Симона Вейль
Антигона в эмиграции
Крогман А.
Симона Вейль, свидетельствующая о себе
Пер. с нем. Имя Симоны Вейль (1909-1943) и поныне мало знакомо русскому читателю. Математики знают ее брата, выдающегося ученого Андре Вейля, но его сестра-философ остается в России фигурой почти неизвестной. В книге Ангелики Крогман рассмотрена биография Симоны Вейль, собраны отзывы современников о ней, фрагменты из ее сочинений, фотографии.
Симона Вейль - автор многих трудов, посвященных осмыслению европейской цивилизации. Но она - отнюдь не кабинетный ученый, а прежде всего яркая и интересная личность. Личность, совершающая необычные поступки; личность, презревшая комфорт, решительно пошедшая из университетских аудиторий «в народ». Вейль работала на заводе, в середине 30-х отправилась в Испанию, раздираемую гражданской войной. Умерла она в лондонской эмиграции от истощения (голодала из солидарности с оккупированной Францией)... Современники сравнивали ее с Антигоной и Жанной д’ Арк. Ее напряженные философские поиски привлекают прежде всего своей чистотой, мощной интенсивностью.
Жизнь этой женщины возвращает первозданность и чистоту многим понятиям, которые «религия ХХ века» - фрейдизм - по сути девальвировала. Трудно не согласиться с А.Крогман, когда она пишет: «Упражнение, аскеза, чистота, целомудрие - “современным” человеком воспринимается как аномалия и требует извинения или, по меньшей мере, разъяснения». Вейль решительно порывает с цинизмом примата физиологии в истолковании человеческой личности.
Накануне Второй мировой войны она приходит к выводу: «Нация как таковая не может быть предметом сверхъестественной любви. У нее нет души. Она - великий зверь, а в качестве предмета ложного поклонения - идол, который в конечном счете требует человеческих жертв. Жертвами становятся меньшинства внутри страны, рабы, побежденные, колонии...».
Симона Вейль решительно выступает против еще одного «молоха ХХ века» - против истерического патриотизма; разрабатывает собственную теологию, и в этом аспекте своей деятельности она напоминает выдающихся духовных искательниц ХIV-ХVI веков - Екатерину Сиенскую и Терезу Авильскую.
Многие идеи Симоны Вейль, казавшиеся парадоксальными в 30-е годы, осуществились в послевоенные десятилетия. Вейль делит жизнь рабочего, человека труда, как бы на две части. Первая часть - учеба, путешествия, освоение профессии; вторая - то, что она называет «укоренением», - дом, сад, семья...
Эта женщина-мыслитель исповедовала высокие принципы аскезы: «Дружбу нельзя искать, желать, о ней нельзя мечтать, ее можно только практиковать, ибо она есть добродетель». Будем надеяться, что в России знакомство с Симоной Вейль не исчерпается интересной, познавательной и изящно изданной книгой Ангелики Крогман.
Фаина Гримберг
Крогман А.
Симона Вейль, свидетельствующая о себе
Пер. с нем. Имя Симоны Вейль (1909-1943) и поныне мало знакомо русскому читателю. Математики знают ее брата, выдающегося ученого Андре Вейля, но его сестра-философ остается в России фигурой почти неизвестной. В книге Ангелики Крогман рассмотрена биография Симоны Вейль, собраны отзывы современников о ней, фрагменты из ее сочинений, фотографии.
Симона Вейль - автор многих трудов, посвященных осмыслению европейской цивилизации. Но она - отнюдь не кабинетный ученый, а прежде всего яркая и интересная личность. Личность, совершающая необычные поступки; личность, презревшая комфорт, решительно пошедшая из университетских аудиторий «в народ». Вейль работала на заводе, в середине 30-х отправилась в Испанию, раздираемую гражданской войной. Умерла она в лондонской эмиграции от истощения (голодала из солидарности с оккупированной Францией)... Современники сравнивали ее с Антигоной и Жанной д’ Арк. Ее напряженные философские поиски привлекают прежде всего своей чистотой, мощной интенсивностью.
Жизнь этой женщины возвращает первозданность и чистоту многим понятиям, которые «религия ХХ века» - фрейдизм - по сути девальвировала. Трудно не согласиться с А.Крогман, когда она пишет: «Упражнение, аскеза, чистота, целомудрие - “современным” человеком воспринимается как аномалия и требует извинения или, по меньшей мере, разъяснения». Вейль решительно порывает с цинизмом примата физиологии в истолковании человеческой личности.
Накануне Второй мировой войны она приходит к выводу: «Нация как таковая не может быть предметом сверхъестественной любви. У нее нет души. Она - великий зверь, а в качестве предмета ложного поклонения - идол, который в конечном счете требует человеческих жертв. Жертвами становятся меньшинства внутри страны, рабы, побежденные, колонии...».
Симона Вейль решительно выступает против еще одного «молоха ХХ века» - против истерического патриотизма; разрабатывает собственную теологию, и в этом аспекте своей деятельности она напоминает выдающихся духовных искательниц ХIV-ХVI веков - Екатерину Сиенскую и Терезу Авильскую.
Многие идеи Симоны Вейль, казавшиеся парадоксальными в 30-е годы, осуществились в послевоенные десятилетия. Вейль делит жизнь рабочего, человека труда, как бы на две части. Первая часть - учеба, путешествия, освоение профессии; вторая - то, что она называет «укоренением», - дом, сад, семья...
Эта женщина-мыслитель исповедовала высокие принципы аскезы: «Дружбу нельзя искать, желать, о ней нельзя мечтать, ее можно только практиковать, ибо она есть добродетель». Будем надеяться, что в России знакомство с Симоной Вейль не исчерпается интересной, познавательной и изящно изданной книгой Ангелики Крогман.
Фаина Гримберг