Дневник чтения Эсхил "Прометей прикованный" (перевод С. Апта)
Эта трагедия, на мой взгляд, достаточна исключительна в ряду множества античных произведений, она в целом уникальна с точки зрения представленной в ней картины мира. В силу ряда причин это особенно остро ощущается современными читателями.
В сознании современного человека мир античных богов ассоциируется в первую очередь с именами Зевса (верховного божества), его жены Геры, Аполлона, Афродиты, Посейдона, Аида, Гефеста, Афины - список этот может меняться в силу различия образованности, интересов человека, но, как правило, сохраняется одна очень важная закономерность. Мало кто представляет себе генеалогию древнегреческих божеств (изложенную, например, в «Теогонии» Гесиода, русский перевод В. Вересаева). В центре внимания обычно оказываются дети Крона и их потомки: ряд богов и героев, причем каждый современный человек, как правило, представляет себе отношение древнего грека к этим богам как к могучим, прекрасным, всесильным, чья власть неоспорима, вечна, непоколебима.
А ведь Зевс не первый владыка Олимпа, ему пришлось завоевывать власть. Победе, условно говоря, детей Крона предшествовала долгая война, ставшая, во многом переломным моментом мифической истории. Примерно к этому периоду (первое время после победы Зевса и его воцарения на Олимпе) относится действие трагедии Эсхила «Прометей прикованный».
В трагедии постоянно подчеркивается, что Зевс - «новоявленный вождь». Его владычество здесь: не что-то постоянное и незыблемое, оно, как и весь уклад (ср. эпизод с появлением Гермеса, недавно ставшего «холопом» Зевса) еще только начинает устанавливаться. Это становится мотивировкой (если вдуматься, психологически весьма и весьма верной) его жесткости и жестокости. Если в более поздних текстах грозное могущество, всесилие, всевластие Зевса воспринималось всеми как данность, то здесь все иначе. Прометей говорит: «Глядите все, что боги богу сделали», т.е. мыслит себя в этом равным Зевсу.
Отсутствие столь привычного превосходства Зевса и позволяет читателю увидеть Прометее величественным, благородным, словом, более прекрасным, чем Зевс. Не удивительно, что скорбят об участи Прометея (преступника! пошедшего против Зевса!) Океан, Гефест, поет об этом хор. Помогает возвеличиванию Прометея и подробное перечисление его заслуг перед смертными. Эта весьма необычная любовь античного бога не к одному герою (как забота Афины об Одиссее, его сыне Телемахе), а к смертным («чей век, как день») вообще предстает удивительно органичной в этом, повторюсь, исключительном для современного взгляда античном произведении, где словно сдвинуты самые незыблемые основы античного мировоззрения: исключительного превосходства Зевса над миром богов и смертных, непроходимой границы между могуществом богов и людей.