ХвилософИя
...Вот зря все на советские предметы так гонят. А ведь они жизни в своё время спасали.
Вот допустим у тебя депрессия. Подходишь ты к окну. Смотришь на заоконный пейзаж. И вдруг понимаешь, что тебе необходимо выйти. Прямо сейчас. И начинаешь ты срочно открывать окно. Старое. Советское. Со страшными шпингалетами. Их вручную пожалуй, только тяжелоатлет победит. Лаша Талахадзе. Или пауэрлифтер Юра Белкин. Ну или армрестлер Дэн Цыпленков. А ты - не они. И даже вообще ни разу не атлет никаким местом. И вот ты идёшь и ищешь молоток в хозяйстве. А молоток - это такая вещь ваще, он же никогда не лежит на том месте, где его последний раз видели, даже если это было секунду назад. Зато находятся пассатижи. Старые, советские. Судя по их виду, они ещё твоему дедушке помогали в Великой Отечественной фрицев бить. Вот берёшь ты эти грозные пассатижи и думаешь "Ааагааааа! Щяс-то я вас открою, подлые шпингалеты!" И нападаешь на первый из них. Нижний. Что логично - он же ближе всех. И колотишь по нему с упорством шахтёра с зубочисткой, пытающегося отковырнуть кусочек гранита, чтобы заложить динамит. Но ты же не шахтёр. Напоминаем, ты даже не атлет. И очень быстро выдыхаешься в неравной схватке с упрямым шпингалетом. А когда он всё-таки сдаётся и выходит из паза, то тебя накрывает оглушительное осознание, что это один из четырёх. И нижний, как самый ближний и удобный. А впереди - ещё три таких же упрямых, насмерть вцепившихся в свои пазы с видом "Ты не пройдёшь!" И два из них - наверху. То есть, тебе будет гораздо несподручнее отковыривать. И они по-настоящему станут неподковырИмыми хренями. И от осознания всего вот этого вот, всей этой чудовищной безнадёги тебе становится устало, плаксиво и отчаянно. И ты устало хнычешь и отчаиваешься - кипятишь чай. К отчаиванию находятся вкусняшки. И как-то пропадает окончательно желание срочно выйти.
...Вот так старые советские деревянные перекошенные рамы спасли не одну женскую жизнь. А если ещё и шпингалеты закрашены с самого дня строительства, а в хозяйстве не нашлось даже пассатижей, то и немало мужских.
Вот допустим у тебя депрессия. Подходишь ты к окну. Смотришь на заоконный пейзаж. И вдруг понимаешь, что тебе необходимо выйти. Прямо сейчас. И начинаешь ты срочно открывать окно. Старое. Советское. Со страшными шпингалетами. Их вручную пожалуй, только тяжелоатлет победит. Лаша Талахадзе. Или пауэрлифтер Юра Белкин. Ну или армрестлер Дэн Цыпленков. А ты - не они. И даже вообще ни разу не атлет никаким местом. И вот ты идёшь и ищешь молоток в хозяйстве. А молоток - это такая вещь ваще, он же никогда не лежит на том месте, где его последний раз видели, даже если это было секунду назад. Зато находятся пассатижи. Старые, советские. Судя по их виду, они ещё твоему дедушке помогали в Великой Отечественной фрицев бить. Вот берёшь ты эти грозные пассатижи и думаешь "Ааагааааа! Щяс-то я вас открою, подлые шпингалеты!" И нападаешь на первый из них. Нижний. Что логично - он же ближе всех. И колотишь по нему с упорством шахтёра с зубочисткой, пытающегося отковырнуть кусочек гранита, чтобы заложить динамит. Но ты же не шахтёр. Напоминаем, ты даже не атлет. И очень быстро выдыхаешься в неравной схватке с упрямым шпингалетом. А когда он всё-таки сдаётся и выходит из паза, то тебя накрывает оглушительное осознание, что это один из четырёх. И нижний, как самый ближний и удобный. А впереди - ещё три таких же упрямых, насмерть вцепившихся в свои пазы с видом "Ты не пройдёшь!" И два из них - наверху. То есть, тебе будет гораздо несподручнее отковыривать. И они по-настоящему станут неподковырИмыми хренями. И от осознания всего вот этого вот, всей этой чудовищной безнадёги тебе становится устало, плаксиво и отчаянно. И ты устало хнычешь и отчаиваешься - кипятишь чай. К отчаиванию находятся вкусняшки. И как-то пропадает окончательно желание срочно выйти.
...Вот так старые советские деревянные перекошенные рамы спасли не одну женскую жизнь. А если ещё и шпингалеты закрашены с самого дня строительства, а в хозяйстве не нашлось даже пассатижей, то и немало мужских.