День седьмого ноября. Ничего личного?!
Как поёт моя знаменитая тёзка в моём любимом фильме, в период так называемого развитого социализма "И я была девушкой юной, Сама не припомню когда; Я дочь молодого драгуна, И этим родством я горда".
В общем, все мои детство и юность - это традиционные демонстрации в мае и ноябре, куда надо было явиться в обязательном порядке.
Ох, как же я не любила это дело!
Если в мае это ещё куда ни шло, погодка всё-ж таки "шепчет", то в ноябре это был сплошной тихий ужас и вечный мой кошмар. Погода седьмого ноября почти всегда была промозглой, ветреной, часто с холоднющим дождём или мокрым снегом.
Для меня было удачей, если я в этот день уже болела, тогда можно было не идти на эту чёртову демонстрацию по вполне уважительной причине. В остальных случаях мы с сердобольной моей мамой всё равно пытались что-нибудь придумать, хотя получалось не всегда.
Мучение на этой самой демонстрации было во всём. Сначала долго и нудно собирались в толпу и, переминаясь с ноги на ногу, ждали "отмашки". Мальчишкам всучали транспоранты. Сразу было видно, кто из пацанов самый хитрый: в колонне он шёл просто так.
Когда колонна выходила на марш, уйти из неё было уже невозможно, потому что бдительная милиция и грузовики на параллельных улицах, поставленные впритык друг к другу, избавляли несознательный народ от желания преждевременно слинять, ничего не продемонстрировав.
С демонстрации - через весь город! - возвращались пешком, потому что городские автобусы - и в обычные-то дни не балующие жителей своим явлением, - в часы проведения демонстрации вовсе не выходили на маршрут.
После завершения демонстрации пацаны с радостью забрасывали ненавистные транспаранты в школьную подсобку, предварительно поупражнявшись с ними в качестве холодного оружия типа пики или шпаги. Кажется, был эпизод, когда транспарант был сломан об чью-то голову, учительские крики помню, но подробностей не помню, поэтому врать, чем дело кончилось, не буду.
С демонстрации я возвращалась вся насквозь продрогшая и, как правило, на следующий день меня сваливала простуда. Так и проходили мои осенние каникулы.
В институте было почему-то попроще: мои сознательные соседки по комнате, круглые отличницы, всегда дисциплинированно ходили "демонстрировать", а я отсыпалась. Не знаю, почему, но моё отсутствие (как и моих приятелей) в студенческой колонне не отслеживалось. Может, там и без нас "идейных" демонстрантов хватало?
У взрослых, насколько я помню, демонстрация была поводом устроить пирушку, ведь замёрзшими возвращались все, поэтому сразу же накрывали стол и "разогревались".
Никакого идейного элемента в поведении людей в те праздничные дни я не помню. Убеждена, что его и не было вообще. Все же мы люди нормальные, адекватные, и все всё понимали. И понимают.
В общем, все мои детство и юность - это традиционные демонстрации в мае и ноябре, куда надо было явиться в обязательном порядке.
Ох, как же я не любила это дело!
Если в мае это ещё куда ни шло, погодка всё-ж таки "шепчет", то в ноябре это был сплошной тихий ужас и вечный мой кошмар. Погода седьмого ноября почти всегда была промозглой, ветреной, часто с холоднющим дождём или мокрым снегом.
Для меня было удачей, если я в этот день уже болела, тогда можно было не идти на эту чёртову демонстрацию по вполне уважительной причине. В остальных случаях мы с сердобольной моей мамой всё равно пытались что-нибудь придумать, хотя получалось не всегда.
Мучение на этой самой демонстрации было во всём. Сначала долго и нудно собирались в толпу и, переминаясь с ноги на ногу, ждали "отмашки". Мальчишкам всучали транспоранты. Сразу было видно, кто из пацанов самый хитрый: в колонне он шёл просто так.
Когда колонна выходила на марш, уйти из неё было уже невозможно, потому что бдительная милиция и грузовики на параллельных улицах, поставленные впритык друг к другу, избавляли несознательный народ от желания преждевременно слинять, ничего не продемонстрировав.
С демонстрации - через весь город! - возвращались пешком, потому что городские автобусы - и в обычные-то дни не балующие жителей своим явлением, - в часы проведения демонстрации вовсе не выходили на маршрут.
После завершения демонстрации пацаны с радостью забрасывали ненавистные транспаранты в школьную подсобку, предварительно поупражнявшись с ними в качестве холодного оружия типа пики или шпаги. Кажется, был эпизод, когда транспарант был сломан об чью-то голову, учительские крики помню, но подробностей не помню, поэтому врать, чем дело кончилось, не буду.
С демонстрации я возвращалась вся насквозь продрогшая и, как правило, на следующий день меня сваливала простуда. Так и проходили мои осенние каникулы.
В институте было почему-то попроще: мои сознательные соседки по комнате, круглые отличницы, всегда дисциплинированно ходили "демонстрировать", а я отсыпалась. Не знаю, почему, но моё отсутствие (как и моих приятелей) в студенческой колонне не отслеживалось. Может, там и без нас "идейных" демонстрантов хватало?
У взрослых, насколько я помню, демонстрация была поводом устроить пирушку, ведь замёрзшими возвращались все, поэтому сразу же накрывали стол и "разогревались".
Никакого идейного элемента в поведении людей в те праздничные дни я не помню. Убеждена, что его и не было вообще. Все же мы люди нормальные, адекватные, и все всё понимали. И понимают.