния и заставляют этим состояниям следовать. При этом приходится так или иначе преодолевать сигналы и команды, задаваемые культурной женщиной.
Все даже ещё сложнее - даже биологические программы не говорят напрямую, что нужно делать. У многих видов программы заставляют танцевать. Да, совершать ритуальный танец - как у тех же журавлей. А танец кошки - это её вопли. Производимые в этом танце действия должны включить соответствующие программы у партнера. Такая сложность возникла как система фильтров на качество: танец сложный, и тот, кто правильно танцует, тот и правильный в остальном.
У людей танцует женщина. Её танец - это не танец как таковой, как принято; её танец - это совокупность взглядов, движений, вроде бы отвлеченных действий. А собственно танцы настолько окультурились, что с реальными биологическими танцами-провокациями перестали иметь что-то общее.
Танцем, например, может быть убегание с провоцированием преследования, в том числе нападение и убегание; это также используется шимпанзе. Или современная интерпретация убегания - снижение интенсивности света, уход в темноту.
Но зачем такие сложности?
Инстинкт «нет!» ("Секс и ранг" гл. 19) - один из самых мощных женских инстинктов - трудно преодолевается. К тому же существует самый обыкновенный страх чего-то нового. Страх тоже трудно преодолеть. Поэтому все функции преодоления возлагаются на мужчину. Женщина исполняет танец, а мужчина действует.
Молодая женщина не располагает культурой секса; она располагает только биологией, которая толкает ее на ритуальные действия. В общем, даже биологическая женщина не знает, что она хочет именно секса. А она и не может хотеть секса - женщина выбирает партнера, а не секс, а секс уже относится к его компетенции. К тому же начинающие женщины обычно фригидны, т.е. не способны получать физиологическое сексуальное удовольствие. Только удовольствие от того, что партнер находится рядом и что-то делает. Женщина воспринимает мужчину целостно (СиР-15), и за этой целостностью не фиксирует детали, в том числе секс как деталь.
Женщина даже не знает, что она исполняет танец. Она совершает действия, которые даже не анализирует. Команды на исполнение отдает биологическая женщина. Культурная женщина может только этим командам-состояниям удивляться. А инстинкт «Нет!» всегда работает. Если у таким образом танцующей женщины спросить насчет секса, она оскорбится и искренне скажет «нет!
Танец - это множество поведенческих деталей. Это собрание провоцирующих элементов поведения, причем каждый отдельный элемент нельзя назвать явно провоцирующим. Потому что инстинкт «нет!», потому что женщина в каждом конкретном случае не говорит «да».
Женщина передает всю самую важную информацию в мир через поведение, через особые знаки. Потому что это поведение сформировалось еще до появления речи. Кстати, как раз эти знаки и оказались утраченными. И когда женщина ложится рядом с мужчиной, она таким образом подает знак. А знак воспринимается мужчиной как более важный, чем речь. Потому что речь - это совсем позднее приобретение. Женщина не хочет секса, не думает, что хочет мужчину - она хочет «танцевать».
Чтобы хотеть секса хотя бы на культурном уровне, женщина должна пережить положительный сексуальный опыт; а молодые женщины физиологически положительно секс не воспринимают, в основном нейтрально, как должное и произошедшее естественно. Женщина без этого опыта чувствует что-то вроде состояния дискомфорта и томления. Культурная женщина не знает, чего она хочет; она может только придумывать, что она хочет, она может только рационализировать эти дискомфорт и томление словами, которые не очень для этого подходят. Биологическая женщина не может знать, что она хочет секса, а говорить словами, еще раз, она не умеет; но так или иначе, совокупностью своих действий, своим танцем она создает для этого провоцирующие предпосылки. И набор этих действий предполагает именно агрессивное поведение мужчины. Выбирает всегда женщина. В сумме биологическая женщина выбирает «насильника».
Танцевать вне территории мужчины - можно, заходить на территорию мужчины - можно, но совмещать - танцевать на территории мужчины - это уже опасно, это уже не просто провокация, а серьезная провокация.
Сексуального инстинкта, скорее всего, нет. Есть сексуальная программа, состоящая из множества инстинктов. И влечение можно назвать программой; но никак не инстинктом. Центр включает множество подпрограмм одновременно, это можно назвать одной программой, но это невозможно привести к конкретным идентифицирующим признакам. И это юридическая проблема.
Исследования на индюшках показали, что не существует ничего, что, как целое, могло бы быть названо «материнским инстинктом» или «инстинктом заботы о потомстве»; более того, не существует даже врожденной «схемы» - врожденного узнавания своих детей. Напротив того, целесообразное с точки зрения сохранения вида обращение с потомством есть функция множества возникших в процессе эволюции форм движения, реакций и торможений, организованных Великими Конструкторами таким образом, что все вместе они действуют при нормальных внешних условиях как целостная система, «как если бы» данное животное знало, что ему нужно делать в интересах выживания вида и его отдельных особей. (Лоренц)
Некоторые женщины могут заниматься только жестким сексом. Некоторые вообще не занимаются сексом, поскольку могут заниматься только жестким сексом, но не допускают жесткого секса. А другие женщины, рационализируя свой опыт, думают, что им нравятся грубые мужчины; на самом деле это неверная рационализация естественного насилия, обычно при его недостатке - нехватка кажется большей, чем есть на самом деле. Хотя и на самом деле его может не хватать.
Обычно женщине физиологически не нравятся первые случаи секса. Но если нравятся, и они были достаточно насильственными, женщина может ориентироваться именно на такой секс. Когда женщина просит «пожестче», она стремится к повтору опыта прежнего, раннего переживания. Которое биологическая женщина воспринимает как положительное.
Так получается, что секс не прописан - ни в биологической женщине, ни в социально-культурной женщине - а прописано только провокационное поведение, ведущее к сексу, который, еще раз, не прописан. Если бы был напрямую прописан секс, то в провокационном поведении не было бы необходимости. Но ведь провокационное поведение есть. А единственная логика этого поведения - компенсировать то, что секс не прописан. И оно - значительная часть всего социального поведения. Сексуальному поведению женщина как раз обучается в процессе секса - путем собственного опыта. А с самого начала, выходит, что кроме «изнасилования» вообще никакого варианта нет.
В сумме, женский танец есть адресованная провокация насилия. Почти так же, как и вопли кошки; но у кошки это не адресованная провокация. Провокация-танец - это уже согласие на секс. А дальше начинается насилие. Потому что потом начинается секс, а регулировать секс в процессе секса - это уже не секс, это извращение.
***
Скрывание лица женщины на Востоке - это не результат какой-то дикости или архаики, это именно результат цивилизации. Дикий ритуал - это всегда последствие цивилизации, это ее фрагмент, смысл которого утрачен и который деформирован со временем. У диких народов диких ритуалов нет.
Сначала культура, а потом цивилизация из множества проявлений человеческой природы выбирают отдельные, а потом доводят их до абсурда. При этом все разнообразие человеческой природы, все прочие ее детали сначала игнорируются, а потом запрещаются.
Социальная и психологическая стерилизация европейцев и наказания для изнасилованных женщин в Саудовской Аравии - это явления одного порядка, это именно отдельные проявления человеческой природы, доведенные до абсурда.
В Саудовской Аравии считается естественным, что мужчина должен быть агрессивным - в этом его человеческая природа. В Европе считается, что свободный выбор женщины - это неотъемлемый элемент ее человеческой природы. И те, и другие правы. И те, и другие перегибают палку до извращений.
На Востоке считается правильным, что правильный мужчина правильно реагирует на женские провокации-танцы - насилием. Естественно, насилием безо всяких ударов. Когда женщина после изнасилования получает наказание плетьми - это кажется диким. Но наказание женщины следует не за то, что она была изнасилована, а за то, что она организовала провокацию. «А вот не танцуй, когда не нужно!» В случае, если провокации не было, женщина не наказывается, наказывается мужчина. В западной цивилизации понятие танца-провокации фактически утрачено, а юридически утрачено почти полностью. И восточные законы, которые кажутся дикими, на самом деле регулируют запрет провокаций. Нужно отметить, что большинство сообщений о наказании женщин за то, что они были изнасилованы - выдумки, женщина не наказывается, поскольку считается достаточным, что она и так была наказана собственно изнасилованием.
Все цивилизации заканчивают массовым навязыванием извращений, и какой вариант более извращенный - восточный, наказывающий женщину за провокацию, или западный, наказывающий мужчину за то, что повелся на провокацию - сложно сказать. Как говорится в таких случаях, оба хуже.
Танец - элемент природы, элемент естественного. Западная цивилизация постепенно утрачивала понятия о танце, и в результате их утратила. В результате возникает массовое непонимание. Женщины совершают провоцирующие действия-танцы, но не считают эти действия провоцирующими. Потому что действия совершают внутренние биологические женщины, а внутренние культурные женщины об этих действиях не знают. И органы власти считают, что провоцирующие действия женщины должны оставаться без мужского внимания, поскольку если мужчина проявит должную биологическую реакцию, это может быть сочтено изнасилованием.
Но действие-танец - это просто включатель мужской сексуальной агрессии. Приучение мужчин не реагировать на женские действия - это культурно-биологическая стерилизация. После этого приучения все культурно-биологические параметры мужчины изменяются. Это уже не мужчина, это уже асексуал-психопат - в результате подавления. Подавление чего-то одного ведет обычно к подавлению всего - так люди устроены; если в человеке ломается сто-то одно, обычно это приводит к поломке человека как целого. А финальный вариант - изнасилованный норвежский депутат, плачущий по поводу, что его насильника-нелегального эмигранта выслали из страны. Если это цель - то к ней, конечно, надо идти тем же самым европейским путем подавления человеческой природы.
***
«Человек - это животное, которое сошло с ума. Из этого безумия есть два выхода: ему необходимо снова стать животным; или же стать большим, чем человек...» Юнг.
Насчет «большим, чем человек» - это сомнительно. А если из животного, которое сошло с ума, убрать «животное», то останется только «сошло с ума». Что как раз в современной цивилизации и наблюдается - такие, вроде и не животные, и вообще не пойми что кругом и бородатые женщины поют.
Танец и его применение - это сложные биологические элементы. Сложные элементы менее прочные, и при дегенерации ломаются в первую очередь; чистая системотехника. Биология перестает работать, мозги тоже постепенно утрачиваются. Закат Европы - это в том числе утрата биосоциальных природных норм, утрата элементов человеческой природы.
Нездоровые женщины танцуют перед теми и провоцируют тех, кого они не хотят; нездоровые мужчины видят танец-провокацию там, где его нет. Уровень цивилизации соответствует уровню массы ее людей, и наоборот. Детали усиливают общее, а общее воздействует на детали; это система с положительной обратной связью. Порочный круг вырождения замкнулся и набирает обороты. В общем, трудно жить, когда и люди дураки, и жизнь по-дурацки устроена.
Постепенное применение мужчиной силы приводит женщину в состояние слабости. Это необходимо для естественного сексуального процесса. Женщина начинает бояться, теряться, слабеть, впадать в ступор. Современное западное законодательство уже начинает ставить в вину «насильникам», что они воспользовались этим женским состоянием.
Стала феминисткой, поняла, что была 66 раз изнасилована. А почему так? А потому что восприятие стало иное. Какие-то программные детали не вспоминаются, что меняет всю картину. Женщина действует. А чего она хочет, она сама обычно не знает в силу множественности внутренних конфликтов, и может только потом придумать, что хотела. История - это креатив. Женщина пересоздает себя и свою историю постоянно. «Как я могла 10 лет любить этого козла!» А потому что памяти на состояния, заставляющие танцевать, нет.
При учете естественных факторов все действия по предотвращению секса должны происходить раньше во времени, именно на стадии танца. А то получается, что «я легла к нему в постель, а он меня изнасиловал». Как в случае с Ассанджем - да, его только в постель пригласили полежать, а он взял и изнасиловал. Коварным ненасильственным образом. Но и радикальная защита в виде мешка на голове тоже не совсем естественный вариант.
Теряя элементы биологического поведения, того же танца, люди утрачивают собственно понятие, что регулировать, и потому регулировать правильно в биологическом плане не могут. Потому что нельзя регулировать то, что непонятно, что из себя представляет, что утрачено. Происходят как раз новые цивилизационные перегибы, вроде мешка для предотвращения провокаций. Зато с запасом. Это ведь не только с танцем ситуация такая плачевная. Она по всем пунктам такая. Регулировать элемент можно, когда представление об этом элементе еще не утрачено. Потом - поздно.
С тем, как уровень дегенерации растет, растет и число конфликтных ситуаций, и в результате непонимания ритуалов любое действие будет воспринято как изнасилование. Таким людям действительно желательно согласовывать каждый половой акт в отделении полиции за несколько дней до этого - такой пока еще законопроект уже вроде как есть в Англии. Это кажется ненормальным, но с другой стороны цивилизация ненормальна, как и люди в ней, и с такими людьми иначе, по-человечески, нельзя - все «перенасилуют» друга и все друг друга посадят. В цивилизованном будущем главным будет после секса первым добежать до полиции и подать заявление об изнасиловании. Партнера, конечно, жалко, но хотя бы самого не посадят.