Про алкоголь в 21 год и армию в 18
Александр Тимофеевский:
"Мне тут в коментах интеллигентный человек пишет, что не ходят в армию москвичи в 18 лет, институт, то, се. И, в самом деле, сегодня это вопрос только денег, военкоматы до них охочи, а на любимое дитя нужная сумма сама соберется. И по контракту в Донбассе не служат, пишет тот же интеллигентный человек, не могут москвичей там убить, потому, как их там нет. И свадеб не играют они в 20 лет, не бывает такого, гораздо позже все женятся.
Наверное, так оно и есть. Могу даже азартно продолжить.
Не знаю, как сейчас, а в моей юности не то, что в 20 лет свадеб не играли, их не играли вообще: жених и невеста, оба в джинсах, ходили в ЗАГС вдвоем, без всякой свиты, на чисто техническую процедуру. После этого они могли устроить, а могли и не устроить вечеринку, которая ничем не отличалась от любой другой: выпили, закусили, поболтали, поплясали. Кто-то в шутку мог крикнуть "горько!", но один раз, шутку не повторяют. Свадьба с фатой в нашем кругу бывала, случалось и такое, но редко, и, как правило, в церкви. Там это естественно.
Фата с флердоранжем в ЗАГСе, с куклами на машине, с посещением могилы Неизвестного солдата, с пышным застольем, кудрявыми тостами и неизбежным мордобитием, такая свадьба считалась очень дурным тоном, мещанским и слободским. Над этим смеялись и помню злой рассказ про невесту, которая не лежала только под трамваем, но перед свадьбой зашила то, что, по ее понятиям, должно было быть нетронутым, и, водрузив флердоранж, отправилась в ЗАГС и потом трясла перед гостями простынями. Это был рассказ про то, чего мы в нашем интеллигентном кругу никогда не делаем,
Мы в нашем интеллигентном кругу - три процента в России, пять, ну семь, пусть десять процентов в Москве.
Это я к рассказу интеллигентного комментатора о том, что москвичи в 18 лет не ходят в армию, не воюют по контракту там, где идет война, не играют в 20 лет свадеб. Есть у нашего круга две противоречащих другу другу черты: мы замыкаемся и не пускаем к себе посторонних, тщательно оберегая чистоту рядов, но при этом считаем, что все вокруг должны жить, как мы. Не знаю, какая из этих двух черт хуже."
"Мне тут в коментах интеллигентный человек пишет, что не ходят в армию москвичи в 18 лет, институт, то, се. И, в самом деле, сегодня это вопрос только денег, военкоматы до них охочи, а на любимое дитя нужная сумма сама соберется. И по контракту в Донбассе не служат, пишет тот же интеллигентный человек, не могут москвичей там убить, потому, как их там нет. И свадеб не играют они в 20 лет, не бывает такого, гораздо позже все женятся.
Наверное, так оно и есть. Могу даже азартно продолжить.
Не знаю, как сейчас, а в моей юности не то, что в 20 лет свадеб не играли, их не играли вообще: жених и невеста, оба в джинсах, ходили в ЗАГС вдвоем, без всякой свиты, на чисто техническую процедуру. После этого они могли устроить, а могли и не устроить вечеринку, которая ничем не отличалась от любой другой: выпили, закусили, поболтали, поплясали. Кто-то в шутку мог крикнуть "горько!", но один раз, шутку не повторяют. Свадьба с фатой в нашем кругу бывала, случалось и такое, но редко, и, как правило, в церкви. Там это естественно.
Фата с флердоранжем в ЗАГСе, с куклами на машине, с посещением могилы Неизвестного солдата, с пышным застольем, кудрявыми тостами и неизбежным мордобитием, такая свадьба считалась очень дурным тоном, мещанским и слободским. Над этим смеялись и помню злой рассказ про невесту, которая не лежала только под трамваем, но перед свадьбой зашила то, что, по ее понятиям, должно было быть нетронутым, и, водрузив флердоранж, отправилась в ЗАГС и потом трясла перед гостями простынями. Это был рассказ про то, чего мы в нашем интеллигентном кругу никогда не делаем,
Мы в нашем интеллигентном кругу - три процента в России, пять, ну семь, пусть десять процентов в Москве.
Это я к рассказу интеллигентного комментатора о том, что москвичи в 18 лет не ходят в армию, не воюют по контракту там, где идет война, не играют в 20 лет свадеб. Есть у нашего круга две противоречащих другу другу черты: мы замыкаемся и не пускаем к себе посторонних, тщательно оберегая чистоту рядов, но при этом считаем, что все вокруг должны жить, как мы. Не знаю, какая из этих двух черт хуже."