Россия как консервативная империя
Публикую текст, который однажды не взяли на махрово-патриотический сайт под названием "Колокол России". Надо сказать, что тему я придумывал под них и мне она была не очень-то интересна, но всё ж таки я старался не халтурить. Получилось, вроде бы, вполне на моём среднем уровне, который некоторым даже случалось хвалить. Каков же был мой ужас, когда главный человек "Колокола России" бросил мне через губу, что я писать не умею вообще и мне надо учиться у старших.
Что ж, пускай висит теперь здесь горьким напоминанием о незавидной доле недостаточно талантливых людей, рвавшихся некогда во властители дум посетителей маргинальных сайтов и прочей интеллектуальной и духовной элиты великой страны.
РОССИЯ КАК КОНСЕРВАТИВНАЯ ИМПЕРИЯ
Как известно, в 2010-х годах в России начался «консервативный поворот». Государственная пропаганда с каждым новым оборотом своего колоссального механизма стала всё сильнее эксплуатировать тему традиционных ценностей, их сохранения и защиты. Противники власти, конечно, усмотрели в этом сплошной блеф и пыль, швыряемую с экрана телевизора в глаза простодушного народа. Но в подобной критике можно было расслышать отчётливые нотки отчаяния. Поворот пришёлся ко двору, и те, кто его запустили, прекрасно знали, что делают. Наряду с великодержавной риторикой консервативные лозунги были приняты подавляющим большинством населения как глоток свежего воздуха.
Дело, конечно, в том, что основная масса жителей России очень консервативна. Это совершенно ясно, если взглянуть на результаты любых социологических опросов (хотя для живущих здесь людей, хоть немного склонных к наблюдению за окружающими, ясно и так). Например, русские крайне традиционны во взглядах на семейные и, воспользуемся этим словечком, гендерные вопросы. Замужество и рождение детей для женщин считаются гораздо более приоритетными, чем карьера. Равноправие полов признаётся как необходимое условие развития общества, но показательно, что на вопрос, заданный «Левада-центром»: «Хотели бы вы, чтобы в ближайшие 10-15 лет президентом России стала женщина?» даже большинство представительниц слабого пола не отвечают утвердительно. Налицо разница с США, где женщина станет следующим президентом почти наверняка, не говоря о том, что по всему миру, от Европы до Латинской Америки и даже Африки, подобное явление стало делом вполне привычным. По рейтингу восприятия гомосексуализма - одной из самых нагнетаемых тем в глобальном информационном пространстве - Россия резко выделяется на фоне всех более-менее развитых стран планеты, включая латиноамериканские и азиатские. Закон о запрете «гей-пропаганды» пользуется безусловной поддержкой, а о легализации однополых браков не может быть и речи. Похожее отношение наблюдается к проституции и наркомании (включая пресловутые «лёгкие наркотики»). Пользуются поддержкой запрет на мат и демонстрацию курения на экранах. Никуда не делись и великодержавные традиции: жители России хотят жить в огромной стране, которую уважают и побаиваются в мире. Доля православных в 2010-е достигла своего максимума, а количество атеистов - минимума. При этом русские стабильно не испытывают симпатий к выходцам из «южных республик», негативные эмоции в их отношении значительно превышают позитивные и лишь немного уступают нейтральным. Подавляющее большинство выступает за ограничение миграции.
Причина такого устойчивого консерватизма населения России понятна и кроется, как и любая причина, в истории. Когда рухнула Российская империя и к власти через несколько месяцев либеральной неразберихи пришли большевики, им в управление достался огромный и живущий традиционными ценностями мир простого русского народа. Предыдущая элита этого народа, устроенная по своим внутренним характеристикам несколько сложнее основной массы, подлежала уничтожению как неспособная к встраиванию в новый мир. Людей, воспитанных в русле сложной и богатой культуры сословного общества, основанного на частной собственности, никак нельзя было приучить к усвоению идей коммунизма. Парадокс, однако, заключался в том, что эти идеи были по своему происхождению продуктом интеллектуального же творчества и тем более не могли быть восприняты людьми простыми. Собственно, верхушка большевиков состояла не из крестьян и рабочих, а из интеллигентов, и только в интеллигентской среде учение Маркса-Энгельса и могло усваиваться в неискажённом виде. Люди же менее образованные довольствовались пропагандистскими выжимками о прекрасном и справедливом мире будущего, не осознавая, что тот попутно собирается уничтожить весь их жизненный уклад.
После уничтожения (путём физического ли истребления или выдавливания из социума) старой элиты через какое-то время произошло неизбежное. Русские рабочие и крестьяне с каждым новым шагом на пути к светлому будущему оказывали ему всё большее сопротивление: просто потому, что оно противоречило всему, что они знали и к чему привыкли. Сопротивление это было по большей части пассивным, но, учитывая масштаб сопротивлявшейся массы, всё более неодолимым. Большевики исчерпали запас податливости коренного русского мира, после чего упёрлись друг в друга и, в угаре продолжающегося «революционного строительства», друг друга переубивали. Выжила только та их часть, которая вовремя смекнула, что к чему, и начала подстраивать чужеродную идею под народные чаяния. Так возник сталинский режим, который к концу тридцатых начал всё больше приобретать квазимонархический характер, возвращая русским их историю, их культуру и их национальную гордость. Собственно, в этот момент коммунистический проект как таковой закончился, и всё дальнейшее развитие советского государства и общества шло под диктовку русского народного бессознательного. С присущим ему традиционным консерватизмом (проводя параллели с современными тенденциями, можно вспомнить, что в 1934 году Сталин вернул уголовную ответственность за мужеложство). В условиях изоляции советского общества от развивавшегося по либеральным стандартам Запада этот консерватизм благополучно дожил до 1991 года, когда состоялась Великая Российская Афера. Народ, не желавший расставаться с великодержавными амбициями и традиционным общественным укладом, тем не менее, очень устал от двух вещей. Во-первых, от совершенно себя изжившей коммунистической идеологии, которая, тем не менее, продолжала наполнять собой всё идеологическое пространство, настойчиво лезла к людям в жизнь и очень этим раздражала. Раздражала именно своей бессмысленностью, ведь в неё не верили в первую очередь те, кто продолжал о ней возвещать с трибун, а такая ложь особенно бросается в глаза. Во-вторых, народ устал от чудовищной потребительской неудовлетворённости. Советский Союз, 70 лет живший на военном или полувоенном положении, совершенно не заботился о бытовом комфорте своих граждан, и в конце концов даже терпеливые и готовые «страдать за идею» русские начали плеваться. Дефицит всего и вся, вплоть до туалетной бумаги, заставил людей позабыть о большой мировой политике и державной гордости. Позабыть совсем на чуть-чуть, отвернувшись от государственных рубежей всего на секунду. Однако этого хватило, чтобы у людей из-под носа украли страну.
В новой, якобы демократической реальности поборники традиционных ценностей остались без выразителей своих интересов во властных верхах. Революция-91 была революцией «сахаровской», а не «солженицыновской», и те её сторонники, что грезили о возвращении исторической, досоветской России, остались не у дел. Советские же патриоты, с примкнувшей к ним группкой «черносотенцев», были разгромлены в 93-м вместе с советской властью. Ельцин, обещавший возрождение великой и свободной России, оказался обманщиком, отдавшим страну на разграбление «новому классу собственников» - в глазах народа, сборищу воров и проходимцев. А главной консервативной силой новообразованной РФ, по иронии судьбы, стали коммунисты. Но и они, наученные горьким опытом 93-го, больше не пробовали бороться за власть по-настоящему, отдав её даже во время почти выигранной президентской кампании-96. В итоге сфера партийной политики превратилась в унылое болото, где все крупные думские фракции на словах ратовали за консерватизм, а на деле не решали ничего. Перемены начались, как и в сталинское время, наверху. Снова по какому-то волшебному стечению обстоятельств новая российская власть, на этот раз погрязшая в западных счетах и особняках, вдруг стала делать шаги навстречу ожиданиям большинства. Курс на дружбу с мировой элитой не оправдался так же, как курс на мировую революцию восьмьюдесятью годами ранее. Оказалось, что надо жить и управлять здесь, среди того народа, который населяет эту землю столетиями. И по его правилам.
Что же может дать этот консервативный поворот России, какие реальные бонусы можно из него извлечь?
Во-первых, внимание и бережное отношение к прошлому должно помочь России преодолеть тот культурно-исторический разрыв, который случился в её жизни сто лет назад. Советская эпоха, продолжающая властвовать как в государственном строительстве, так и в общественном сознании, постепенно уйдёт в прошлое безвозвратно. Умрут люди, видевшие СССР воочию, родившиеся и воспитанные в нём, и образовавшиеся идеологические пустоты придётся наполнять новым смыслом. А почерпнуть его можно только в русской истории досоветского периода, тысячелетней и с точки зрения национальной идентичности фундаментальной. Исторический баланс должен быть восстановлен, а столетняя гражданская война окончена. Не так, как это происходит на Украине - с беснованиями на площадях и сносами памятников - а мирно и полюбовно. Но закончится она, конечно, капитуляцией советского периода: почётной, без жертв и репрессий, с сохранением в анналах и народной памяти, но с неизбежным отходом на второй план. И для новых поколений русских людей опорой станут те ценности, которые сформировались задолго до февральско-октябрьских революций и пережили их безумный круговорот.
Во-вторых, консерватизм поможет России выжить в бурной эпохе новых мировых потрясений, которая начинается на наших глазах. Однополярный мир действительно рухнул, и американской сверхдержаве не удалось построить рай прав и свобод планетарного масштаба. Разрастание череды региональных конфликтов подталкивает нас к очевидному прогнозу: в ближайшей перспективе многим странам мира придётся в той или иной форме воевать. А в условиях военного времени более традиционные общества имеют бесспорные преимущества (конечно, при достаточном уровне технического развития). Русские к тяготам и лишениям воинской службы готовы и в начавшемся переделе мира могут сильно упрочить свои позиции. Конечно, если не подведёт штаб (как уже не раз случалось в отечественной истории).
В-третьих, помимо геополитических страстей, на планете происходит и более глобальный конфликт. Речь, разумеется, о кризисе «белого мира». Помимо того, что белые перестали воспроизводиться (и здесь поддержка традиционных семейных ценностей может сослужить русским добрую службу), у них наблюдается и большая проблема идеологического и даже нравственного свойства. Конечно, стремительно плодящиеся народы Африки, Азии и Латинской Америки не виноваты в том, что живут так бедно и хотят лучшей доли для себя и своих детей. Само собой, долг развитых стран (развитых во многом за счёт колониальной эксплуатации) - помогать им. Вопрос только в том, как и какой ценой. Думается, биология всё-таки победит идеологию, и инстинкт сохранения ареала обитания окажется сильнее установок на толерантность и безусловное гостеприимство, господствующих в западных странах на протяжении последних десятилетий. Мы уже видим, как правые силы набирают вес и в Европе, и в США, и предпосылок для остановки этого процесса не видно. Россия имеет все шансы оказаться в первых рядах его участников и, что называется, задавать стиль. Помимо сохранения собственного национального и культурного ядра, активная позиция в данном вопросе поможет быстрее найти общий язык с теми странами, где эта проблема будет становиться всё более насущной. С теми, кто так несговорчив сейчас и кто всеми силами старается воспрепятствовать возвращению России к её большой исторической судьбе.
Консерватизм, свойственный современным русским, не является чем-то сугубо положительным или отрицательным. Это данность, из которой необходимо извлечь максимальную выгоду. Конечно, обществу необходимо и новаторство, и внутренняя свобода, и устремлённость в будущее. Это в России тоже есть и непременно получит своё развитие. Однако сегодня акцент русского сознания несколько иной. И так вышло, что он очень подходит к обстоятельствам исторического момента. Этим и надо пользоваться: без малейшего зазрения совести, не слушая советов многочисленных «друзей», привыкших восприимчивую русскую совесть поучать в своих корыстных, эгоистических интересах. И тогда, может быть, Россия найдёт дорогу к собственному предназначению, о чём так много грезили её лучшие умы.
Что ж, пускай висит теперь здесь горьким напоминанием о незавидной доле недостаточно талантливых людей, рвавшихся некогда во властители дум посетителей маргинальных сайтов и прочей интеллектуальной и духовной элиты великой страны.
РОССИЯ КАК КОНСЕРВАТИВНАЯ ИМПЕРИЯ
Как известно, в 2010-х годах в России начался «консервативный поворот». Государственная пропаганда с каждым новым оборотом своего колоссального механизма стала всё сильнее эксплуатировать тему традиционных ценностей, их сохранения и защиты. Противники власти, конечно, усмотрели в этом сплошной блеф и пыль, швыряемую с экрана телевизора в глаза простодушного народа. Но в подобной критике можно было расслышать отчётливые нотки отчаяния. Поворот пришёлся ко двору, и те, кто его запустили, прекрасно знали, что делают. Наряду с великодержавной риторикой консервативные лозунги были приняты подавляющим большинством населения как глоток свежего воздуха.
Дело, конечно, в том, что основная масса жителей России очень консервативна. Это совершенно ясно, если взглянуть на результаты любых социологических опросов (хотя для живущих здесь людей, хоть немного склонных к наблюдению за окружающими, ясно и так). Например, русские крайне традиционны во взглядах на семейные и, воспользуемся этим словечком, гендерные вопросы. Замужество и рождение детей для женщин считаются гораздо более приоритетными, чем карьера. Равноправие полов признаётся как необходимое условие развития общества, но показательно, что на вопрос, заданный «Левада-центром»: «Хотели бы вы, чтобы в ближайшие 10-15 лет президентом России стала женщина?» даже большинство представительниц слабого пола не отвечают утвердительно. Налицо разница с США, где женщина станет следующим президентом почти наверняка, не говоря о том, что по всему миру, от Европы до Латинской Америки и даже Африки, подобное явление стало делом вполне привычным. По рейтингу восприятия гомосексуализма - одной из самых нагнетаемых тем в глобальном информационном пространстве - Россия резко выделяется на фоне всех более-менее развитых стран планеты, включая латиноамериканские и азиатские. Закон о запрете «гей-пропаганды» пользуется безусловной поддержкой, а о легализации однополых браков не может быть и речи. Похожее отношение наблюдается к проституции и наркомании (включая пресловутые «лёгкие наркотики»). Пользуются поддержкой запрет на мат и демонстрацию курения на экранах. Никуда не делись и великодержавные традиции: жители России хотят жить в огромной стране, которую уважают и побаиваются в мире. Доля православных в 2010-е достигла своего максимума, а количество атеистов - минимума. При этом русские стабильно не испытывают симпатий к выходцам из «южных республик», негативные эмоции в их отношении значительно превышают позитивные и лишь немного уступают нейтральным. Подавляющее большинство выступает за ограничение миграции.
Причина такого устойчивого консерватизма населения России понятна и кроется, как и любая причина, в истории. Когда рухнула Российская империя и к власти через несколько месяцев либеральной неразберихи пришли большевики, им в управление достался огромный и живущий традиционными ценностями мир простого русского народа. Предыдущая элита этого народа, устроенная по своим внутренним характеристикам несколько сложнее основной массы, подлежала уничтожению как неспособная к встраиванию в новый мир. Людей, воспитанных в русле сложной и богатой культуры сословного общества, основанного на частной собственности, никак нельзя было приучить к усвоению идей коммунизма. Парадокс, однако, заключался в том, что эти идеи были по своему происхождению продуктом интеллектуального же творчества и тем более не могли быть восприняты людьми простыми. Собственно, верхушка большевиков состояла не из крестьян и рабочих, а из интеллигентов, и только в интеллигентской среде учение Маркса-Энгельса и могло усваиваться в неискажённом виде. Люди же менее образованные довольствовались пропагандистскими выжимками о прекрасном и справедливом мире будущего, не осознавая, что тот попутно собирается уничтожить весь их жизненный уклад.
После уничтожения (путём физического ли истребления или выдавливания из социума) старой элиты через какое-то время произошло неизбежное. Русские рабочие и крестьяне с каждым новым шагом на пути к светлому будущему оказывали ему всё большее сопротивление: просто потому, что оно противоречило всему, что они знали и к чему привыкли. Сопротивление это было по большей части пассивным, но, учитывая масштаб сопротивлявшейся массы, всё более неодолимым. Большевики исчерпали запас податливости коренного русского мира, после чего упёрлись друг в друга и, в угаре продолжающегося «революционного строительства», друг друга переубивали. Выжила только та их часть, которая вовремя смекнула, что к чему, и начала подстраивать чужеродную идею под народные чаяния. Так возник сталинский режим, который к концу тридцатых начал всё больше приобретать квазимонархический характер, возвращая русским их историю, их культуру и их национальную гордость. Собственно, в этот момент коммунистический проект как таковой закончился, и всё дальнейшее развитие советского государства и общества шло под диктовку русского народного бессознательного. С присущим ему традиционным консерватизмом (проводя параллели с современными тенденциями, можно вспомнить, что в 1934 году Сталин вернул уголовную ответственность за мужеложство). В условиях изоляции советского общества от развивавшегося по либеральным стандартам Запада этот консерватизм благополучно дожил до 1991 года, когда состоялась Великая Российская Афера. Народ, не желавший расставаться с великодержавными амбициями и традиционным общественным укладом, тем не менее, очень устал от двух вещей. Во-первых, от совершенно себя изжившей коммунистической идеологии, которая, тем не менее, продолжала наполнять собой всё идеологическое пространство, настойчиво лезла к людям в жизнь и очень этим раздражала. Раздражала именно своей бессмысленностью, ведь в неё не верили в первую очередь те, кто продолжал о ней возвещать с трибун, а такая ложь особенно бросается в глаза. Во-вторых, народ устал от чудовищной потребительской неудовлетворённости. Советский Союз, 70 лет живший на военном или полувоенном положении, совершенно не заботился о бытовом комфорте своих граждан, и в конце концов даже терпеливые и готовые «страдать за идею» русские начали плеваться. Дефицит всего и вся, вплоть до туалетной бумаги, заставил людей позабыть о большой мировой политике и державной гордости. Позабыть совсем на чуть-чуть, отвернувшись от государственных рубежей всего на секунду. Однако этого хватило, чтобы у людей из-под носа украли страну.
В новой, якобы демократической реальности поборники традиционных ценностей остались без выразителей своих интересов во властных верхах. Революция-91 была революцией «сахаровской», а не «солженицыновской», и те её сторонники, что грезили о возвращении исторической, досоветской России, остались не у дел. Советские же патриоты, с примкнувшей к ним группкой «черносотенцев», были разгромлены в 93-м вместе с советской властью. Ельцин, обещавший возрождение великой и свободной России, оказался обманщиком, отдавшим страну на разграбление «новому классу собственников» - в глазах народа, сборищу воров и проходимцев. А главной консервативной силой новообразованной РФ, по иронии судьбы, стали коммунисты. Но и они, наученные горьким опытом 93-го, больше не пробовали бороться за власть по-настоящему, отдав её даже во время почти выигранной президентской кампании-96. В итоге сфера партийной политики превратилась в унылое болото, где все крупные думские фракции на словах ратовали за консерватизм, а на деле не решали ничего. Перемены начались, как и в сталинское время, наверху. Снова по какому-то волшебному стечению обстоятельств новая российская власть, на этот раз погрязшая в западных счетах и особняках, вдруг стала делать шаги навстречу ожиданиям большинства. Курс на дружбу с мировой элитой не оправдался так же, как курс на мировую революцию восьмьюдесятью годами ранее. Оказалось, что надо жить и управлять здесь, среди того народа, который населяет эту землю столетиями. И по его правилам.
Что же может дать этот консервативный поворот России, какие реальные бонусы можно из него извлечь?
Во-первых, внимание и бережное отношение к прошлому должно помочь России преодолеть тот культурно-исторический разрыв, который случился в её жизни сто лет назад. Советская эпоха, продолжающая властвовать как в государственном строительстве, так и в общественном сознании, постепенно уйдёт в прошлое безвозвратно. Умрут люди, видевшие СССР воочию, родившиеся и воспитанные в нём, и образовавшиеся идеологические пустоты придётся наполнять новым смыслом. А почерпнуть его можно только в русской истории досоветского периода, тысячелетней и с точки зрения национальной идентичности фундаментальной. Исторический баланс должен быть восстановлен, а столетняя гражданская война окончена. Не так, как это происходит на Украине - с беснованиями на площадях и сносами памятников - а мирно и полюбовно. Но закончится она, конечно, капитуляцией советского периода: почётной, без жертв и репрессий, с сохранением в анналах и народной памяти, но с неизбежным отходом на второй план. И для новых поколений русских людей опорой станут те ценности, которые сформировались задолго до февральско-октябрьских революций и пережили их безумный круговорот.
Во-вторых, консерватизм поможет России выжить в бурной эпохе новых мировых потрясений, которая начинается на наших глазах. Однополярный мир действительно рухнул, и американской сверхдержаве не удалось построить рай прав и свобод планетарного масштаба. Разрастание череды региональных конфликтов подталкивает нас к очевидному прогнозу: в ближайшей перспективе многим странам мира придётся в той или иной форме воевать. А в условиях военного времени более традиционные общества имеют бесспорные преимущества (конечно, при достаточном уровне технического развития). Русские к тяготам и лишениям воинской службы готовы и в начавшемся переделе мира могут сильно упрочить свои позиции. Конечно, если не подведёт штаб (как уже не раз случалось в отечественной истории).
В-третьих, помимо геополитических страстей, на планете происходит и более глобальный конфликт. Речь, разумеется, о кризисе «белого мира». Помимо того, что белые перестали воспроизводиться (и здесь поддержка традиционных семейных ценностей может сослужить русским добрую службу), у них наблюдается и большая проблема идеологического и даже нравственного свойства. Конечно, стремительно плодящиеся народы Африки, Азии и Латинской Америки не виноваты в том, что живут так бедно и хотят лучшей доли для себя и своих детей. Само собой, долг развитых стран (развитых во многом за счёт колониальной эксплуатации) - помогать им. Вопрос только в том, как и какой ценой. Думается, биология всё-таки победит идеологию, и инстинкт сохранения ареала обитания окажется сильнее установок на толерантность и безусловное гостеприимство, господствующих в западных странах на протяжении последних десятилетий. Мы уже видим, как правые силы набирают вес и в Европе, и в США, и предпосылок для остановки этого процесса не видно. Россия имеет все шансы оказаться в первых рядах его участников и, что называется, задавать стиль. Помимо сохранения собственного национального и культурного ядра, активная позиция в данном вопросе поможет быстрее найти общий язык с теми странами, где эта проблема будет становиться всё более насущной. С теми, кто так несговорчив сейчас и кто всеми силами старается воспрепятствовать возвращению России к её большой исторической судьбе.
Консерватизм, свойственный современным русским, не является чем-то сугубо положительным или отрицательным. Это данность, из которой необходимо извлечь максимальную выгоду. Конечно, обществу необходимо и новаторство, и внутренняя свобода, и устремлённость в будущее. Это в России тоже есть и непременно получит своё развитие. Однако сегодня акцент русского сознания несколько иной. И так вышло, что он очень подходит к обстоятельствам исторического момента. Этим и надо пользоваться: без малейшего зазрения совести, не слушая советов многочисленных «друзей», привыкших восприимчивую русскую совесть поучать в своих корыстных, эгоистических интересах. И тогда, может быть, Россия найдёт дорогу к собственному предназначению, о чём так много грезили её лучшие умы.