Стыд-то какой!
На днях оформляла контракт с одним господином.
Лет -надцать тому я из-за этого господина чуть семью нахуй не забросила: так была в него влюблена.
Спасибо мужу - отстоял. Вычислил каким-то образом господинов адрес, пообещал рёбра ему переломать, если не исчезнет из моей жизни. Подружек, родственников известил, что "Таня, мол, с глузду зъихала", и потянулись в дом делегации...
В общем, ничего у нас с тем господином не вышло. С мужем, впрочем, тоже спустя время расстались.
Ну и вот. Приходит ко мне оформлять контракт тот самый господин. Выцветший, морщинистый, пошло одетый.
Спрашиваю фамилию. Называет, и удивлённо так:
- ТатьянМихаллна, ты чё, не помнишь, что я - такой-то? Тебе не стыдно?
Блять! Я и имя его с трудом вспомнила.
А ведь когда-то, лет -надцать назад, чуть было не развернулась круто на вираже, не поменяла семью на любоff.
Сколько слёз тогда было выплакано, сколько слов и аргументов растрачено, сколько нервных клеток свидетелей той истории похерено зазря!
И ради чего?
Ради того, чтобы по прошествии лет я, сосредоточенная на новых ценностях, устыдилась, что даже имени этого нарушителя своего спокойствия не сразу вспомнила?
Лет -надцать тому я из-за этого господина чуть семью нахуй не забросила: так была в него влюблена.
Спасибо мужу - отстоял. Вычислил каким-то образом господинов адрес, пообещал рёбра ему переломать, если не исчезнет из моей жизни. Подружек, родственников известил, что "Таня, мол, с глузду зъихала", и потянулись в дом делегации...
В общем, ничего у нас с тем господином не вышло. С мужем, впрочем, тоже спустя время расстались.
Ну и вот. Приходит ко мне оформлять контракт тот самый господин. Выцветший, морщинистый, пошло одетый.
Спрашиваю фамилию. Называет, и удивлённо так:
- ТатьянМихаллна, ты чё, не помнишь, что я - такой-то? Тебе не стыдно?
Блять! Я и имя его с трудом вспомнила.
А ведь когда-то, лет -надцать назад, чуть было не развернулась круто на вираже, не поменяла семью на любоff.
Сколько слёз тогда было выплакано, сколько слов и аргументов растрачено, сколько нервных клеток свидетелей той истории похерено зазря!
И ради чего?
Ради того, чтобы по прошествии лет я, сосредоточенная на новых ценностях, устыдилась, что даже имени этого нарушителя своего спокойствия не сразу вспомнила?