(no subject)
Музыка моя, постой,
Путь твой будет бесконечный.
Забери меня с собой,
Я хочу быть тоже вечный...
Эта его музыка - она и правда умеет так делать. И в этот четверг она меня пробрала, и забрала с собой, и долго не отпускала. Фёдоров выжимал, в поте лица добывал её из гитары, из всего тела, из зала, стула (который под ним сломался на заключительном аккорде в "далеко ли- далёко") и вообще всего, что только было под рукой, он шаманствовал вовсю - и его крутящейся головой, безудержными ногами, плечами, глоткой, руками, делающими звуки, мир сбивался в тесто, сгущался и выпекался самым чудесным хлебом. И всё на свете становилось просто, ясно и цельно, но почему-то выразимо тольно на этом птичьем фёдоровском языке. И когда после весёлого припевного - тадам-тадам! - он делает паузу и кивает куда-то вовне - и тут зал трясёт проходящий под Joe's Pub'ом поезд подземки - тадам-тадам! - попадающей точно в ритм - мне смешно, но я совсем не удивляюсь.
Путь твой будет бесконечный.
Забери меня с собой,
Я хочу быть тоже вечный...
Эта его музыка - она и правда умеет так делать. И в этот четверг она меня пробрала, и забрала с собой, и долго не отпускала. Фёдоров выжимал, в поте лица добывал её из гитары, из всего тела, из зала, стула (который под ним сломался на заключительном аккорде в "далеко ли- далёко") и вообще всего, что только было под рукой, он шаманствовал вовсю - и его крутящейся головой, безудержными ногами, плечами, глоткой, руками, делающими звуки, мир сбивался в тесто, сгущался и выпекался самым чудесным хлебом. И всё на свете становилось просто, ясно и цельно, но почему-то выразимо тольно на этом птичьем фёдоровском языке. И когда после весёлого припевного - тадам-тадам! - он делает паузу и кивает куда-то вовне - и тут зал трясёт проходящий под Joe's Pub'ом поезд подземки - тадам-тадам! - попадающей точно в ритм - мне смешно, но я совсем не удивляюсь.