Не хочу выживать
Я прекрасно умею выживать.
Это у меня на генетическом уровне заложено.
Например, мой дед по маме Яков Михайлович никогда не рассказывал свою историю. Мы не знаем, почему он в раннем детстве оказался в Сибири, не знаем его настоящую фамилию, ничего не известно про его предков по отцу. Всё, что я знаю: его отец приехал в Сибирь будучи немолодым, женился на местной девушке, взял её фамилию и стал Сметаниным, и внешность у моего деда совсем не сибирская: черные глаза, густые брови, крупный нос с горбинкой, высокие скулы - он был очень интересным мужчиной, мой дед, про которого я почти ничего не знаю. Дед трагически погиб на работе, когда мне было несколько месяцев.
В семье бабушки, его жены, было 11 детей. Большое семейство с крепким хозяйством. Да, в хозяйстве были наёмные работники. Но и сами члены семьи много работали. Например, девочки были большими рукодельницами и умели прекрасно шить, вышивать и создавать шедевры буквально из ничего. Мне очень повезло, что один из бабушкиных братьев написал мемуары, и про них я знаю намного больше. Как-то сложилось, что раскулачивали их не раз. Несмотря на многодетность и трудолюбие. В результате, моя бабушка ушла из дома в 15, чтобы "не быть лишним ртом" и начала работать и учиться. В войну она копала окопы. У неё было мало наград. Зато было подорванное здоровье, категорическое неумение жаловаться и быть слабой. Мама говорит, что она никогда не плакала до пенсии. А потом как будто отключили какой-то предохранитель. И над любой проблемой героев бразильских сериалов бабушка рыдала горько и в голос. Она пережила четыре инсульта. Каждый раз её парализовало, каждый раз она восстанавливалась и рукоделила в промышленных масштабах. Бабушки нет уже 17 лет, а у многих родственников до сих пор живут в доме сшитые ей коврики, прихватки, вышитые салфетки и "думочки".
Всю жизнь бабушка и дедушка много работали, постоянно экономили, недосыпали, мало отдыхали, были активистами и преданными гражданами своей страны. Я не помню, чтобы бабушка рассказывала мне про отдых, удовольствия, увлечения. Зато помню про чувство долга, честность, справедливость и ещё раз чувство долга.
Меня вырастила бабушка по отцу. Она была самой старшей в многодетной семье. Пережила несколько голодных лет, войну, постоянно нянчила всё новых детей. Одно из самых ярких воспоминаний её детства - голод. Много раз она мне рассказывала: "Мне так хотелось есть. Малышам давали пшённую кашу, завернутую в марлю. Они подолгу её чмокали и не плакали. Мне всегда так хотелось этой каши!" В детстве мне казалось очень глупым хотеть пшённой каши, ещё и в марле. А моя бабушка до сих пор ест одна и в темноте и никогда не выбрасывает еду. В общих застольях она просто присутствует, внимательно следит, чтобы еду не оставляли и не выбрасывали. А ест потом, одна в темноте. Она также никогда не выбрасывала вещи, даже очень старые. Например, чтобы выкинуть ужасную старую тряпку, надо было относить её сразу на помойку, потому что из ведра тряпка извлекалась с тем, чтобы вдохнуть в неё новую жизнь и ещё попользоваться. У бабушки полный шкаф новой неношеной одежды, тогда как ходит она в старой и залатанной. И с этим ничего невозможно поделать. С моих полугода до пяти я не ходила в сад, родители работали, а я была с бабушкой. Легко представить, как формировалась моя картина мира. Я до сих пор с трудом выбрасываю еду. Вещи стараюсь носить аккуратно, чтобы их можно было не выкинуть, а отдать туда, где они могут пригодиться. Только недавно я научилась с удовольствием избавляться от того, чем не пользуемся давно.
У меня много разного опыта выживания и во взрослой жизни. Например, случалось что будучи глубоко беременной старшей дочерью, мне было негде жить, и я ночевала на остановке, а потом жила в гребенях, где из удобств была холодная вода тонкой струйкой. Во вторую беременность был период, когда мы семьей жили на 20 гривен почти неделю.
Да, я выросла в обеспеченной семье. Отец был предпринимателем и депутатом. Когда-то я тоже зарабатывала много денег. И благополучных периодов было, конечно же, больше.
Но при этом я прекрасно умею выживать.
Я знаю, что случись война, я буду спасать детей. Уеду в глухомань, заведу корову и огородик. Научу детей всему, что умею. Думаю, мы выживем и я смогу защитить. То есть мне нравится так думать).
Но я очень этого не хочу.
Я хочу просто жить.
Ходить в кафешки, гулять с детьми, читать хорошие книги и смотреть хорошее кино, общаться с приятными людьми, ходить на массаж и на свидания, флиртовать, покупать десятую пару туфель и двадцатый комплект белья, потому что всё это делает меня счастливее.
Поэтому я постараюсь не читать больше подробности про политику. Я не хочу знать подробностей.
Реальность всё равно нагонит.
И необходимый минимум я всегда буду знать - от близких, друзей, клиентов.
Но я чувствую полнейшее бессилие и ничего не могу поделать. Поэтому буду максимально игнорировать. Чтобы просто жить. А не выживать. Я не хочу приучать к выживанию детей, особенно пока есть такая возможность.
Если вам не подходит такая аполитичность - отфренживайте.
Я слишком много уже выживала.
Я девочка и хочу платье.
Это у меня на генетическом уровне заложено.
Например, мой дед по маме Яков Михайлович никогда не рассказывал свою историю. Мы не знаем, почему он в раннем детстве оказался в Сибири, не знаем его настоящую фамилию, ничего не известно про его предков по отцу. Всё, что я знаю: его отец приехал в Сибирь будучи немолодым, женился на местной девушке, взял её фамилию и стал Сметаниным, и внешность у моего деда совсем не сибирская: черные глаза, густые брови, крупный нос с горбинкой, высокие скулы - он был очень интересным мужчиной, мой дед, про которого я почти ничего не знаю. Дед трагически погиб на работе, когда мне было несколько месяцев.
В семье бабушки, его жены, было 11 детей. Большое семейство с крепким хозяйством. Да, в хозяйстве были наёмные работники. Но и сами члены семьи много работали. Например, девочки были большими рукодельницами и умели прекрасно шить, вышивать и создавать шедевры буквально из ничего. Мне очень повезло, что один из бабушкиных братьев написал мемуары, и про них я знаю намного больше. Как-то сложилось, что раскулачивали их не раз. Несмотря на многодетность и трудолюбие. В результате, моя бабушка ушла из дома в 15, чтобы "не быть лишним ртом" и начала работать и учиться. В войну она копала окопы. У неё было мало наград. Зато было подорванное здоровье, категорическое неумение жаловаться и быть слабой. Мама говорит, что она никогда не плакала до пенсии. А потом как будто отключили какой-то предохранитель. И над любой проблемой героев бразильских сериалов бабушка рыдала горько и в голос. Она пережила четыре инсульта. Каждый раз её парализовало, каждый раз она восстанавливалась и рукоделила в промышленных масштабах. Бабушки нет уже 17 лет, а у многих родственников до сих пор живут в доме сшитые ей коврики, прихватки, вышитые салфетки и "думочки".
Всю жизнь бабушка и дедушка много работали, постоянно экономили, недосыпали, мало отдыхали, были активистами и преданными гражданами своей страны. Я не помню, чтобы бабушка рассказывала мне про отдых, удовольствия, увлечения. Зато помню про чувство долга, честность, справедливость и ещё раз чувство долга.
Меня вырастила бабушка по отцу. Она была самой старшей в многодетной семье. Пережила несколько голодных лет, войну, постоянно нянчила всё новых детей. Одно из самых ярких воспоминаний её детства - голод. Много раз она мне рассказывала: "Мне так хотелось есть. Малышам давали пшённую кашу, завернутую в марлю. Они подолгу её чмокали и не плакали. Мне всегда так хотелось этой каши!" В детстве мне казалось очень глупым хотеть пшённой каши, ещё и в марле. А моя бабушка до сих пор ест одна и в темноте и никогда не выбрасывает еду. В общих застольях она просто присутствует, внимательно следит, чтобы еду не оставляли и не выбрасывали. А ест потом, одна в темноте. Она также никогда не выбрасывала вещи, даже очень старые. Например, чтобы выкинуть ужасную старую тряпку, надо было относить её сразу на помойку, потому что из ведра тряпка извлекалась с тем, чтобы вдохнуть в неё новую жизнь и ещё попользоваться. У бабушки полный шкаф новой неношеной одежды, тогда как ходит она в старой и залатанной. И с этим ничего невозможно поделать. С моих полугода до пяти я не ходила в сад, родители работали, а я была с бабушкой. Легко представить, как формировалась моя картина мира. Я до сих пор с трудом выбрасываю еду. Вещи стараюсь носить аккуратно, чтобы их можно было не выкинуть, а отдать туда, где они могут пригодиться. Только недавно я научилась с удовольствием избавляться от того, чем не пользуемся давно.
У меня много разного опыта выживания и во взрослой жизни. Например, случалось что будучи глубоко беременной старшей дочерью, мне было негде жить, и я ночевала на остановке, а потом жила в гребенях, где из удобств была холодная вода тонкой струйкой. Во вторую беременность был период, когда мы семьей жили на 20 гривен почти неделю.
Да, я выросла в обеспеченной семье. Отец был предпринимателем и депутатом. Когда-то я тоже зарабатывала много денег. И благополучных периодов было, конечно же, больше.
Но при этом я прекрасно умею выживать.
Я знаю, что случись война, я буду спасать детей. Уеду в глухомань, заведу корову и огородик. Научу детей всему, что умею. Думаю, мы выживем и я смогу защитить. То есть мне нравится так думать).
Но я очень этого не хочу.
Я хочу просто жить.
Ходить в кафешки, гулять с детьми, читать хорошие книги и смотреть хорошее кино, общаться с приятными людьми, ходить на массаж и на свидания, флиртовать, покупать десятую пару туфель и двадцатый комплект белья, потому что всё это делает меня счастливее.
Поэтому я постараюсь не читать больше подробности про политику. Я не хочу знать подробностей.
Реальность всё равно нагонит.
И необходимый минимум я всегда буду знать - от близких, друзей, клиентов.
Но я чувствую полнейшее бессилие и ничего не могу поделать. Поэтому буду максимально игнорировать. Чтобы просто жить. А не выживать. Я не хочу приучать к выживанию детей, особенно пока есть такая возможность.
Если вам не подходит такая аполитичность - отфренживайте.
Я слишком много уже выживала.
Я девочка и хочу платье.