Нонеча спозаранку я сидела за столом, ела вчерашнюю пиццу и тренировалась петь романс "В лунном сиянье" специальным надтреснутым голоском.
Я звучала так противно, будто мне сказали: "Цветаева, при всей ее гениальности, была озабоченной истеричкой", а я в ответ побелела, осела на скрипучую табуретку и принялась капать себе валокордин дрожащими руками, квакая: "Неслыханно, неслыханно!.." Мне почти удалось передать нервный запах валокордина и дребезжание пузырька о потемневшую хрустальную стопочку.
И в этот момент зазвонил телефон, который мне подарила мама. Она спросила: "Тебе какой?", и я ответила: "Максимально прикольный". Мама выбрала телефон в виде розовой пудреницы, до того прикольный, что я пока не разобралась, куда там говорить.
На крышке пудреницы высветилось маленькое неоновое слово "Така". Така-то Така, но у меня репетиция! Я ткнула в кнопку "Убрать звонок" и усердно задребезжала "Помнишь ли встречи, друг мой, с тобою", но через полминуты из недр пудреницы раздался встревоженный Такин голос:
- Мака! Мааа-кааа! Это ты?
***
А Максимилиан, заслышав мое пение, грустнеет и пытается печально кружиться.
Click to view