Борис Галанов Платье для Алисы. Часть 1
Борис Галанов
Платье для Алисы:
Художник и писатель. Диалоги
Москва «Книга» 1990
Галанов Б. E. Платье для Алисы: Диалог писателя и
художника. М.: Книга, 1990. 302 с.
ISBN 5-212-00280-Х
Книга о том, как задумывались и осуществлялись замыслы знаменитых
книжных иллюстраций, о работе выдающихся русских и зарубежных художников
- Лебедева, Фаворского, Конашевича, Добужинского, Мавриной, Горяева,
Физа, Тенниела, Гранвиля, Доре. Рассказывается об истории взаимоотношений
писателя и художника при создании иллюстраций к книгам Маршака, Чуковского,
Кэрролла, Диккенса, Олеши, о судьбе и приключениях книжных иллюстраций,
биографии их создателей. В книге использованы малоизвестные архивные
материалы и документы. Издание широко иллюстрировано.
Для широкого круга читателей.
Глава
А в колодце был кисель
В летний день на берегу реки сидела маленькая девочка. Сидеть без дела около сестры ей наскучило до смерти. Разок-другой она заглянула в книжку, которую xитала сестра. Но там не было ни картинок, ни разговоров.
- Что толку в книжке, - подумала Алиса (так звали девочку), - если в ней нет ни
картинок, ни разговоров?
Размышляя, чем бы заняться, девочка вдруг заметила белого кролика с красными глазами, который, пробегая мимо нее, на ходу бормотал:
- Ах, Боже мой, Боже мой! Я опаздываю.
Вынув из жилетного кармана часы, кролик встревоженно взглянул на циферблат
и стремительно юркнул в нору под изгородью.В ту же минуту, не задумываясь о том, как же она будет выбираться обратно, Алиса юркнула вслед за ним, вниз по кроличьей тропе.
Так начинается книжка Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес». Знаменитая книга с разговорами и приключениями, с рисунками художника Джона Тенниела, который на первых же страницах изобразил злополучного белого кролика в клетчатом пиджаке, с зонтиком под мышкой, этакого городского франта, который, глядя на часы, кажется, произносил: «Ах, мои усики! Ах, мои ушки! Как я опаздываю!»
Необычна эта книжка. Необычна история ее появления на свет. И личность автора тоже необычна. Многие современни-
201
ки никак не могли взять в толк, что автор «Алисы» и профессор математики, достопочтенный лектор из Крайст Черч-колледжа в Оксфорде, магистр наук Чарлз
Латуидж Доджсон, издавший «Алису» под именем Льюис Кэрролл, - одно и то же лицо.
В поисках объяснения этого феномена говорили, что «Алиса» была для Доджсона своего рода «каникулами», что, сочиняя ее, Льюис Кэрролл как бы освобождался
от опеки Чарлза Доджсона. Может быть!
Хотя несомненно и другое: именно математическое мышление подсказывало
Кэрроллу многие страницы его сказки, ее оригинальный и своеобразный стиль. Впрочем, и Доджсон-Кэрролл сам склонен был к мистификации и не слишком торопился объявить свое авторство «Алисы».
Всего несколько лет назад некий сумасбродный американец, явно в расчете на дешевую сенсацию, даже выпустил книгу, в которой утверждал, что автор «Алисы» не зря скрылся за псевдонимом, потому что истинным создателем «Алисы» была... английская королева Виктория. При помощи компьютера он даже пытался установить сходство стиля Льюиса Кэрролла и королевы Виктории.
Нелепица вызвала возмущение в литературных кругах. «Теория» была настолько сумасбродной и беспочвенной, что на ее опровержение ни один солидный ученый не счел Л. Кэрролл
202
нужным тратить время 1. Хотя я отнюдь не исключаю, что
Льюиса Кэрролла, всегда увлекавшегося розыгрышами и
шутками, такая необыкновенная «шутка», возможно, заставила
бы посмеяться от всей души.
Так или иначе, однажды в «золотой полдень» во время
лодочной прогулки по небольшой тихой речке Айсис молодой
преподаватель математики Доджсон начал импровизировать
сказку для своих юных спутниц - Алисы и ее сестер -
дочерей ректора Лидделла, который сам был детским писателем
и потом настойчиво уговаривал своего собрата показать
«Алису» издателям.
Счастливо придуманная Кэрроллом страна чудес увлекла
не только Алису Лидделл, и не только детей. Когда «Алиса»
стала книгой, оказалось, что она пришлась по вкусу и
взрослым. А ученых-физиков, математиков, философов, филологов
- даже поразила и взбудоражила. Столько в ней
высказано оригинальных научных гипотез, что они до сих пор
еще способны возбуждать жгучие споры, всякого рода
догадки и предположения. Короче говоря, день лодочной
прогулки, 4 июля 1862 года, стал, по словам литературоведов,
красным днем в истории английской литературы, подарившей
миру книгу об Алисе.
Просьбу своей маленькой слушательницы, чтобы в сказке
было «побольше глупостей», Кэрролл выполнил с лихвой. Его
книжка полна причудливых превращений, забавных безумств,
«смешных кошмаров», тех нелепиц и перевертышей, для
которых у англичан придумано специальное слово: «нонсенс».
Как остроумно заметил английский писатель Гилберт Кит
Честертон в своем этюде, посвященном Кэрроллу, автор
«Алисы» взял треугольники и превратил их для своей маленькой
любимицы Алисы в игрушки; он взял логарифмы и
силлогизмы и обратил их в нонсенс 2. Причем самые блестящие
его находки отличались не только математической
точностью, но и глубоким смыслом.
Разумеется, для фантазии художника «Алиса» открывает
поистине безграничные возможности. К этой книге неоднократно
обращались иллюстраторы и наверняка не раз еще
203
Б. Галанов. Платье для Алисы
обратятся. Но за Тенниелом навсегда сохранится слава
первого, и к тому же превосходного, иллюстратора и тонкого
истолкователя «Алисы в стране чудес», а потом и следующей
за ней сказки: «Алиса в Зазеркалье». Обе эти книги выдвигали
перед художником, к тому же ставшим первопроходцем,
такие головоломные задачи, которые требовали от него
колоссальной изобретательности и незаурядной творческой
дерзости. И если Льюис Кэрролл доверил свое детище
Тенниелу, то это лишь подтверждает мнение современников,
что Кэрролл был гениален не только в рассказывании сказок,
но и в выборе художника для иллюстраций.
Д. Урнов, автор книги «Как возникла „Страна чудес"»,
говоря о значении иллюстраций, справедливо заметил, что
«гамлетовская вселенная сохранилась бы, дошла до нас и
была бы нам понятна гораздо отчетливее, если бы, скажем,
художник Игниго Джонс, знаменитый современник Шекспира,
также приложил к нему руку. Ведь раскрыл же „Гулливера"
иллюстратор Гранвиль.
Льюис Кэрролл и художник Джон Тенниел создали
книгу - целый мир, заключенный в обложку. Если мы хотим
в самом деле понять Страну чудес, или «старую добрую
Англию» (как грибоедовскую Москву), взгляд на каждый из
таких миров требуется пристальный и подробный» 3. А до
Тенниела разве не помог нам Физ лучше узнать и раскрыть
своими иллюстрациями диккенсовскую вселенную.
Впрочем, Кэрролл и Тенниел не сразу нашли друг друга, и
творческий союз писателя и художника был заключен не без
колебаний и взаимных опасений.
Джон Тенниел был популярным художником-карикатуристом,
многолетним сотрудником сатирического
журнала «Панч». Прежде чем приступить к «Алисе», он
сделал серию удачных рисунков к «Басням» Эзопа и, приняв
предложение иллюстрировать «Алису», на первых порах
соблазнился доводом, что там тоже много «зверюшек». Но,
по-видимому, он даже и отдаленно себе не представлял, что
эти зверюшки будут совершенно непохожи на всех тех, каких
ему доводилось рисовать до сих пор.
204
Но о кэрролловских «зверюшках» нам предстоит отдельный
разговор.
С Тенниелом писатель заключил договор на иллюстрации
к «Алисе в стране чудес» в апреле 1864 года и в течение
девяти месяцев, пока книга готовилась к печати («Алиса в
Зазеркалье» вышла в свет в 1871 году), обсуждал с Тенниелом
буквально каждый штрих будущих рисунков. А так как
Кэрролл, по воспоминаниям людей, близко его знавших, был
человеком в высшей степени дотошным, щепетильным и
буквально с одержимостью наблюдал за тем, как подвигается
у Тенниела работа, то можно себе представить, сколько тот
претерпел от постоянно его тиранившего автора.
В увлекательной по форме, обстоятельной книге английского
биографа писателя Джона Падни «Льюис Кэрролл и его
мир» приводится, к примеру, и такое указание художнику:
«Убавьте кринолин у Алисы» 4. Короче говоря, не было такой
мелочи, в которую бы придирчиво не вникал писатель.
Правда, порой и Тенниел не оставался в долгу. Иллюстрируя
«Алису в Зазеркалье», он написал Кэрроллу: «Не считайте
меня бестактным, но я вынужден сказать, что глава о
«шмеле» меня совершенно не устраивает. Я не вижу в ней
ничего для иллюстраций» 5. К огорчению исследователей
творчества Кэрролла, писатель, сам подумывавший о сокращении
«Алисы в Зазеркалье», прислушался к совету художника
и главу «Шмель в парике» снял.
Казалось бы, Тенниел мог гордиться возможностью непосредственного
и тесного общения с Кэрролом, но, по-
видимому, оно все же больше осуществлялось в одностороннем
порядке. Впоследствии Тенниел признавался, что это
сотрудничество оказалось для него просто мучительным, оно
доводило его до полного изнеможения. А Кэрролл выдвигал
все новые и новые требования.
Чем-то раздосадованный, он однажды признался другу
своему, иллюстратору, художнику Гарри Ферниссу, что из
девяноста двух рисунков Тенниела к «Алисе в стране чудес»
ему нравился только один. Это было несправедливо. Рисунки
Тенниела имели успех у читателей книги, для которых они
205
органично слились с текстом, да и сам Кэрролл ставил их в
пример другим художникам. (У нас иллюстрации Тенниела
наиболее полно воспроизведены в тексте сказок Л. Кэрролла,
подготовленном Н. Демуровой (М.: Наука, 1978).) Столь же
придирчиво, как наблюдал за работой художника-
иллюстратора, писатель следил и за тем, чтобы все рисунки,
вплоть до единого, были хорошо воспроизведены, и, если на
этот счет он сам или Тенниел имели малейшие претензии,
изымал из продажи весь тираж, доводя до сведения читателей
через газетные объявления, что большая часть иллюстраций
напечатана весьма неудачно, «в результате чего книга не
стоит тех денег, которые за нее платят» 6.
Одного из основателей лондонского издательства «Мак-
миллан», где выходила «Алиса», Александра Макмиллана,
Кэрролл в 1867 году с тревогой спрашивал: «Кстати говоря,
где сами оригиналы гравюр на дереве? Я не сомневаюсь, что
их бережно хранят. Я был бы рад убедиться, что они
защищены от возможной порчи». Нет, Кэрролл отнюдь не
был безразличен к рисункам Тенниела и, как показало время,
не зря тревожился за судьбу оригиналов. Их судьба сложилась
необычно. Девяносто две деревянные пластинки -
гравюры братьев Дэлзел, выполненные по рисункам Тенниела,
долгое время считались утраченными и только недавно
случайно обнаружились в одном из сейфов старых архивов
Национального Вестминстерского банка. «Поразительно, -
писала в связи с этой находкой лондонская газета ,,Таймс", -
что, пролежав более века в сейфе, они сохранились полностью
» 7. Но никто бы не был так обрадован этой новостью,
как сам Кэрролл. Ведь в письме к Макмиллану он не без
присущей ему язвительности добавлял, что рад был бы
убедиться, что оригиналы гравюр на дереве защищены от
возможной порчи и что их бережно хранят, учитывая, в
какую сумму они ему обошлись.
Сейчас, когда мы разглядываем рисунки к «Алисе», нам
кажется, что проще всего художнику было изобразить среди
всех фантастических чудищ, повстречавшихся Алисе в стране
чудес, ее самое - обыкновенную девочку, в облике которой
207
нет ничего удивительного, сверхъестественного. Просто девочку.
Сам Кэрролл писал ее отчасти со своей маленькой
приятельницы Алисы Лидделл. Однако насчет того, как
рисовать Алису, писатель и художник разошлись во мнениях,
хотя единодушно сходились в определении ее характера.
Кэрролл в связи с инсценировкой «Алисы» для театра
писал в статье «Алиса на сцене», что Алиса видится ему
любопытной, отчаянно любопытной и жизнерадостной той
жизнерадостностью, какая дается лишь в детстве, когда весь
мир нов и прекрасен, а кроме того, доверчивой девочкой,
готовой поверить в самую невероятную небыль и принять ее с
безграничным доверием, свойственным лишь мечтателям 8. Но
почти столько же раз, добавим мы от себя, сколько Алиса
готова поверить в небыль, столько же раз она стремится
поверить ее здравым смыслом. «Когда я читала сказки, -
размышляет Алиса, - я твердо знала, что такого на свете не
бывает. А теперь я сама в них попала». И она всячески
желает понять: что же такое с ней все-таки происходит?
Раскроем, к примеру, главу «Безумное чаепитие». В этом
странном, нескончаемом застолье (нескончаемом, потому что
у Болванщика стрелка часов давно остановилась на цифре
«шесть», а шесть - это время его традиционных чаепитий,
и раз стрелка стоит на шести, то и чаепитие продолжается)
Алиса оказывается в обществе Болванщика, Мартовского
Зайца и Мыши-Сони. К темному смыслу речей своих собеседников
Алиса прислушивается с интересом, детским любопытством,
удивлением. Но в то же время, как ребенок, увлеченный
всякого рода веселыми небывальщинами, Алиса старается
распутать путаницу, отыскать крупицы здравого смысла.
Когда Мышь-Соня начинает рассказывать притчу про трех
сестричек, которые жили на дне колодца, Алиса перебивает
ее извечной детской «почемучкой»:
- А почему они жили на дне колодца?..
Соня задумчиво сказала:
- Потому что в колодце был кисель.
- Таких колодцев не бывает! - возмущенно закричала
Алиса.
208
Но Болванщик и Мартовский Заяц на нее зашикали. И
Алиса, хотевшая все-таки дослушать сказку про кисельный
колодец до конца и в то же время не желая поступаться
здравым смыслом, примирительно сказала:
- Пожалуйста, продолжайте, я больше не буду перебивать.
Может, где-нибудь и есть ОДИН такой колодец.
- Тоже сказала - «один»! - фыркнула Соня.
В этом эпизоде как раз и проявляются те черты характера
Алисы, которые называл в своей статье Кэрролл, -
любопытство, доверчивость, ясный ум, учтивость, вежливость,
а в то же время решимость оспорить все то, во что
невозможно поверить. Бесконечное чаепитие, уже само по
себе ставшее нонсенсом, помноженное (что тоже типично для
Кэрролла) на загадочные, несуразные разговоры собеседников
Алисы, изумляют ее, сердят, возмущают. Это потом
комментаторы Кэрролла, толкующие и растолковывающие
темные, загадочные суждения Болванщика, Мартовского Зайца
и Сони, высказывали различные предположения по поводу
их скрытого смысла. Впрочем, и первых читателей книга
Кэрролла заставляла задумываться о своеобразной логике
речей и поступков ее персонажей, отделять серьезное от
шутки, реальность от мистификации. Сколько чепухи, с точки
зрения здравого смысла, наговорила, например, в «Зазеркалье» Черная Королева.
Но когда она безапелляционно произносит:
- Разве это чепуха?.. СЛЫХАЛА я такую чепуху, рядом
с которой эта разумна, как толковый словарь, - подобную
фразу, вслед за Черной Королевой, могли бы повторить и
другие герои Кэрролла. Разве притча Мыши-Сони про трех
сестриц, которые жили на дне колодца с киселем, так уж
однозначна и не имеет своего второго плана?
Для умницы Алисы колодец киселя действительно веселая
и занятная выдумка. Занятная, но за ней нет никакой
реальности. Так, чепуха! Более искушенный читатель «Алисы
» отыщет в такой притче язвительный намек - ну, хотя бы
на искателей сладких местечек, пусть даже и на дне колодцев.
А может быть, предложит и другое остроумное объяснение...
209
Какой же изображал Тенниел Алису?
Повторим еще раз, Кэрроллу очень хотелось, чтобы
Алиса у Тенниела и внешне походила на его любимицу Алису
Лидделл. Обычно художник весьма точно придерживался
советов Кэрролла, с его собственноручными рисунками к
«Алисе» (а Кэрролл был колючим и острым рисовальщиком)
часто сверяя свои, но Алису он решительно отказался
рисовать с натуры и с другой девочки, Мэри Хилтон Бедкок,
фотографию которой ему прислал Кэрролл. Свой отказ
рисовать с натуры художник мотивировал тем, что натура ему
не более нужна, чем Кэрроллу при решении математических
задач таблица умножения. Обиженный ответом Тенниела (ох,
и нелегкое же занятие иметь дело с живым писателем),
Кэрролл написал одному из своих корреспондентов: «Я
склонен думать, что он ошибался и что из-за этого некоторые
рисунки к „Алисе" непропорциональны - голова слишком
велика, а ноги - малы» 9. Что ж, имей Тенниел в своем
распоряжении фотографию Алисы Лидделл или, чего доброго,
усади ее самое перед глазами, он наверняка избежал бы
подобных ошибок. Однако, выигрывая в одном, не проиграл
бы в другом, куда более важном? Легкость копирования -
обманчивая и опасная легкость.
Кто знает, добился бы художник Леонид Пастернак в
своих иллюстрациях к «Воскресению» такой внутренней
свободы и принесло бы пользу приближение к «фамильному
сходству», повидай художник в натуре прототип Нехлюдова?
И не связала бы творческую фантазию Евгения Кибрика
фотографическая карточка мастера из Кламси Кола Брюнь-
она, окажись такая? Тенниел шел трудным путем. Он не
хотел копировать натуру. Иллюстрируя «Алису», опирался на
текст книжки, полагаясь на собственную интуицию и богатую
художественную фантазию. И он выиграл. Нарисовал! Нарисовал
Алису, быть может, с непропорционально маленькими
ногами, но зато уловив, поняв и обобщив такие свойства
характера девочки, которые сам Кэрролл больше всего любил
в своей Алисе.
У Тенниела мы встречаем Алису чуть не на каждом
210
рисунке, так что имеем полную возможность разглядеть эту
изящную, аккуратно одетую девочку с приветливым лицом,
хорошо воспитанную, всегда учтивую, внимательную, услужливую,
однако умеющую при случае храбро за себя постоять.
А для путешествия по стране чудес храбрость, знаете ли,
тоже не помешает. Червонная Королева - всего-навсего королева
из колоды карт, но всем, кто не пришелся ей по вкусу,
она раздраженно приказывает отрубить голову (в том числе и
Алисе). И кто знает, не приведут ли ее приказы в исполнение?
Не обладают ли они действительной силой?
Быть может, на некоторых рисунках Тенниела Алиса
покажется чуть-чуть «воскресной». Ну хотя бы там, где
Алиса, забравшись в большое уютное кресло и посадив к себе
на колени любимого черного котенка Китти, играет с ним.
Такой рисунок словно бы сошел со страниц журнала для
семейного воскресного чтения. Но, во-первых, мне иногда
кажется, что, рисуя Алису, художник как бы давал себе
передышку от рисования бесконечных монстров, больших и
211
малых, вроде Чеширского кота, Грифона, Единорога, Мартовского
Зайца, Болванщика, страшноватой Герцогини, свирепого
и дикого Бармаглота.
Во-вторых... Во-вторых, в разных изданиях знаменитой
книги Кэрролла я видел разных Алис - лукавых, кокетливых,
хитрых, слащаво-приторных, высокомерных, кукольных, ангелоподобных.
Я видел воздушную, как будто сбитую на чистых сливках
Алису в красочной мультипликации Уолта Диснея «Алиса в
стране чудес». Для Диснея страна чудес Алисы своего рода
Диснейленд, где за каждым углом ее поджидают самые
фантастические существа, весьма далекие от персонажей
Кэрролла, так что исследователи творчества писателя, по-
моему, имели все основания утверждать, что Кэрролл наверняка
отбил бы руки сценаристам фильма.
ПРОДОЛЖЕНИЕ:
читать далее