(no subject)
Вот такой прибор (американский патент 1901 года, то есть вещь с иголочки!). И несколько десятков фотографий, сделанных в 1902 - 1905 году. Не успели изобрести, а Леонид Яковлевич Лозинский, присяжный поверенный, уже и купил. В Питере или за границей? И сразу начал снимать.
На обороте - надписи хорошим, ясным, уверенным почерком. Paris. Le temple Expiatoire. Montreuil sur mer. Майнц. Рейн. Встречный пароход, - бессмысленная фотография, и не видно ничего. Какие-то европейские города, еще не разрушенные войной, которая совсем за горами. Площади, люди идут по мостовой вперемешку с извозчиками. Лошадь, подвинься.
Berck-Plage 1902. Это сюда привозили Гришу Лозинского (брата моего деда Михаила), лечиться. Туберкулез тазобедренного сустава. В воспоминаниях Лиза, сестра мальчиков, напишет: "Гриша заболел весной 1897 года, и врачи отправили его на лечение на одесский лиман, что ему принесло, после некоторого улучшения, лишь вред, и после трех сезонов пребывания на Хаджибейском лимане его отправили туда, куда надо было послать сразу, то есть в Берк-Пляж. "
Вот они, видимо, ехали и снимали по дороге, чтобы потом смотреть фоточки на новом, только что изобретенном американцами, аппарате. Фотографии парные, снятые со сдвигом, учитывающим расстояние между центрами глаз. Получается стереоэффект: люди как живые, ну или во всяком случае как трехмерные, объемные. Возникает расстояние, воздух за спиной. От этой собаки до той стены. Любая ерунда - как живая, руку протяни и коснешься.
Ахали, наверно.
Источник нарзана в Кисловодске, - мрамор, цветы, скатерть, ванна с нарзаном. Райвола, 1903. Vammelsuu, 1905. И не просто, а 18 января 1905, видимо, важная была какая-то дата. Ваммельсуу и Райвола - это практически одно и то же, семь верст расстояния. В Райвола - станция, а от нее в Ваммельсуу ехали на извозчике. Сейчас это Рощино, Серово, Ушково, Черная Речка - всё знакомые места, сосновые леса, залив холодного моря.
Фотографии пожелтели и выцвели, да и были изначально неважнецкими. Мелкие далекие черно-белые мелочи, зимние сумерки, мост над заснеженной водой. А вот берешь этот американский волшебный аппарат, - жесть, кожаная обшивочка и деревяшечки с облезшим лаком, - машинка, почти не потускневшая за сто четырнадцать лет; берешь его, вставляешь картонку с двойной фотографией, и смотришь туда, куда когда-то смотрели глаза людей, тебе родных, роднее некуда, но совершенно незнакомых.
Леонид Яковлевич вообще сто лет назад умер. Гриша, знавший двадцать два языка, умер в Париже во время войны. Деда Михаила Леонидовича я застала. У него был кот Васька, и я ходила к нему с соседней дачи в гости. К коту ходила. А дедушку не помню.
Какая-то красивая квартира, какая-то стершаяся дама, и они ни о чем не знают и даже заподозрить не могут.
