"Я умею прыгать через лужи"
Уж не знаю, почему мне захотелось первым делом написать про книжку Алана Маршалла «Я умею прыгать через лужи». Иногда мне кажется, что это из-за неё я потом полюбила суровую «мужскую» литературу: Хэмингуэя, Кизи и других. Вообще, Маршалл - взрослый хороший писатель, а эта книжка - его автобиография. Вроде бы простая история о том как мальчик, который рос в Австралии начала прошлого века, заболел полиомиелитом (тогда его называли детским параличом) в то время, когда его еще не умели лечить, и как он и его родители справились с этим. Но это книжка не о страданиях, а о том, как сила духа делает больного ребёнка крепким, сильным, мужественным парнем, а ещё - это сборник историй, который даёт очень наглядное представление об австралийской диковатой фермерской жизни начала прошлого века. Своего рода австралийская версия нашей «Как закалялась сталь», только безо всякой революции, а также без пафоса и розовых соплей. Просто мальчик, став на всю жизнь инвалидом на костылях, ни разу не позволил костылям мешать себе жить.
В детстве меня, помню, угнетали варварские способы, которыми родители Алана Маршалла пытались вылечить заболевшего сына, но, только перечитав эту книжку уже взрослой, я поняла, что они, изо всех сил скрывая свою жалость, сначала приложили все усилия, чтобы вытащить его, а потом постоянно душили в себе сочувствие к сыну, чтобы он смог нормально вписаться в обычную жизнь. А жизнь в австралийской глубинке была сложная, бедная, для пацана на костылях - вдвойне; но, когда у него в драке выбивали один костыль, он отмахивался вторым, пока не падал. В романе много событий и историй, - об охоте и рыбалке, о возчиках, фермерах, лесорубах и сезонных рабочих - которые происходят на специфическом австралийском фоне вроде призрачных эвкалиптов.
Только став родителем, можно оценить силу духа отца Алана, который отпустил хромого мальчишку в лагерь лесорубов верхом. Старик-возчик, который пригласил его в этот лагерь, в общем-то, в шутку (Алан же калека), обнаружив в пять утра собранного в дорогу Алана, сперва говорит:
« - Слушай, ты не сбежал от своего старика, а? Он на самом деле позволил тебе ехать?
- Да.
Питер хмуро посмотрел на дорогу:
- Не могу раскусить твоего старика!».
А через несколько дней, он, представляя его лесорубам, уже отзывается о нём по результатам наблюдений за Аланом в пути:
«- Если храбростью этого парнишки подбить башмаки, им износа не будет».
Не знаю даже, в каком возрасте сейчас я бы дала ребёнку читать эту книгу. Сама я её читала в 10, 11, 12,13, 14 и 15 лет - и каждый раз, когда она мне попадается сейчас, с удовольствием выхватываю и залипаю на любимых отрывках. Потому что, помимо самого сюжета, в романе очень живая речь, текст, от которого не хочется отрываться даже взрослым. Когда Алан участвует в жизни разных персонажей, которые пьют, дерутся и влюбляются, эти сцены выглядят весьма своеобразно с точки зрения ребёнка. А ещё мне завидно, как по-человечески хорошо, по-взрослому к пацану-калеке относятся грубые австралийские парни:
«Когда он запел, Артур наклонился вперед, губы его беззвучно повторяли слова песни, глаза засветились от удовольствия:
Буйный парень из колоний - есть второй такой едва ли!
Он родился в Каслмене,
Джек Дулан мальчишку звали.
Как им мать его гордилась!
Как отец его любил!
Буйный парень из колоний им всего дороже был!
Это была любимая песня моего отца. Когда у нас дома бывали гости, он всегда, после того как немножко выпьет, становился на скамью и пел эту песню. Дойдя до припева, он громким голосом обращался к присутствующим:
- Это надо петь стоя. Встаньте, друзья!
Поэтому, когда Принц запел припев, я взял костыли, стоявшие тут же у стены, встал и быстро и настойчиво сказал Артуру:
- Встаньте!
- Ей-богу, встану, малыш! - ответил он, поднялся на ноги, с шумом поставил оловянную кружку на стол, задрал вверх бородатое лицо и начал подпевать громовым голосом, который мог бы принадлежать великану. Я пел вместе с ним высоким дискантом, а Питер, Тед и лесорубы тоже встали и подхватили припев».
То есть, ни сам Алан, ни его друзья, ни его родители, ни попадавшиеся ему на пути люди ни минуты не обращались с ним как с человеком, который хоть в чём-то им уступает. Кстати, если уж говорить о своих детских впечатлениях, то мне много раз в сложных ситуациях в детстве помогала сцена из этой книги, когда мать Алана ежедневно подвергала его жутко болезненной процедуре вытягивания ног на кухонном столе (так доктор прописал), а он смотрел на стену, на картину с несущимися лошадьми и только орал «О, лошади, лошади!». Вроде бы ничего особенного, но кто знает, какие именно реакции запускают в детской голове подобные сцены преодоления?
А сейчас мне интересно было узнать, что первую рецензию на книжку написал Борис Полевой, автор книги «Повесть о настоящем человеке», который был лично знаком с Маршаллом. И, кстати, взрослые рассказы у Маршалла тоже оказались отличными.
В детстве меня, помню, угнетали варварские способы, которыми родители Алана Маршалла пытались вылечить заболевшего сына, но, только перечитав эту книжку уже взрослой, я поняла, что они, изо всех сил скрывая свою жалость, сначала приложили все усилия, чтобы вытащить его, а потом постоянно душили в себе сочувствие к сыну, чтобы он смог нормально вписаться в обычную жизнь. А жизнь в австралийской глубинке была сложная, бедная, для пацана на костылях - вдвойне; но, когда у него в драке выбивали один костыль, он отмахивался вторым, пока не падал. В романе много событий и историй, - об охоте и рыбалке, о возчиках, фермерах, лесорубах и сезонных рабочих - которые происходят на специфическом австралийском фоне вроде призрачных эвкалиптов.
Только став родителем, можно оценить силу духа отца Алана, который отпустил хромого мальчишку в лагерь лесорубов верхом. Старик-возчик, который пригласил его в этот лагерь, в общем-то, в шутку (Алан же калека), обнаружив в пять утра собранного в дорогу Алана, сперва говорит:
« - Слушай, ты не сбежал от своего старика, а? Он на самом деле позволил тебе ехать?
- Да.
Питер хмуро посмотрел на дорогу:
- Не могу раскусить твоего старика!».
А через несколько дней, он, представляя его лесорубам, уже отзывается о нём по результатам наблюдений за Аланом в пути:
«- Если храбростью этого парнишки подбить башмаки, им износа не будет».
Не знаю даже, в каком возрасте сейчас я бы дала ребёнку читать эту книгу. Сама я её читала в 10, 11, 12,13, 14 и 15 лет - и каждый раз, когда она мне попадается сейчас, с удовольствием выхватываю и залипаю на любимых отрывках. Потому что, помимо самого сюжета, в романе очень живая речь, текст, от которого не хочется отрываться даже взрослым. Когда Алан участвует в жизни разных персонажей, которые пьют, дерутся и влюбляются, эти сцены выглядят весьма своеобразно с точки зрения ребёнка. А ещё мне завидно, как по-человечески хорошо, по-взрослому к пацану-калеке относятся грубые австралийские парни:
«Когда он запел, Артур наклонился вперед, губы его беззвучно повторяли слова песни, глаза засветились от удовольствия:
Буйный парень из колоний - есть второй такой едва ли!
Он родился в Каслмене,
Джек Дулан мальчишку звали.
Как им мать его гордилась!
Как отец его любил!
Буйный парень из колоний им всего дороже был!
Это была любимая песня моего отца. Когда у нас дома бывали гости, он всегда, после того как немножко выпьет, становился на скамью и пел эту песню. Дойдя до припева, он громким голосом обращался к присутствующим:
- Это надо петь стоя. Встаньте, друзья!
Поэтому, когда Принц запел припев, я взял костыли, стоявшие тут же у стены, встал и быстро и настойчиво сказал Артуру:
- Встаньте!
- Ей-богу, встану, малыш! - ответил он, поднялся на ноги, с шумом поставил оловянную кружку на стол, задрал вверх бородатое лицо и начал подпевать громовым голосом, который мог бы принадлежать великану. Я пел вместе с ним высоким дискантом, а Питер, Тед и лесорубы тоже встали и подхватили припев».
То есть, ни сам Алан, ни его друзья, ни его родители, ни попадавшиеся ему на пути люди ни минуты не обращались с ним как с человеком, который хоть в чём-то им уступает. Кстати, если уж говорить о своих детских впечатлениях, то мне много раз в сложных ситуациях в детстве помогала сцена из этой книги, когда мать Алана ежедневно подвергала его жутко болезненной процедуре вытягивания ног на кухонном столе (так доктор прописал), а он смотрел на стену, на картину с несущимися лошадьми и только орал «О, лошади, лошади!». Вроде бы ничего особенного, но кто знает, какие именно реакции запускают в детской голове подобные сцены преодоления?
А сейчас мне интересно было узнать, что первую рецензию на книжку написал Борис Полевой, автор книги «Повесть о настоящем человеке», который был лично знаком с Маршаллом. И, кстати, взрослые рассказы у Маршалла тоже оказались отличными.