Патриарх Кирилл об экуменизме и отношениях с инославием
Патриарх (тогда ещё Митрополит) Кирилл об экуменизме и отношениях с инославием
Окончание интервью. Начало здесь
ЭКУМЕНИЗМ
- Люди слышат, что в Церкви есть экуменизм, что к нам приезжают англикане, кардиналы. И в то же время чаще и больше они слышат, что в Почаеве антикатолическая конференция, в Сергиеве торгуют антикатолическим катехизисом. И у людей начинается непонимание: как же, собственно, относится Православная Церковь к инославным? Откуда такой разнобой? Это неопределенной позиции Церкви или результат какого-то живого в ней развития? Или, пока все было в Церкви придавлено, наверх шло только самое благообразное, а теперь... Как людям, особенно стоящим вне Церкви, объяснить принцип для различения истинно церковной позиции?
- Позвольте начать вот с чего. Почему сейчас существуют такое устойчивое неприятие самого слова "экуменизм", не говоря уже об экуменической деятельности?
Дело в том, что во времена "застоя" экуменическая деятельность относилась к числу деятельности, разрешенной правительством. Для правительства это было выгодно. Церковь появлялась за границей, следовательно - свидетельствовала о факте своего существования, следовательно - косвенно подтверждала, что в социалистическом обществе может существовать Церковь, и это было каким-то пропагандистским наваром. А у нас в Церкви среди большой, значительной части людей это вызывало аллергию: мол, вот - экуменическая работа Церкви становится частью пропагандистского аппарата государства.
Одному из моих предшественников на посту председателя Отдела внешних церковных сношений, когда он выступал в Московской духовной академии, какой-то незадачливый студент направил вопрос: "Скажите, владыка, чем экуменизм отличается от коммунизма?". Вот это и отражало такие умонастроения - в сознании людей экуменизм был частью мировой революции. И это очень скомпрометировало экуменизм. А ведь пресса, включая церковную, была подцензурна. И все то, что печаталось об экуменическом движении, было в тех допустимых границах, которые очерчивались цензурой. Это было совершенно неудобочитаемо. Это была карикатура на участие в экуменическом движении. Ведь выделялись те моменты, которые были допустимы с точки зрения цензуры и пропагандистских интересов правительства. Это искажало картину.
У нас люди по-настоящему ничего не знают об экуменизме. Отсюда и еще одно заблуждение: будто мы в экуменическом движении предаем православие. Так вот, для того, чтобы оценить деятельность русских богословов, участвующих в экуменическом движении, чтобы понять, что такое экуменическое движение, нужна о нем полная гласность. Нужны широкие общественные дебаты, и не на уровне лозунгом: "Долой предателей православия!", "Долой молитву с еретиками!", а на серьезном интеллигентном богословском уровне.
Сейчас в экуменическом движении кризис. И источником кризиса являются те православные богословы, которых наша внутренняя консервативная православная же оппозиция обвиняет в предательстве православия. Мы являемся источником кризиса, потому что в Канберре, на генеральном ассамблее Всемирного Совета Церквей, и после нее мы - представители не только русской, но всех поместных православных Церквей - заявили о том, что настало время коренных, принципиальных перемен в жизни Всемирного Совета Церквей и всего экуменического движения. Ведь проходят десятилетия, а реального сдвига в плане богословского диалога и сближения позиций, к сожалению, не существует.
Но существует реальный сдвиг в плане совместного свидетельства о Христе, в плане межцерковной помощи и, кроме того - что сейчас очень важно - в выработке общехристианских оценок того, что происходит с нашей человеческой цивилизацией. Позиция по экологии, по экономическим, политическим и социальным проблемам, которые волнуют всех, которые являются знаками кризиса нашей цивилизации - здесь есть определенный сдвиг. Так что прежний образ экуменизма, связанного с пропагандой, отсутствие гласности и знания об экуменизме и - действительно кошмарная ситуация в межконфессиональных отношениях, которая сейчас складывается на территории бывшего Союза. Униатское наступление на Западной Украине перечеркнуло все результаты почти тридцатилетних наших отношений с Римо-Католической Церковью. Началась межконфессиональная война. И тем людям, которые иногда буквально проливают свою кровь на Западной Украине, сейчас говорить о диалоге - все равно, что махать красной тряпкой. И реакция немедленная: кто говорит в таких условиях о необходимости продолжать диалог, является в глазах православных пособником католиков. Но на самом деле, хотим мы или не хотим - другого пути нет. Есть только путь диалога: с католической Церковью, с протестантскими церквами. И несмотря даже на разростающийся межконфессиональный конфликт (который часто смыкается с межнациональным конфликтом) нет другого пути, и мы должны продолжать диалог, потому что иначе - только война.
- А являются ли сейчас Католическая Церковь или протестантские номинации еретическими?
- Строго говоря, ересью называется то учение, которое осуждено собором и которое сознательно опровергает один из догматов. После разделения церквей в 1054 году на православную и католическую, тем более после возникновения в XVI веке реформатских церквей никаких Вселенских соборов не собиралось. Значит, формально ни один вселенский собор не осудил существующие конфессии как еретические. Но в современных конфессиях представлен ведь широчайший спектр богословских взглядов. И несомненно, есть конфессии, о которых мы можем сказать, что в их учении присутствует ересь - то есть, то, что противоречит учению древней неразделенной Церкви.
- А принятие католиками догмата о Непорочном зачатии - делает ли их еретиками?
- Мы не можем так сказать. Мы можем сказать, что этот догмат не присутствовал в предании Церкви первых семи Вселенских соборов. Этот догмат ставит вопрос для богословкого диалога между православными и католиками. И если нам удастся выяснить, что в учении древней Церкви элементы этого догмата присутствовали, то его формулирование не может быть признано еретическим. Если нам удастся доказать, что элементы этого учении в предании неразделенной Церкви не присутствовали, что они созданы заново и не имеют основания в Откровении и Предании Церкви, то тогда мы скажем, что это ересь.
- А Армянская Церковь, о которой в учебниках церковной истории всегда писали, что она еретическая?
- С Армянской Церковь все очень просто. Сейчас закончился богословский диалог между православными и так называемыми "ориентальными" церквами. Эти церкви нельзя назвать еретическими, монофизитскими, потому что они никогда не исповедывали единой природы Христа (Православие исповедует во Христе две природы - прим. tapirr). Вся трагедия взаимоотношений "восточных" православных церквей, к которым относимся и мы, и "ориентальных" православных церквей (это условные обозначения, ведь "ориентальные" в переводе и значит "восточные") в том, что между нами различия - в терминологии, а не в сути вероучения. И вот сейчас закончился официальный диалог, и обе стороны через этот диалог заявили о полном православии другой стороны. С догматами у членов Армянской Церкви все в полном порядке. И когда в VI веке эта Церковь отделилась от Византийской - это было результатом того, что богословие стало прикрытием, идеологическим обеспечением национальной борьбы за независимость от Византийской империи.
- И сейчас православный священник может с чистой совестью причащать христианина Армянской Церкви? Я знаю случай, когда умирающему армянину, беженцу, было отказано в этом как еретику.
- Здесь нужно различать две вещи: результаты богословского диалога и общецерковный акт о восстановлении общения. Диалог закончился, и все православные Церкви, и восточные, и "ориентальные" заявили о том, что не существует вероучительных различий. Но дальше результат этого диалога должен быть принят Церквами и должен быть произведен соборный акт, признающий результаты этого диалога, причем всеправославный соборный акт. Кстати, по всей вероятности на следующий год будет собрано Всеправославное совещание в Шамбези именно по этому вопросу. И в настоящий момент я бы сказал так: в случае крайней нужды, смертельной нужды можно причастить армянина, он не является еретиком. Но иметь нормальное евхаристическое общение до общецерковного примерения, - рано.
- А евхаристическое общение с Католической Церковью?
- В 1970-х годах Синод принимает решение о допуске к причастию католиков и старообрядцев в случае крайней нужды. Почему такое решение приняли? По пастырским соображениям. В целом ряде районов было много католиков, которые не имели своих храмов и регулярно посещали православные, принимали участие во всех службах, вели себя как "добропорядочные православные", активные члены православных приходов, и не могли причащаться. А католических церквей вообще не существовало - на многие тысячи верст вокруг. Особенно это касалось Украины. И тогда Синод, учитывая эту ситуацию, разрешил их причащать в крайних случаях. К тому же, Второй Ватиканский Собор разрешил католикам причащаться в православных храмах. И в 1970-х годах у нас был интенсивный диалог с Католической Церковью, и в этом диалоге мы также обсуждали униатскую проблему. Формально все говорили о том, что униатской церкви на Западной Украине не существует. Но было хорошо известно, что всегда были люди, которые разделяли убеждения греко-католиков. И обращаясь к ним, папа Павел VI сказал, что они, оставаясь католиками, находятся под пастырским окормлением Русской Православной Церкви в связи со сложившимися историческими обстоятельствами. И вот для того, чтобы дать возможность этим людям иметь таинства, Синод принял это решение. И мне кажется, что это был правильный путь решения униатской проблемы. В 1980-х годах отменяется решение Синода, причем речь шла только о католиках. Сыграли свою роль два фактора. Во-первых, было довольно сильное давление на Русскую Церковь со стороны Греческой, и особенно афонских монахов, которые утверждали, что это решение Синода является неправомерным. Но, правда, в этому времени начинает меняться и ситуация внутри нашей страны. Тогда еще не было массового открытия католических храмов, но уже было какое-то предчувствие начала этого процесса. И Синод отменил это решение.
- А православные могут причащаться в католических храмах, если они находятся в эмиграции, где нет православных церквей, или в туристической поездке за границу?
- С точки зрения официальной позиции Церкви - не имеют права причащаться в католической Церкви. А что касается реальной жизни, то знаю, что бывало по-разному. Иногда в госпитале на смертном одре принимали русские люди причастие у католиков, хотя это бывало довольно редко.
Часть 1 здесь
Интервью с митр. Кириллом Смоленским, взял Яков Кротов в сентябре 1991 года. Расшифровка неотредактированная.
krotov.info/spravki/persons/bishops/gundyaev.htm
Вариант отредактированный и опубликованный
Окончание интервью. Начало здесь
ЭКУМЕНИЗМ
- Люди слышат, что в Церкви есть экуменизм, что к нам приезжают англикане, кардиналы. И в то же время чаще и больше они слышат, что в Почаеве антикатолическая конференция, в Сергиеве торгуют антикатолическим катехизисом. И у людей начинается непонимание: как же, собственно, относится Православная Церковь к инославным? Откуда такой разнобой? Это неопределенной позиции Церкви или результат какого-то живого в ней развития? Или, пока все было в Церкви придавлено, наверх шло только самое благообразное, а теперь... Как людям, особенно стоящим вне Церкви, объяснить принцип для различения истинно церковной позиции?
- Позвольте начать вот с чего. Почему сейчас существуют такое устойчивое неприятие самого слова "экуменизм", не говоря уже об экуменической деятельности?
Дело в том, что во времена "застоя" экуменическая деятельность относилась к числу деятельности, разрешенной правительством. Для правительства это было выгодно. Церковь появлялась за границей, следовательно - свидетельствовала о факте своего существования, следовательно - косвенно подтверждала, что в социалистическом обществе может существовать Церковь, и это было каким-то пропагандистским наваром. А у нас в Церкви среди большой, значительной части людей это вызывало аллергию: мол, вот - экуменическая работа Церкви становится частью пропагандистского аппарата государства.
Одному из моих предшественников на посту председателя Отдела внешних церковных сношений, когда он выступал в Московской духовной академии, какой-то незадачливый студент направил вопрос: "Скажите, владыка, чем экуменизм отличается от коммунизма?". Вот это и отражало такие умонастроения - в сознании людей экуменизм был частью мировой революции. И это очень скомпрометировало экуменизм. А ведь пресса, включая церковную, была подцензурна. И все то, что печаталось об экуменическом движении, было в тех допустимых границах, которые очерчивались цензурой. Это было совершенно неудобочитаемо. Это была карикатура на участие в экуменическом движении. Ведь выделялись те моменты, которые были допустимы с точки зрения цензуры и пропагандистских интересов правительства. Это искажало картину.
У нас люди по-настоящему ничего не знают об экуменизме. Отсюда и еще одно заблуждение: будто мы в экуменическом движении предаем православие. Так вот, для того, чтобы оценить деятельность русских богословов, участвующих в экуменическом движении, чтобы понять, что такое экуменическое движение, нужна о нем полная гласность. Нужны широкие общественные дебаты, и не на уровне лозунгом: "Долой предателей православия!", "Долой молитву с еретиками!", а на серьезном интеллигентном богословском уровне.
Сейчас в экуменическом движении кризис. И источником кризиса являются те православные богословы, которых наша внутренняя консервативная православная же оппозиция обвиняет в предательстве православия. Мы являемся источником кризиса, потому что в Канберре, на генеральном ассамблее Всемирного Совета Церквей, и после нее мы - представители не только русской, но всех поместных православных Церквей - заявили о том, что настало время коренных, принципиальных перемен в жизни Всемирного Совета Церквей и всего экуменического движения. Ведь проходят десятилетия, а реального сдвига в плане богословского диалога и сближения позиций, к сожалению, не существует.
Но существует реальный сдвиг в плане совместного свидетельства о Христе, в плане межцерковной помощи и, кроме того - что сейчас очень важно - в выработке общехристианских оценок того, что происходит с нашей человеческой цивилизацией. Позиция по экологии, по экономическим, политическим и социальным проблемам, которые волнуют всех, которые являются знаками кризиса нашей цивилизации - здесь есть определенный сдвиг. Так что прежний образ экуменизма, связанного с пропагандой, отсутствие гласности и знания об экуменизме и - действительно кошмарная ситуация в межконфессиональных отношениях, которая сейчас складывается на территории бывшего Союза. Униатское наступление на Западной Украине перечеркнуло все результаты почти тридцатилетних наших отношений с Римо-Католической Церковью. Началась межконфессиональная война. И тем людям, которые иногда буквально проливают свою кровь на Западной Украине, сейчас говорить о диалоге - все равно, что махать красной тряпкой. И реакция немедленная: кто говорит в таких условиях о необходимости продолжать диалог, является в глазах православных пособником католиков. Но на самом деле, хотим мы или не хотим - другого пути нет. Есть только путь диалога: с католической Церковью, с протестантскими церквами. И несмотря даже на разростающийся межконфессиональный конфликт (который часто смыкается с межнациональным конфликтом) нет другого пути, и мы должны продолжать диалог, потому что иначе - только война.
- А являются ли сейчас Католическая Церковь или протестантские номинации еретическими?
- Строго говоря, ересью называется то учение, которое осуждено собором и которое сознательно опровергает один из догматов. После разделения церквей в 1054 году на православную и католическую, тем более после возникновения в XVI веке реформатских церквей никаких Вселенских соборов не собиралось. Значит, формально ни один вселенский собор не осудил существующие конфессии как еретические. Но в современных конфессиях представлен ведь широчайший спектр богословских взглядов. И несомненно, есть конфессии, о которых мы можем сказать, что в их учении присутствует ересь - то есть, то, что противоречит учению древней неразделенной Церкви.
- А принятие католиками догмата о Непорочном зачатии - делает ли их еретиками?
- Мы не можем так сказать. Мы можем сказать, что этот догмат не присутствовал в предании Церкви первых семи Вселенских соборов. Этот догмат ставит вопрос для богословкого диалога между православными и католиками. И если нам удастся выяснить, что в учении древней Церкви элементы этого догмата присутствовали, то его формулирование не может быть признано еретическим. Если нам удастся доказать, что элементы этого учении в предании неразделенной Церкви не присутствовали, что они созданы заново и не имеют основания в Откровении и Предании Церкви, то тогда мы скажем, что это ересь.
- А Армянская Церковь, о которой в учебниках церковной истории всегда писали, что она еретическая?
- С Армянской Церковь все очень просто. Сейчас закончился богословский диалог между православными и так называемыми "ориентальными" церквами. Эти церкви нельзя назвать еретическими, монофизитскими, потому что они никогда не исповедывали единой природы Христа (Православие исповедует во Христе две природы - прим. tapirr). Вся трагедия взаимоотношений "восточных" православных церквей, к которым относимся и мы, и "ориентальных" православных церквей (это условные обозначения, ведь "ориентальные" в переводе и значит "восточные") в том, что между нами различия - в терминологии, а не в сути вероучения. И вот сейчас закончился официальный диалог, и обе стороны через этот диалог заявили о полном православии другой стороны. С догматами у членов Армянской Церкви все в полном порядке. И когда в VI веке эта Церковь отделилась от Византийской - это было результатом того, что богословие стало прикрытием, идеологическим обеспечением национальной борьбы за независимость от Византийской империи.
- И сейчас православный священник может с чистой совестью причащать христианина Армянской Церкви? Я знаю случай, когда умирающему армянину, беженцу, было отказано в этом как еретику.
- Здесь нужно различать две вещи: результаты богословского диалога и общецерковный акт о восстановлении общения. Диалог закончился, и все православные Церкви, и восточные, и "ориентальные" заявили о том, что не существует вероучительных различий. Но дальше результат этого диалога должен быть принят Церквами и должен быть произведен соборный акт, признающий результаты этого диалога, причем всеправославный соборный акт. Кстати, по всей вероятности на следующий год будет собрано Всеправославное совещание в Шамбези именно по этому вопросу. И в настоящий момент я бы сказал так: в случае крайней нужды, смертельной нужды можно причастить армянина, он не является еретиком. Но иметь нормальное евхаристическое общение до общецерковного примерения, - рано.
- А евхаристическое общение с Католической Церковью?
- В 1970-х годах Синод принимает решение о допуске к причастию католиков и старообрядцев в случае крайней нужды. Почему такое решение приняли? По пастырским соображениям. В целом ряде районов было много католиков, которые не имели своих храмов и регулярно посещали православные, принимали участие во всех службах, вели себя как "добропорядочные православные", активные члены православных приходов, и не могли причащаться. А католических церквей вообще не существовало - на многие тысячи верст вокруг. Особенно это касалось Украины. И тогда Синод, учитывая эту ситуацию, разрешил их причащать в крайних случаях. К тому же, Второй Ватиканский Собор разрешил католикам причащаться в православных храмах. И в 1970-х годах у нас был интенсивный диалог с Католической Церковью, и в этом диалоге мы также обсуждали униатскую проблему. Формально все говорили о том, что униатской церкви на Западной Украине не существует. Но было хорошо известно, что всегда были люди, которые разделяли убеждения греко-католиков. И обращаясь к ним, папа Павел VI сказал, что они, оставаясь католиками, находятся под пастырским окормлением Русской Православной Церкви в связи со сложившимися историческими обстоятельствами. И вот для того, чтобы дать возможность этим людям иметь таинства, Синод принял это решение. И мне кажется, что это был правильный путь решения униатской проблемы. В 1980-х годах отменяется решение Синода, причем речь шла только о католиках. Сыграли свою роль два фактора. Во-первых, было довольно сильное давление на Русскую Церковь со стороны Греческой, и особенно афонских монахов, которые утверждали, что это решение Синода является неправомерным. Но, правда, в этому времени начинает меняться и ситуация внутри нашей страны. Тогда еще не было массового открытия католических храмов, но уже было какое-то предчувствие начала этого процесса. И Синод отменил это решение.
- А православные могут причащаться в католических храмах, если они находятся в эмиграции, где нет православных церквей, или в туристической поездке за границу?
- С точки зрения официальной позиции Церкви - не имеют права причащаться в католической Церкви. А что касается реальной жизни, то знаю, что бывало по-разному. Иногда в госпитале на смертном одре принимали русские люди причастие у католиков, хотя это бывало довольно редко.
Часть 1 здесь
Интервью с митр. Кириллом Смоленским, взял Яков Кротов в сентябре 1991 года. Расшифровка неотредактированная.
krotov.info/spravki/persons/bishops/gundyaev.htm
Вариант отредактированный и опубликованный