И опять про реализм
Следуя за своим навязчивым детским желанием поставить рядом "Последний день Помпеи" Карла Брюллова и "мультяшного" персонажа Владимира Лебедева, я на протяжении всей лекции Виктора Меламеда настойчиво искала в его словах любые зацепки с реализмом. "Ну, не может такой толковый человек не понимать, что этот стиль по своей силе ничуть не хуже гротеска", казалось мне. Тогда я увидела слабую связь в жостовской росписи и его восприимчивости к другим стилям. При этом совсем не обратила внимания на СОВЕТСКИЙ ПЛАКАТ в его СИЛЬНЫХ ДЕТСКИХ ВПЕЧАТЛЕНИЯХ!!!
Я всегда подсознательно избегаю всего, что связано с советским временем. Даже в школе историю XX века я проходила, сильно зажмурив глаза и отгородившись железобетонной стеной. Но если откатить историю чуть-чуть назад и посмотреть на картины Ивана Крамского, а потом вернуться обратно к советскому времени и попытаться без ЛИЧНЫХ эмоций оценить творчество того периода, то можно увидеть пример такого сильного реализма, который способен даже побудить человека к действию.
Фото из Википедии, а теперь идем туда и читаем генеалогическое дерево этого плаката.
Может быть именно потому, что мы не в силах воспринимать творчество XX века без невыносимой личной боли, ужаса и страха, у нас и есть такой пробел, из-за которого мы не в состоянии связать современных художников-иллюстраторов и великих представителей искусства прошлого.
Я всегда подсознательно избегаю всего, что связано с советским временем. Даже в школе историю XX века я проходила, сильно зажмурив глаза и отгородившись железобетонной стеной. Но если откатить историю чуть-чуть назад и посмотреть на картины Ивана Крамского, а потом вернуться обратно к советскому времени и попытаться без ЛИЧНЫХ эмоций оценить творчество того периода, то можно увидеть пример такого сильного реализма, который способен даже побудить человека к действию.
Фото из Википедии, а теперь идем туда и читаем генеалогическое дерево этого плаката.
Может быть именно потому, что мы не в силах воспринимать творчество XX века без невыносимой личной боли, ужаса и страха, у нас и есть такой пробел, из-за которого мы не в состоянии связать современных художников-иллюстраторов и великих представителей искусства прошлого.