Про Марка
Первое Рождество сына совпало с первым Рождеством без мужа. Мы не должны были оставаться вдвоем в этот вечер. В ту мрачную эпоху, чтобы как-то свести концы с концами, я работала на пол-ставки секретарем юридического факультета, и милый пожилой профессор по конституционному праву пригласил нас с сыном встретить праздник у него в семейном кругу. Я предвкушала вечер в компании доброжелательных, еще не старых людей, всё всем доказавших, радующихся каждому случайному знакомству, будь то даже вдова с грудничком. Но Сашка был занят взращиванием зубов, болел всеми болезнями сразу, и в рождественский вечер у него снова поднялась температура. Выход в свет отменился. Уговорив ребенка поспать, я привычно уселась на диван напротив ППДА. Патрик Пуавр д' Арвор, диктор вечерних новостей, проработавший во французском эквиваленте программы Время без малого тридцать лет. Высокий стройный интеллигент с обветренными губами и вкрадчивым голосом, пишет книжки, увлекается парусным спортом. Половина Франции его терпеть не может, другая, в которой я, - очарована. Убрали его с телевидения, кстати, из-за Саркози. В ночь, когда Николя праздновал свое президенство и гонял от радости по пустому Парижу на машине, наплевав на светофоры и ограничения скорости, ППДА назвал его перевозбужденным мальчиком, прямо в новостной сводке. Но Николя праздновал свою победу в 2007 году, а В 2000 карьере ППДА еще ничего не угрожало, он был на пике славы, и как журналист, и как автор. В тот рождественский вечер он был особенно ласков, вел выпуск неспешно, с удовольствием, как пробуют на вкус хорошо выдержанное вино. А в конце обратился прямо ко мне : Я поздравляю вас всех с рождеством, проведите этот вечер весело и мирно. Я думаю о вас всех, но особенно о тех, кто сейчас один. Строго говоря, я не была одной : в кроватке дрых шестимесячный Санемыш, но взгляд мой увлажнился, я потянулась к ППДА всем своим женским одиночеством.
Кто сейчас один, - эмоции его переполняли не меньше, чем меня, - у себя дома (« Я, я » - подпрыгивала я на диване), или в больнице (« какое счастье, я просто дома ») - или, - ППДА чуть заметно шмыгнул носом, - в тюрьме. У меня окончательно улучшилось настроение, и жизнь засверкала всеми красками радости.
Удрученные моим рождественским одиночеством, на Новый Год прикатили из Нанта свекры, и я торжественно пообещала себе, что следующий Новый Год обязательно встречу с родителями в России. И встретила.
Подросший Сашка из Прованса заорал как недорезанный, как только на него упали первые снежинки. С удивлением жевал суп харчо в вагоне-ресторане поезда Москва-Волгодонск. Бурно радовался собаке. А в канун Нового года упал на металлическую ступеньку в парке Победа, выбил зуб, повредив еще два рядом, те самые, из-за которых, год назад, я не провела вечер с добрым конституционным профессором. Встреча Нового года в теплом семейном кругу отменилась. Папа и брат поругались. Мама очень нервничала. Сашка заснул, отрыдавшись. Даже собака, наплевав на праздничный ужин, спряталась под кроватью. Я остро затосковала по дивану и ППДА и торжественно пообещала себе не ездить в Россию зимой, пока у ребенка остались зубы. Вернувшись во Францию на диван, решила в очередной раз поменять жизнь. Разобравшись с зубами, подключилась к Интернету. Мне нужны были друзья, мужик, семья. И в моей жизни появился Марк.
Блин, ну почему у меня всегда такие длинные вступления ?
Марку было тогда 35 лет, он разводился с женой, продавал дом, пытался объяснить все это своей четырехлетней дочери. Жил он в парижском регионе в еще непроданном доме, на самом чердаке с компьютером. Мы довольно-таки быстро стали общаться по телефону. Что мне страшно понравилось в моем новом знакомом - это его готовность смеяться, в любой момент, по любому поводу. Жизнь ослабляла свое трагическое кольцо, дышать становилось легче. Смех Марка был замечательным оружием против нелепости и жестокости жизни. Старший из троих детей, он рано потерял отца, рано повзрослел, в университете не задержался, надо было поскорее работать, мать рассчитывала на него, чтобы поднять двух младших. И женился Марк по каким-то неправильным, на мой взгляд, причинам. Взял в жены женщину с двумя детьми, рожденными от эпилептика, пожалев ее. Папа детей скончался на их глазах в результате очередного припадка, случившегося с ним на свадьбе какого-то норманского родственника, и Марк полностью взял на себя ответственность за Анжелик и Франсуа, а также их мать, работавшую медсестрой в психиатрической больнице. Валери, жена Марка, обладала одним прекрасным достоинством : она замечательно готовила норманские блюда со сметанкой и камамбером и одним недостатком : она не верила в то, что хорошие оценки в школе являются залогом счастливого будущего, и никогда не заставляла детей учиться лучше. Достоинство жены вылилось для Марка десятком лишних килограмм, от которых он так и не избавился. А недостаток - посредственной учебой дочери. Мать объясняла Амели, что в их семье никогда не было интеллектуалов, и не стоит убиваться из-за неразрешенной задачи или грамматических ошибок. Я, кстати, очень часто вижу такое отношение к учёбе детей во Франции, когда все усилия родителей направлены исключительно на то, чтобы успокоить чадушко, а не помочь ему преодолеть неизбежные учебные трудности.
Когда родилась Амели, все остальные женщины в окружении Марка перестали его интересовать. Вся любовь, нежность и забота доставались только дочери. Жене уже не с кем было обсудить тяжелую работу, Марк перестал помогать старшим детям. Амели была его принцессой, педагогическим проектом и самым главным человеком в жизни.
Забросив Сашку к свекрам (у меня встреча в ЮНЕСКО, меня скоро возьмут туда на работу!!), я рванула в Париж навстречу новым отношениям. Марк пришел меня встречать на вокзал. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы узнать его. Марк был доволен тем, что увидел. Я - наоборот. Но после долгой прогулки по Латинскому кварталу, подкрепленной ужином у ливанца, мне захотелось человеческого тепла и секса, а Марку - нет. И всю ночь в гостинице Марк простоял у кровати, то ли любуясь мною, то ли пытаясь сбежать, чтобы сэкономить деньги за комнату. А я чувствовала себя чуть ли не Натали Пушкиной в первую брачную ночь, то есть очень неуютно. Из этой бездарно проведенной ночи Марк, к тому же, вывел неправильный вывод: он по-прежнему любит свою жену и не может ей изменить. На следующий день, прежде чем посадить меня на поезд, Марк демонстративно стёр мой номер из памяти своего мобильника. После прохладных прощаний я удобненько устроилась у окна, и мой телефон зазвонил ровно через пять минут после отправления поезда...Так началась наша дружба, которая длится уже почти двенадцать лет.
У нас с Марком на тот момент было три общих интереса: дети, еда и путешествия. Мы прожили на этом долгие годы, съездили на Корсику, в Сицилию, объездили весь Прованс и подпарижье на машине, посетили Овернь и Ковиных в ней.
Марк видит во мне то, чего не видят другие : внешнюю привлекательность, где-то даже красоту, честность по отношению к себе и другим, способность к самовоспитанию, безграничную любовь к сыну и детям вообще.
Я вижу в Марке одиночество, всепоглащающую любовь к дочери, мешающую ему быть с кем-то ещё и пугающую похожесть на меня.
Честно говоря, я не знаю, зачем я это написала. Старею, наверное...:)
Кто сейчас один, - эмоции его переполняли не меньше, чем меня, - у себя дома (« Я, я » - подпрыгивала я на диване), или в больнице (« какое счастье, я просто дома ») - или, - ППДА чуть заметно шмыгнул носом, - в тюрьме. У меня окончательно улучшилось настроение, и жизнь засверкала всеми красками радости.
Удрученные моим рождественским одиночеством, на Новый Год прикатили из Нанта свекры, и я торжественно пообещала себе, что следующий Новый Год обязательно встречу с родителями в России. И встретила.
Подросший Сашка из Прованса заорал как недорезанный, как только на него упали первые снежинки. С удивлением жевал суп харчо в вагоне-ресторане поезда Москва-Волгодонск. Бурно радовался собаке. А в канун Нового года упал на металлическую ступеньку в парке Победа, выбил зуб, повредив еще два рядом, те самые, из-за которых, год назад, я не провела вечер с добрым конституционным профессором. Встреча Нового года в теплом семейном кругу отменилась. Папа и брат поругались. Мама очень нервничала. Сашка заснул, отрыдавшись. Даже собака, наплевав на праздничный ужин, спряталась под кроватью. Я остро затосковала по дивану и ППДА и торжественно пообещала себе не ездить в Россию зимой, пока у ребенка остались зубы. Вернувшись во Францию на диван, решила в очередной раз поменять жизнь. Разобравшись с зубами, подключилась к Интернету. Мне нужны были друзья, мужик, семья. И в моей жизни появился Марк.
Блин, ну почему у меня всегда такие длинные вступления ?
Марку было тогда 35 лет, он разводился с женой, продавал дом, пытался объяснить все это своей четырехлетней дочери. Жил он в парижском регионе в еще непроданном доме, на самом чердаке с компьютером. Мы довольно-таки быстро стали общаться по телефону. Что мне страшно понравилось в моем новом знакомом - это его готовность смеяться, в любой момент, по любому поводу. Жизнь ослабляла свое трагическое кольцо, дышать становилось легче. Смех Марка был замечательным оружием против нелепости и жестокости жизни. Старший из троих детей, он рано потерял отца, рано повзрослел, в университете не задержался, надо было поскорее работать, мать рассчитывала на него, чтобы поднять двух младших. И женился Марк по каким-то неправильным, на мой взгляд, причинам. Взял в жены женщину с двумя детьми, рожденными от эпилептика, пожалев ее. Папа детей скончался на их глазах в результате очередного припадка, случившегося с ним на свадьбе какого-то норманского родственника, и Марк полностью взял на себя ответственность за Анжелик и Франсуа, а также их мать, работавшую медсестрой в психиатрической больнице. Валери, жена Марка, обладала одним прекрасным достоинством : она замечательно готовила норманские блюда со сметанкой и камамбером и одним недостатком : она не верила в то, что хорошие оценки в школе являются залогом счастливого будущего, и никогда не заставляла детей учиться лучше. Достоинство жены вылилось для Марка десятком лишних килограмм, от которых он так и не избавился. А недостаток - посредственной учебой дочери. Мать объясняла Амели, что в их семье никогда не было интеллектуалов, и не стоит убиваться из-за неразрешенной задачи или грамматических ошибок. Я, кстати, очень часто вижу такое отношение к учёбе детей во Франции, когда все усилия родителей направлены исключительно на то, чтобы успокоить чадушко, а не помочь ему преодолеть неизбежные учебные трудности.
Когда родилась Амели, все остальные женщины в окружении Марка перестали его интересовать. Вся любовь, нежность и забота доставались только дочери. Жене уже не с кем было обсудить тяжелую работу, Марк перестал помогать старшим детям. Амели была его принцессой, педагогическим проектом и самым главным человеком в жизни.
Забросив Сашку к свекрам (у меня встреча в ЮНЕСКО, меня скоро возьмут туда на работу!!), я рванула в Париж навстречу новым отношениям. Марк пришел меня встречать на вокзал. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы узнать его. Марк был доволен тем, что увидел. Я - наоборот. Но после долгой прогулки по Латинскому кварталу, подкрепленной ужином у ливанца, мне захотелось человеческого тепла и секса, а Марку - нет. И всю ночь в гостинице Марк простоял у кровати, то ли любуясь мною, то ли пытаясь сбежать, чтобы сэкономить деньги за комнату. А я чувствовала себя чуть ли не Натали Пушкиной в первую брачную ночь, то есть очень неуютно. Из этой бездарно проведенной ночи Марк, к тому же, вывел неправильный вывод: он по-прежнему любит свою жену и не может ей изменить. На следующий день, прежде чем посадить меня на поезд, Марк демонстративно стёр мой номер из памяти своего мобильника. После прохладных прощаний я удобненько устроилась у окна, и мой телефон зазвонил ровно через пять минут после отправления поезда...Так началась наша дружба, которая длится уже почти двенадцать лет.
У нас с Марком на тот момент было три общих интереса: дети, еда и путешествия. Мы прожили на этом долгие годы, съездили на Корсику, в Сицилию, объездили весь Прованс и подпарижье на машине, посетили Овернь и Ковиных в ней.
Марк видит во мне то, чего не видят другие : внешнюю привлекательность, где-то даже красоту, честность по отношению к себе и другим, способность к самовоспитанию, безграничную любовь к сыну и детям вообще.
Я вижу в Марке одиночество, всепоглащающую любовь к дочери, мешающую ему быть с кем-то ещё и пугающую похожесть на меня.
Честно говоря, я не знаю, зачем я это написала. Старею, наверное...:)